«Целые кварталы превратились в руины, погибли тысячи людей». Истории про футбол в Японии
«Правильно, что Япония обыграла их»
Ну и японцы! Кто б мог подумать, что удастся перекрыть впечатление от Саудовской Аравии. Вот вы верили? Я — нет!
Читаю телеграм-канал нашего индийского странника Андрея Чернышова — тот высказался четко.
«Похоже, мир футбола окончательно сошел с ума. Вместо того чтобы играть и показывать красивый футбол, команды и игроки занимаются всякой хренью. Играйте в футбол или сидите дома, отстаивайте дебильные ценности. Очень сильно разочарован игроками сборной Германии, они выглядят как клоуны. Правильно, что Япония обыграла их».
Присоединяюсь! Правильно!
Да и не в ценностях дело. Если приезжаешь на такой турнир и отыскиваешь силы думать о чем-то кроме футбола — футбол тебе ответит. Он такие фокусы не переносит.
Батон колбасы в задницу
Вспоминаю милейшего, 150-килограммового красавца Реваза Челебадзе. Замечательного форварда тбилисского «Динамо» и самый памятный его незабитый гол. Лучше всех батоно Резо рассказал, что бывает, когда на поле думаешь не о футболе.
— Какой упущенный голевой момент и сейчас у вас перед глазами? — расспрашивали мы с Сашей Кружковым.
— Не у меня — у всей Грузии! В 76-м в Ереване проигрываем 0:1, но в конце второго тайма сравниваю счет. Играть остается совсем немного, и тут начинаются чудеса. Сначала с центра поля убегаю в одиночестве — но Абрамян, вратарь «Арарата», мяч отбирает. Проходит еще две минуты, бью по воротам — штанга.
— Обидно.
— Так и это еще не все. На последних секундах «Арарат» атакует, даже Абрамян вышел к центральному кругу. Тут наш защитник далеко выносит мяч. Мы с Абрамяном несемся к нему, вратарь не попадает по мячу, я подхватываю его и бегу к пустым воротам. Правда, под острым углом. Бегу и думаю: «Сейчас второй гол забиваю, приезжаю в Тбилиси, меня встречают, целуют, накрывают столы...» Остается метров шесть, качу мяч — и не попадаю. После этого в Грузии никто не вспоминал, что я спас «Динамо» от поражения. Говорили только о моем промахе. Даже анекдот придумали.
— Рассказывайте же.
— Амиран, грузинский Прометей, прикован к скале. Поднимается к нему Челебадзе: «Амиран, помоги». «В чем дело, сынок?» — «Я — футболист. Гол не забиваю — ругают, забиваю — все равно ругают». — «А как твоя фамилия?» — «Челебадзе». Амиран дернулся: «Да если б меня к скале не приковали, я бы сам тебя задушил!» А вот вам не анекдот — быль. Домой из Еревана после того матча возвращались на автобусе. Игрокам раздали сухой паек. Администратор спрашивает хмурого Ахалкаци: «Нодар Парсаданович, остался батон докторской колбасы. Что с ним делать?» И слышит в ответ: «Воткни Челебадзе в задницу».
Условия лучше, чем в «Ювентусе»
Японцы отыграли феноменальный матч. Если б это был бокс — вообще идеальный. Одиннадцать раундов проигрывать по очкам, чтоб выйти на двенадцатый свеженьким. Ярко нокаутировать. Это не саудовское чудо — здесь все выглядело выверенным... Я верю и не верю себе, что все это возможно.
Что мы знаем про японский футбол? Да ничего! Сейчас вспоминаю те крупицы, о которых слышал от своих героев.
Как-то перехватили в Москве заехавшего ненадолго Сергея Алейникова. Вспомнили и Японию, куда после чемпионата мира 1994 года поехали десятки мировых звезд. Вчера еще — самых ярких. Дунга, Румменигге, Скиллачи, Жоржиньо, Бухвальд, Стойкович...
Алейников вспоминал, улыбаясь, как оказался в одной компании с Протасовым и Цвейбой. Еще б не улыбаться — условия получил даже лучше, чем в «Ювентусе»!
Но поражен был не этим — а отношением: «Нигде не встречал столь уважительного отношения к людям, как в Японии...»
Но закончилось все кое-как. Каждую ночь чувствовал, как двигается кровать. Легкие землетрясения. Только привык — начались беды в клубе. Столкнулся с несправедливостью. Тренер выжил Алейникова из клуба:
— Хорват Кужа просто хотел привозить своих игроков. На этом зарабатывать. Вместо меня в «Гамбе» появился Младенович. Бизнес, ничего личного...
Зарплата в 30 тысяч долларов и осакский диалект
Но проявил себя Алейников в Японии столь ярко, что клуб из Осаки пожелал приобрести еще русского. И еще. Создать центральную ось — к Алейникову добавить защитника и нападающего.
Для них всякий из СССР — русский. Так появились в «Гамбе» абхаз Ахрик Цвейба и украинец Олег Протасов.
Первый сбор Цвейба провел в... Австралии! Если уж решился на перемены в жизни — так получай полную чашу. Вскоре популярность в городе обрел такую, что узнавали всюду. А товарищи из российского консульства в Осаке за счастье считали выпить с великолепным Ахриком по банке пива.
Зарплата в 30 тысяч долларов казалась невероятной — в киевском «Динамо» капитану Цвейбе платили тысячу.
Тут тысячи валились со всех сторон — сначала рекламировал бутсы Adidas, потом Mizuno... Следом оказываешься в символической сборной иностранцев, выходишь против сборной Японии вместе со всеми теми звездами — еще что-то капнуло на счет.
Ахрик вспоминает звезд, которых не назвал Алейников, — и я поражаюсь: Ривелино, Марио Кемпес, Базиль Боли, брат Марадоны... «Нагою» тренировал Арсен Венгер... Боже! Ну как при таких лицах не научиться прекрасному футболу? Чему мы сегодня удивляемся?
Неподалеку от Осаки в Кобе случилось жуткое землетрясение. Ахрик вспоминал, как поехал туда с командой играть благотворительный матч. Жуткие картины до сих пор перед глазами — старый город развалился полностью, в руины превратились целые кварталы. Погибли тысячи людей. Возле гостиницы, где жила «Гамба», зияли трещины в метр. А толчки продолжались и продолжались — никто не знал, что случится через пять минут...
Нигде столько не платили, как в Японии в ту пору.
Ахрик Цвейба, казалось, и сам не верил, что успел заработать столько. Быстро пришло — легко ушло.
— В Японии за три года заработал почти полтора миллиона долларов. Казалось, на всю жизнь хватит. С друзьями были совместные проекты.
— Какие?
— Бензоколонки. Тот же ресторан. В Подмосковье вложился в казино. Везде капало по чуть-чуть. Потом все закончилось. Бензоколонки продали, ресторан пришлось закрыть, игорные заведения в России с 2009-го под запретом... И я обнулился. Ничего, благодаря друзьям снова удалось подняться. Сегодня все хорошо.
Успел насмотреться на чемпионате Японии всякого.
— Играл со мной парень по фамилии Хонда. Два раза отключался во время матчей. Судороги, эпилепсия. Годы спустя узнаю: третьего приступа не пережил, умер на поле. Все как у Кости Еременко.
Вспоминает с блаженством Японию Ахрик Сократович, человек большой души, до сих пор. Во всей Москве, пожалуй, не сыщешь такого знатока сумо, как Ахрик Цвейба. Нужна консультация — обращайтесь.
Ясно, за кого болел Цвейба в матче с немцами. Что он, что сын Сандро, тоже хороший футболист. Кстати, ходивший когда-то в японские ясли и выучивший язык идеально. До сих пор говорит на особенном японском.
«Осакский диалект», — уточняет Цвейба-старший.
Кофе в квартире Непомнящего
В 2004-м пригласил меня в гости Валерий Непомнящий. Тогда еще тренер не почтенных лет.
Сидели в квартире где-то возле Петровского парка. Мсье Валери, как звали его в Камеруне, окутывал обаянием. Заваривал кофе — вкуснее я, кажется, не пробовал никогда.
Вспоминали все на свете. Например, Бору Милутиновича. Чья биография до сих пор заставляет затаить дыхание. Вот какую жизнь мечтал бы прожить я сам.
Я припомнил, что у Боры и в Мексике дом, и в Америке.
— А в Китае — вилла! — проявил осведомленность Непомнящий.
— Что ж у вас виллы нет? Вы же лучше, чем Милутинович...
— Нет! — поднял палец Непомнящий. — Бора лучше. Он четыре языка знает.
Перечитываю тот разговор, вспоминаю интонации — пожалуй, это и есть репортерское счастье. Общаться с такими вот героями.
Через них познавать Японию. От кого-то я услышал про милую японскую традицию — провожать из страны большую звезду победой. Если что — судьи помогут.
Расспросил Непомнящего — оказалось, правда!
— Было такое. Два матча подряд за наш счет людей провожали. Сначала югослава Стойковича, потом японец уезжал в «Арсенал». Чужих болельщиков в Хиросиме собралось в три раза больше, чем наших. Играем 2:2, последняя минута, Стойкович запнулся — пенальти. Забивает. Наш же президент меня успокаивал: «Валерий-сан, шоу!» «Не понял». — «Эта игра — шоу...» Никакой злости, хоть проигран официальный матч.
Я качал головой, отказываясь представлять все это. Непомнящий почувствовал настроение. Улыбнулся, как он один умеет:
— Да Япония — сказка в творческом плане! В конце первого круга мы оказались на 13-м месте. Я прошу аудиенцию у президента. Идем с менеджером, говорю: «Наверное, навредил вам, — давайте, уеду домой?» «Да вы что, Валерий-сан?!» — «13-е место...» — «Ну и что? Вы знаете, что в этом году пришло на пять тысяч зрителей больше, чем в прошлом? Знаете, что пресса лучше? А если вылетим — будем во второй лиге играть. И стараться вернуться...»
— Какой хороший разговор.
— После того разговора и я раскрепостился, и ребята. Как пошли всех громить — на третьем месте чемпионат закончили. Олег Пашинин подъехал, здорово помог.
— Оценили его японцы?
— Еще как. Не хотели отпускать. Но восточных людей понять трудно, не докопаешься, что у них в голове. Я утром здороваюсь — не все отвечают. В Японии, оказывается, достаточно глазами встретиться — уже поздоровался. А кореец в ответ до пола будет кланяться... Я расставался с Японией с огромным сожалением!
— Страх перед новыми городами вам знаком?
— Это интересный момент. Уже много лет от страха пот не прошибает... Японцы как меня заманивали? В мае приехали ко мне в Китай. Предложили. Я тогда колебался, хоть и мечтал работать именно в Японии. Потом отыскали меня в Москве, в «Совинтерспорте» подписали контракт. Торжественно. Приезжаю в Хиросиму смотреть команду — а с ней работает другой человек. Меня с этим тренером, австралийцем, знакомят, все корректно... Ничего не скрывается. На весь год мне представили план мероприятий, полное расписание — можете себе представить?
— Зато увольнялись вы странно.
— Когда объявил, что работать больше не буду, японцы в шоке были. Не могли понять. Контракт еще на два года — как можно уходить? «Я вам найду специалиста, который мне ни в чем не уступает...» Думал, Гаджиев, как человек восточный, Японии подойдет. Потом мне говорил: «Валера, я теперь очень много понял об отношениях в коллективе». Только поэтому меня японцы отпустили, что замену нашел. Но я к чему? Прошел страх! Даже перед Японией не было. Эту страну всегда мечтал посмотреть. Мир меняется быстро. Я работал в Шанхае сразу после Камеруна, потом приехал годы спустя — два разных города. Но приехав, ностальгии по 90-м не почувствовал — и от контракта отказался.
— За время ваших скитаний — самое крупное бытовое ЧП?
— Когда в Камеруне ограбили. Опасных для жизни у меня ситуаций не было, только у жены. В Японии приключилось землетрясение. Нас, ашхабадских, таким не напугаешь, но все ж таки... Мы в тот день играли контрольный матч с университетской командой в шестидесяти километрах. 20 минут по хайвею. Возил меня переводчик, которому японские правила по барабану...
— Вас не встряхнуло?
— Идет игра. Вдруг чувствую — скрежет! Кресло ходуном!
— А дальше?
— Вскакиваю... Смотрю — помощники мои сидят. У игроков реакции никакой. Судья матч не останавливает. Хочу жене позвонить — мобильная связь вырубилась. После четыре часа назад возвращались, по объездной полузаброшенной дороге. Тоннели перекрыли. Приезжаю — жена ходит одна по улице, в дом боится зайти. Потому и уехали.
— Из-за этого?
— Да-да! В стране ничего не разрушилось. Одна жертва — по чистой случайности упал цветочный горшок с четвертого этажа бабушке на голову.
— Насмерть?
— Да, погибла. Со всего мира нам звонили, справлялись о делах — и только из клуба ни звонка. Жена — мне: «Как же так?!» Пойми, отвечаю, для них это норма... Часто с Марком Тунисом разговариваем, который перебрался в Израиль. «Как же там живешь?» — «А вы снег замечаете? Вот и мы не замечаем — когда стреляют и взрывают...» Такое существо — человек. Ко всему привыкает.
— Не убедили супругу?
— Ни в какую! Боюсь, говорит, домой зайти. А дом у нас был сказочный — на побережье, вход со стороны горы... Пришлось все бросать. Да и японцы всякому улыбаются, а на сближение не идут. У каждого дом как крепость. У Полины моей и в Корее, и в Китае весь двор в друзьях, а здесь не очень получалось дружить.
«Валера, ты дурную службу сослужил...»
Я собрался с духом — и решился. В ту пору я, молодой корреспондент, еще тушевался, задавая такие вопросы. Сейчас уж нет.
В ту пору я еще не подружился с Цвейбой, не представлял размеры гонораров в J-лиге.
Зашел, казалось, издалека:
— У вас, профессиональных тренеров, наверняка в ходу понятие — «дорогой тренер», «дешевый»...
У Непомнящего секретов не было:
— Я начинал в Турции с сорока тысяч в год. Да и то год не платили. Про камерунские деньги все знают. В Китае я был самым низкооплачиваемым тренером, как мне потом сказали. В Японии я получал столько же, сколько в Китае. Тамошние работодатели сразу сказали: «Мы понимаем, жизнь в Китае и Японии — не одно и то же. Поэтому каждый год будете получать премию за занятое место...» Во всех странах мой первый контракт был самым низким! Наши же тренеры мне после говорили: «Валера, ты дурную службу сослужил...» «Где? Кому я перешел дорогу?!» — «После тебя сложно просить деньги!» Другое дело, что после мою работу оценивали другими суммами.
— Научились с годами торговаться?
— Никогда! Ни разу ничего не выторговывал!
