Тимур Лепсая: «Форлан мог оказаться в «Сатурне». Просил более $ 3 000 000 в год»
Разговор по пятницам.
Однажды это должно было случиться — и оно случилось. Мы добрались до человека, который знает о ФНЛ все-все-все. Побывав и генеральным директором клуба, и одним из начальников лиги. А главное — готов делиться секретами.
Все это, впрочем, лишь приложение к другому прекрасному. Тимур Лепсая вырос из переводчиков «Сатурна» в одного из ответственных за селекцию. Это он договаривался о переезде в Россию с людьми, чьи фамилии еще держит память: Монтенегро, Жедер, Гиньясу, Пусинери, Барихо, Павлович...
ФНЛ
— В октябре вы покинули пост директора ФНЛ по развитию. С того момента — в свободном плавании?
— Да. До конца текущего чемпионата что-то прояснится.
— Будете генеральным директором клуба?
— Может, спортивным. Не хочу ввязываться в проекты, где нет стабильности. Уже был не самый приятный опыт в «Балтике». Работа ради работы не нужна. Даже в РПЛ.
— Что ж решили ФНЛ оставить?
— Приходил по приглашению Игоря Ефремова, президента лиги. Но вскоре он ушел в «Урал». Новым руководителем ФНЛ стал Александр Алаев. Создали структуру под названием «Проектный офис». Под свой контроль взяли маркетинг, коммерцию, связи со средствами массовой информации.
— Вас не задействовали?
— Мы пообщались — услышал: «У нас свой путь». Ну и разошлись. Российский футбол работает по принципу личной лояльности. Люди предпочитают видеть рядом того, кого хорошо знают. Только у нас приходит новый руководитель, и можно быть уверенным — 80 процентов старой команды уйдет.
— Давайте фантазировать. Не Алаев, а вы стали главой ФНЛ. В ваших силах изменить три момента.
— Мне легко об этом говорить, я и в клубе поработал. Знаю ситуацию с другой стороны. Первое — упразднить заявочный взнос для клубов ФНЛ. Платят просто за участие.
— Сколько?
— 11 миллионов. Цифра каждый раз меняется. В программной речи Алаева об этом говорилось — «будем избавляться». Прошел год. Насколько мне известно, пока все по-прежнему.
— Почему взнос — это плохо?
— Клубы бедные, и так еле концы с концами сводят! 10-12 миллионов — это около семи-восьми процентов годового бюджета...
— Второе.
— Это не в силах руководителя ФНЛ, но возврат пива на стадионы облегчил бы жизнь провинциальным клубам. Вот я работал в Калининграде. В городе построили 35-тысячник, где во время чемпионата мира торговали пивом. Мне стало интересно: сколько продали его на матче Швейцария — Нигерия? На 50 миллионов рублей!
— Ого!
— При этом — ни единого скандала. Никто не выбежал на поле, не подрался в фан-зоне. Ладно, на матчах «Балтики» будет не 35 тысяч на трибунах, меньше. Заработаешь на пиве пять миллионов. Умножьте на 20 матчей — огромные деньжищи! Так — во всех городах! Плюс можно еще и пивоваренные компании рекламировать. А мы от этого отказываемся. Влачим жалкое существование.
— Зато внедряем Fan ID.
— Я против Fan ID. Но надеюсь, с его введением хотя бы произойдет компенсация — вернут пиво на стадионы. Если этого не случится — тогда никакого объяснения нет для Fan ID. Вы нас уже переписали, заставили бирки на себя повесить — дайте хоть что-то взамен! В бирке ведь никакой необходимости. На стадионе в Калининграде 300 камер! Как и на других аренах.
— Ну а третий момент?
— Третьих много. Могу до вечера перечислять. Например, клубам почти невозможно войти в диалог с местными структурами МВД. Запрещается вообще все!
— Такая тема требует живописного примера.
— На тестовых матчах в Калининграде хотели сделать то, что практикуется во всей Европе. Футболисты выходят из тоннеля — а вокруг «холодный огонь». Мелочь, которая радует глаз. Красиво и абсолютно безопасно!
— Не договорились?
— Ни в какую!
— Аргументы?
— «Запретить» — и все. Тебе ничего не объясняют. Или вот пример: стадион «Балтика». Самый старый в России.
— На нем еще фашисты парады проводили.
— Построен в 1892 году. Все понимали, что доживает последние дни как домашняя арена клуба. Но было предписание по установке СКУД.
— Это что?
— Система контроля и управления доступом. Цена — 100 миллионов рублей. А нам осталось отыграть на «Балтике» четыре матча — потом переедем на новый стадион, где это уже есть!
— И?
— Все равно требовали установить турникеты. Иначе пытались запретить проведение игр на этом стадионе.
— Губернатор помочь не мог?
— Провели же мы в итоге эти матчи... Но решить вопрос напрямую с МВД нереально. Только через верх.
— Представляем, сколько стоил выезд «Балтики» на Дальний Восток.
— Как мы с Игорем Ефремовым познакомились? Я, работая в клубе «Армавир», дал интервью. Говорил, что ФНЛ сформирована неправильно. Делить нужно по географическому принципу. Человек, который не находится внутри, воскликнет: «Да это золотые слова!» Но! Вы будете смеяться!
— Так-так...
— Знаете, как команда из Владивостока добирается до Новосибирска? Через Москву! Нет прямых рейсов. Ну и какой смысл делить ФНЛ? Мне и сказали: «Допустим, поделили. Закажи-ка билеты из Хабаровска в Томск». Человек-то думает: «Я умный, а вокруг один дураки». Оказывается — не всегда.
— Недолго поработавший у вас Ледяхов говорил: «Я был уверен, что самое тяжелое — перелет из Калининграда в Приморье. Оказалось, ерунда — всего 9 часов. Зато в Армавир добирались целый день».
— А все почему? В Армавире нет аэропорта. Ты летишь в Москву, оттуда либо в Краснодар, либо в Минводы, либо в Ставрополь. А дальше — как угадаешь.
— То есть?
— Не просчитаешь, где поймаешь пробку. Ехать из Ставрополя и Минвод порядка двух с половиной часов — если без затора. Из Краснодара чуть дольше, но там и дорога шире.
— Сколько же стоит перелет из Калининграда в Хабаровск?
— Зависит от времени года. Выезд летом в разы дороже. Около трех миллионов, весной и осенью — полтора-два.
— Хоть у какой-то команды в ФНЛ бывал чартер?
— «Крылья» к нам прилетали чартером, московское «Динамо»... Но это по Центральной России. Стоит 30-40 тысяч долларов. На Дальний Восток, думаю, даже им не по средствам. Вполне может уйти 100 тысяч долларов за самолет.
Разруха
— Вот назначили вас в феврале 2017-го гендиректором «Балтики». Когда впервые схватились за голову?
— Еще до назначения!
— Ну и ну!
— Мой знакомый вошел в правительство Калининградской области. Рассказывает: «Есть у нас проблема — клуб «Балтика». Не знаем, что с ним делать. Лучше бы вообще закрыть, но это невозможно, строится новый стадион. В футболе руководство области не особенно разбирается. Скоро будет совещание на эту тему. Можешь приехать, сесть в уголке и потом нам перевести?»
— «Балтика» стояла на вылет?
— Безнадежно. Предпоследнее место, до спасительной зоны — 12 очков. Я приехал. Посидел в уголке, послушал. Все говорили, что надо обязательно вылететь. Губернатор повернулся ко мне: «Считаешь, есть шанс спастись?» — «При правильном подходе — есть». Все, улетел в Москву.
— Дальше?
— Вскоре звонок: «Не хочешь ли сам взяться за это неблагодарное дело?» Сегодня я бы собрал побольше информации и никогда бы в «Балтику» не пошел! Но мне очень хотелось создать что-то. Показать всем, как можно.
— Ну и взялись.
— Меня предупредили, что у клуба долги. Их собираются вот-вот гасить. Сумма небольшая. Ясно было, что с тем составом прямая дорога в ПФЛ. Решили брать новых людей, вовремя им платить. От кабинета губернатора до комнатки генерального директора «Балтики» ровно три минуты ходьбы. Через дорогу.
— Офис?
— «Офис»... Избушка на курьих ножках! Там и пришел в уныние.
— От чего?
— Собираю людей. «Кто коммерческий директор? Давайте считать. Сколько атрибутики продано за год?» Тот мнется. «Я понимаю, что мало. Цифра?» — «Ноль рублей, ноль копеек».
— Неплохо.
— А я вижу людей в шарфах «Балтики»! Откуда они? Рассказывает — заключен договор с фирмой, которая вяжет шарфы и торгует ими. За это клубу отдает 20 шарфов в год. Автобуса у команды нет. База интересная — какой фашисты ее оставили, такая и стоит. Поле до июля заполнено по пояс водой, утки летают. Для охоты классное место. Для тренировок — не очень. На всей территории Калининградской области ни одного искусственного поля!
— Мощно.
— Не то что детям — первой команде тренироваться негде! Только на игровом поле, которое перестилалось 25 лет назад. Представляете состояние?
— Был в ФНЛ газон хуже?
— В Воронеже. Там что-то страшное. Это даже огородом не назовешь. Месиво! Еще: на территории стадиона «Балтика» кафешка. Игроки там обедают. Спрашиваю: «Хозяин что-то платит за аренду?» — «Нет. Оно всегда здесь было...» — «С футболистов деньги берет?» — «Разумеется!» Выгнал тут же. А на меня полилось в местной прессе. С того же дня.
— Отодвинутые постарались?
— Ну да. Была там газета — сейчас ее вроде закрыли. Мне рассказали, что каждый директор «Балтики» носил туда деньги. Просто чтобы не ругали.
— Сумма?
— Мне озвучили — 30 тысяч рублей в месяц. Плати — и ничего тебе не будет. Отвечаю: «Вы с ума сошли? Никогда на это не соглашусь!» Ну и начали меня песочить.
— Самое интересное, что про вас написали?
— Что я родственник губернатора.
— Что ж не судились?
— Судился!
— Ну и как?
— Все суды выиграл. То ли три, то ли четыре. Но с газеты не взял ни копейки. Что мне с этих 15 тысяч? Приходит журналист, плачется: «Для нас это большие деньги, штрафы платить нечем, дома маленькие дети...» Прощаю — и снова начинает строчить! А главного редактора газеты позже поймали на вымогательстве. В тюрьме отсидел. Шантажировал руководителя Следственного комитета области. Чтобы какой-то компромат не давать в печать. Уникальный регион!
— Хотелось все бросить?
— При всей разрухе я видел, куда мы должны прийти. Вот офис на новом стадионе. Вот прекрасный Калининград будущего. Где все подчинено законам справедливости. Висела «морковка» — и манила! После того ужасного сезона заняли пятое место. Стали самым посещаемым клубом лиги. У меня лично два предложения из РПЛ — на должность спортивного директора и генерального.
— Про московское «Динамо» мы знаем. А еще?
— Не скажу. В «Динамо» звали генеральным. На сумасшедшие деньги — в несколько раз больше, чем имел в Калининграде!
— Что ж не пошли?
— Сказал председателю совета директоров «Балтики»: «Свою миссию считаю выполненной. Задачу ставили — быть в десятке. А финишировали пятыми, до последнего тура бились за стыки. Меня приглашают в «Динамо»...»
— Вам еще хотелось советоваться?
— Звали бы в любой другой клуб гендиректором, наверное, пошел бы. Но в «Динамо» была структура не совсем понятная. Несколько центров принятия решений. Тоже бардак приличный.
— Сколько вы получали в «Балтике»?
— Когда пришел, зарплата была 250 тысяч рублей. Когда уходил — 400. За попадание в десятку полагалась премия миллион двести. Которую так и не дали.
— Почему?
— Не было денег у клуба!
— Позже-то появились.
— Когда я увольнялся, мне сказали: «Хочешь эти деньги получить — подавай на нас в суд». Я не стал. Знал ситуацию в клубе.
— Мы читали про вас кучу заметок. В укор как раз и ставили какие-то премии.
— В клубе было положение о премировании. Четко записано, кто и сколько получает. Не я же платил себе эти деньги. Совет директоров!
— Сколько?
— 60-70 тысяч рублей. Даже для ФНЛ не самые большие деньги.
Клеймо
— Закончилось все печально.
— На меня завели уголовное дело. Но до него еще дойдем. Когда объявил, что есть предложение из «Динамо», председатель совета директоров воскликнул: «Пошли к губернатору!» Тот и уговорил остаться.
— Каким образом?
— Сообщил, что вот-вот подтянется серьезный спонсор. Будем выходить в премьер-лигу. Сказал: «Обидно! Ты столько сделал для клуба, а кто-то придет и станет героем...» Через какое-то время полетели в Москву, в «Ростех». Там подтвердили — принадлежащий им янтарный комбинат становится спонсором «Балтики». Речь шла о 300 миллионах в год. Но в итоге они превратились в 75.
— Что дальше?
— Это май. А ушел я в декабре — к тому моменту на счет клуба перечислили всего 10 миллионов. Долги росли. Управлять командой стало невозможно.
— Зарплат люди не видели месяцами?
— Нечем было оплатить горячую воду!
— Боже!
— Наш массажист записал ролик — можете найти в YouTube. Я звонил губернатору, председателю совета директоров, в водоканал. Отовсюду ответ: «Ничего не знаем». Счета арестованы! Никто этот вопрос не мог решить!
— Своими расплатиться не хотели?
— Сколько у меня было собственных — столько и расплачивался. За охрану на матчах, за лекарства.
— Сколько стоила охрана?
— Около 100 тысяч рублей за игру.
— Деньги-то вам вернули?
— Частично.
— Так что с уголовным делом?
— Радужная история со спонсором, я остаюсь. Набираем опытных ребят. Не самых дешевых. Предстоит выезд во Владивосток. Денег все нет. Висит долг по налогам. А на авиабилеты нужно три миллиона. Звоню одному из руководителей, объясняю ситуацию.
— А в ответ?
— Равнодушно: «Не знаю, что делать. Крутитесь как хотите». Фирма, через которую заказывали билеты, выписывать в долг отказывается. Все! Конец! Набираю Игорю Ефремову. Прямо в момент, когда весь мир смотрит церемонию открытия чемпионата мира. Если за два дня не куплю билеты — их просто не будет. Говорю: «Викторович, жопа». Он позвонил в эту фирму — под его личные гарантии билеты выписали...
— Уф.
— Но налоги висят!
— Как быть?
— Руководство меня утешает: «Что переживаешь? Люди знают, кто владелец клуба, кто акционер! Правительство области! Все будет нормально, ждем денег со дня на день...» Время проходит — ничего нет. Уже следователи потянулись. Главбуха вызывают на допросы.
— А вы?
— Правительство области дает мне для налоговой гарантийное письмо, подписанное министром спорта. Но допросы продолжаются. Следователь прямо говорит: «Мы заводим на вас уголовное дело». Я своему начальству звоню: «Заводят!» Срочно перевели всю налоговую задолженность — 10 или 11 миллионов. Тем не менее завели. Правда, тут же закрыли.
— Представляем ваше потрясение.
— Не представляете.
— А вы расскажите.
— Полтора года я ненавидел воскресенье, если не было матча. Потому что не надо было идти на работу! Шел в клуб как на праздник — просто горел этим делом! Самые счастливые полтора года в моей жизни. Зато последние полгода превратились в кошмар. Вся работа заключалась в том, что я должен был ходить с протянутой рукой. Уговаривать кого-то не подавать в суд. Не подавать в Палату по разрешению споров. Давал объяснения в налоговой, милиции и черт знает где. Сущий ад!
— Самый тяжелый разговор из этой череды?
— С командой. Ты приходишь — у всех немой вопрос в глазах. А я не знаю, что им сказать. Кто-то из начальства перестал появляться в команде вообще.
— Агенты тоже выкручивали руки?
— Я все-таки умею дружить. Терпели! В прессе схлестнулись с Дмитрием Селюком. Но я его понимаю. Был у нас Себаи. Лучший бомбардир. Человек, который забил первый гол на стадионе «Калининград». Вошел в историю! Звоню: «Дима, нужно с ним продлить контракт...» — «У него есть предложение из «Тамбова» на большие деньги. Но сам хочет остаться в «Балтике». Давай так — вы гасите перед ним долг, один миллион рублей. Гарантирую, сразу подписываем новый контракт».
— Миллион рублей?!
— Да. Всего! Бегу к члену совета директоров: «Я думал, это невозможно, но Себаи готов подписать новый контракт. Нужен миллион рублей. Своих денег у меня не осталось». — «Где я тебе найду миллион? Крутись как хочешь, ты генеральный директор...» Деньги не нашли. Себаи уехал в «Тамбов».
— Прокляли день, когда решили остаться в «Балтике»?
— Да. Это было не самое мудрое решение.
— Каким был последний ваш день в клубе?
— Решение об уходе принял сразу, как только узнал про уголовное дело. Все! Надо сваливать! Чем быстрее — тем лучше. Договорились, что доведу команду до зимней паузы. Отыграли в Сочи, после матча объявил. Вернулся в Калининград и написал заявление. Дело еще существовало, но собирались материалы для закрытия.
— Что советовали футбольные люди?
— Поначалу — не идти в «Балтику». Потом советовали уйти в «Динамо». В конце говорили так: «Не переживай. По этой статье все равно не сядешь, тюрьма не предусмотрена...»
— Что грозило?
— Условка.
— Вас это успокоило?
— Да вы что?! Такое клеймо! Хотя в России отсутствует институт репутации, но для меня он есть. Это уголовное дело — огромная обида. Просто черный нагар на сердце. Хотя с губернатором остались теплые отношения.
— Что ж «Ростех» так прокинул с деньгами?
— «Ростех» — целое государство. Лето — все в отпуске! В сентябре потихоньку возвращаются. «Кто? «Балтика»?! Не знаю, что это такое. Наверное, письмо потерялось в канцелярии...» Пока две огромные машины, «Ростех» и Калининградская область, уложили свои шестеренки, наступил декабрь.
Шота
— Вы говорите про губернатора. Мы нашли его цитату: «В клубе были игроки, которые не должны столько получать. Мы с этим покончили. Кого-то уволили, кому-то снизили зарплату». Речь про Дядюна и Касаева?
— Мне тяжело комментировать экспертизу губернатора по качеству футболистов. Думаю, это слова людей, которые рядом с губернатором. На меня атака шла еще в тот момент, когда «Балтика» была образцово-показательным клубом!
— Вы про газеты?
— В том числе. Найдите интервью человека, который сменил меня на должности гендиректора. Этот Качукаев меня, мягко говоря, не хвалил. Хотя к тому моменту я спас команду и занял пятое место.
— Чем Качукаев занимался прежде?
— Был когда-то директором «Химок». Без больших успехов. Пришел в «Балтику» — с ней вылетел. Оставили клуб в ФНЛ не по-спортивному принципу. Сейчас Качукаева уже убрали.
— В вашей «Балтике» были люди с именами. Самый высокооплачиваемый?
— Касаев. 800 тысяч рублей в месяц. Для ФНЛ очень прилично.
— Особо не помог.
— Почему? «Локомотиву» забил на Кубок в знаменитом матче. На Алане в каждой игре было по пять-шесть фолов. Другое дело, мог ли он сыграть лучше? Конечно!
— Отметился у вас и Лантратов.
— Я так удивился, когда его выгнали!
— Прямо выгнали?
— Да, расторгли контракт. Уже после моего ухода. Я-то был уверен, что это вратарь премьер-лиги. Магаля тоже выпроводили, а он потом здорово играл в «Торпедо». Сейчас рвется с «Факелом» в РПЛ.
— Чем привлек Черчесов-младший?
— Нам нужен был третий вратарь. Кто-то из агентов предложил — я отправил к тренеру, отвечающему за подготовку голкиперов: «Посмотри». На следующий день говорит: «Такой вратарской техники я давно не видел. Наверное, папа со Стасом занимается. Ему бы роста побольше — он бы играл...»
— Какой рост?
— 183. Очень культурный, образованный парень. Знает несколько языков. Мне было с кем упражняться.
— За полтора года — ноль матчей.
— Ну и что? Третий вратарь!
— Самые удивительные знатоки языков на вашей памяти?
— Шота Арвеладзе. У него грузинский, русский, турецкий, английский, испанский, немецкий и голландский. Причем здорово говорит! Человек с шикарным чувством юмора. Как-то полетели на три дня в Грузию Валерий Карпин, Роман Асхабадзе и я. Сидели в холле гостиницы, кто-то из знакомых звонит: «Слушай, Шота и Арчил тоже в городе». — «Привезите их!» Ребята приехали — прекрасно провели вечер. Нахохотались так, что мышцы пресса потом болели. У кого они есть. Жаль, не Шота «Краснодар» возглавил. Но «Халл» — тоже неплохо.
— Вы сколько языков знаете?
— Английский, испанский, португальский. Понимаю итальянский. Начал его учить, но все никак...
— Легко даются?
— Мне — легко. Есть люди, у которых развита зрительная память, а есть которые воспринимают на слух. Вот это — я! Помню, когда начался сериал «Рабыня Изаура», ходил, напевал песенку оттуда. А перевод был наложен так, что португальский язык прорывался. Мне нравилось! Схватывал на слух!
— Так и выучили?
— Выучил уже в «Сатурне», где была куча бразильцев. Пришел туда со знанием испанского. Португальский сам собой прилип. Они похожи.
Шипы
— В «Сатурне» вы работали долго. Это же целый короб историй.
— Был бы короб, если бы работал долго. Всего два года!
— Разве?
— Да. Хотя мне тоже кажется, что долго.
— Одна из самых больших загадок того «Сатурна» — увольнение тренера Шевченко за пять туров до финиша. Когда команда претендовала на медали.
— Это и для меня огромная загадка. Слухи-то ходили всякие.
— Например, такие: Шевченко запил. Перестал выходить на тренировки.
— На тренировках он присутствовал. Я вам расскажу некоторые подробности, но еще кое-что домыслю. В 2003-м «Сатурн» весь сезон шел в тройке. В какой-то момент оказались на втором месте. Предстоял матч с ЦСКА на выезде. Разница между нами — то ли очко, то ли два. Вдруг замаячило чемпионство!
— Надо же! Мы и не помнили, чтобы «Сатурн» подбирался так близко.
— Было, было! Много матчей выиграли 1:0, на фарте. Леша Медведев выдал роскошный сезон. В каждой игре забивал. Атмосфера классная, латиноамериканцы пришлись ко двору. А руководители в футболе толком не разобрались — и возникли иллюзии. Поверили, что «Сатурн» станет чемпионом! Вот ведем с ЦСКА 1:0 после первого тайма. У нас одно удаление, у них — два. Сыграли 1:1!
— Ах, несчастье.
— Догнать ЦСКА стало тяжело. Рухнули надежды. Люди придумали чемпионство — и были потрясены. Этот матч приговорил Шевченко. Останься Виталий Викторович — не сомневаюсь, что за третье-то место зацепились бы! Ну смотрите: мы дважды без вопросов обыграли «Ростов». Встретились с ним же на Кубке после ухода Шевченко — получили 1:4. «Скрутились» без шансов!
— С Романцевым, который сменил Виталия Викторовича, сгорели в четырех матчах из пяти.
— Совершенно верно. Лишь у тонущего «Уралана» выиграли. Я знаю, почему посыпались.
— Почему же?
— Многие футболисты поняли — в межсезонье их уберут! Даже какие-то списки ходили...
— В раздевалке после матчей вы бывали?
— Всегда.
— Бурные моменты случались?
— Иногда бутылки летали... О, вспомнил прикол! Проигрываем дома кому-то слабенькому 0:1, перерыв. В раздевалку зашел большой руководитель с мотивационной речью. Выговорился — начал оглядываться. Чтобы к кому-то обратиться лично. Наткнулся взглядом на Базаева: «Ну, Джаба. Хотя бы ты заведись! Ты же кавказец, ты же дагестанец! Дай огня!» — «Я осетин...» — «Да какая разница?!»
— Луческу тоже просил «дать огня» кого-то из бразильцев «Шахтера». Тот и дал — запустил бутылкой в самого Мирчу.
— В «Сатурне» ничего похожего не было. Хотя первая тренировка Олега Ивановича получилась жесткая. Был у нас перуанец Идальго. Левша, быстренький. Долго договаривались, но все-таки подписали. Вот появляется Романцев. Заглядывает перед тренировкой в раздевалку: «Все выходим на железных шипах». А латиноамериканцы вообще не знают, что это. Нет у них таких бутс!
— Вышел в обычных?
— Да, на резинках. Не было других. Даже не понял, насколько это важно. Никакого вызова Олегу Ивановичу.
— Реакция?
— Тут же был отчислен из команды!
— Лихо.
— Олег Иванович просек не те бутсы в секунду. Первым делом осмотрел, кто в чем. Я понимаю, ему надо было показать, кто здесь альфа-дог. Ну и выгнал. А у Идальго действующий контракт! Куда девать парня? Отдали в аренду, в Перу.
— Задобрить Романцева не удалось?
— Пытались: «Иваныч, подумай, у Идальго контракт». — «Нет, мне не нужен!» Вот потребовалась Романцеву сакральная жертва. Зато тренировки у него классные. Интенсивные, насыщенные. Все с мячом! Ребята кайфовали. Но вот этот слух, что многих будут убирать, отравил атмосферу. Едва появился Романцев, в воздухе повисла безнадега.
— К вам у Олега Ивановича вопросов не было?
— Он сразу сказал: «Мне переводчики не нужны, пусть все учат русский язык». Хотя я уже переводчиком не был. Быстро стал начальником международного отдела, потом спортивного.
— Легионеры начали учить язык?
— Даже не подумали. Кто будет зачитываться Достоевским — Гиньясу, что ли? Или Барихо? Разве что Павлович довольно сносно разговаривал.
— Слух шел — он гей.
— Бред полный! Да Павлович самый ходок был в «Сатурне», прямо плейбой!
— Слава богу.
— Ему особо и делать ничего не надо было — девчонки в клубах сами липли. Парень видный, длинноволосый. Сотня московских девчат может подтвердить — натурал.
— Возил их в Раменское на экспрессе?
— В Раменском он протянул недолго. Понял — вся жизнь в Москве. Сняли ему квартиру на Таганке. Мы близко дружили, много где бывали. А слух пошел из-за того, что Павлович привез с родины приятеля, жил с ним в одной квартире.
— Это повод задуматься.
— Я точно знаю — никакого повода. Просто родители приехать не могли, постоянной девушки не было. Позвал друга детства, вместе выросли: «Приезжай, будешь помогать». Ну и приехал.
Слезы
— Один из бывших сотрудников «Сатурна» нам рассказывал: Амоако возжелал русскую женщину. Ту привезли. Стоило увидеть, кто дожидается на балконе — кинулась в ближайший лес.
— Обычно девушки с низкой социальной ответственностью не пугливые, ко многому готовы. Амоако-то забавный. Безобидный, прикольный тип. Правда, закончил карьеру — и ввязался в какую-то поножовщину... Случай с ним помню. У Амоако крошечная нога. Наверное, 36-й размер. Обычно у таких сильный удар, точный. А этот что-то на тренировке мажет и мажет. Один наш тренер громко произносит: «Что ж ты ударить не можешь? У меня *** больше, чем твоя нога!»
— Самый странный парень в той команде?
— Бастия, аргентинец. Играл опорника. Жесткий на поле — да и в жизни такой же. Супермачо! Был еще парагваец Оскар Диас. Добродушный, но не обремененный большим интеллектом. Тарханов на теоретических занятиях толку от него добиться не мог — стал за руку водить по полю. Показывал, куда надо бежать.
— Успешно?
— Моментально все забывал! Я думал: что ж у него с оперативной памятью? Или вот история — послали меня с селекционером в Бразилию. За 14 дней совершили 20 с чем-то перелетов.
— Зачем столько?
— Мотались за двумя футболистами, смотрели их матчи. Выбрали Жана Карлоса, забрали его у «Фламенго». Довольно дешево, миллиона за полтора. Вместе с нами должен был улететь в Москву.
— Но настигли приключения?
— Приезжаем в аэропорт, а там демонстрация! Фанаты пытаются у нас отбить игрока, оставить в клубе! Кое-как прорвались, Карлос помрачнел. Прилетаем в Москву. Зима. Минус двадцать. Он вышел — и заплакал прямо на трапе...
— Бедный.
— Сквозь слезы: «Я умираю, не могу дышать». Слезы футболиста я увидел впервые. Так через полгода Карлос стал лучшим игроком «Сатурна»! Жаль, пробыл недолго — потому что тренером стал Владимир Вайсс. Всех латиноамериканцев отправили прочь. Как-то не сложилось у них «химии».
— Кто адаптировался тяжелее всех?
— Пусинери. Семейный парень, долго не женился. Большая связь со старенькой мамой. Очень скучал. Где бы ни оказался без мамы — везде бы грустил. Между прочим, классным тренером стал. Еще недавно возглавлял «Индепендьенте».
— Пусинери тосковал по маме. А кто-то — по собачонке.
— Это Жан Карлос! Потом он из-за собаки еще всплакнул!
— Кто-то приехал с перстнями на каждом пальце.
— Барихо. Отличившийся в знаменитой драке с ЦСКА. Пересмотрите видео — Барихо там фигура номер один. Был к тому моменту на лавке, но заметил, что выбежавший болельщик лупит его друга, щуплого Монтенегро. Выскочил и нокаутировал с одного удара. Кстати, говорили, этот болельщик — брат Акинфеева.
— Асхабадзе рассказывал про родню Жедера: «Каждый день с ними что-то происходило».
— Да. Его жену в Раменском запомнили надолго.
— Особенная женщина?
— Главная беда переводчика — не футболисты, а их жены! Это катастрофа!
— Вы так говорите, что и мы уже в этом уверены.
— Жены сидят — им делать вообще нечего. Никого не знают, не с кем поговорить. Начинают тихо сходить с ума. Единственный человек, с которым можно поболтать, — клубный переводчик. Роме досталось. Она что-то пойдет, купит. Потом ей обязательно надо это сдать.
— В чем проблема?
— В Бразилии это легко, даже через два месяца вещи спокойно принимают обратно. У нас же выносят мозг. Но не ей, а переводчику, который в этот процесс вовлечен. Ездит за ней и договаривается.
— Еще чья супруга досаждала?
— Гиньясу. И он, и Жедер в итоге развелись. Когда в «Сатурн» приезжал холостяк — все ликовали!
— А что с женой Гиньясу?
— Постоянно возникали вопросы с каким-то барахлом. Когда уезжали, собрали миллион чемоданов. Клуб должен был отправить им вслед. Сумма вышла за транспортировку колоссальная! Звонит мне Асхабадзе: «Надо багаж отправлять, а денег они не оставили. Что делать?» Как-то связались — Гиньясу отвечает: «Ладно, два чемодана можете выбросить». Думаем: как так-то? Что в них?
— Что?
— Гиньясу небрежно: «Да вешалки...» Мы как стояли — так и сели. Открываем — и вправду забиты вешалками! Доставка каждого стоила бы 500 долларов. Цена вешалкам — 20. Вот люди, а?
— Некоторые брали с собой в Россию солидных теток. Выяснялось, что это жены. К 28 годам превратившиеся в такое вот.
— Нас это миновало. Тетки, если и приезжали, оказывались няньками. Жены-то были красотками.
— Самая яркая?
— Это не в «Сатурне».
— Тем интереснее.
— Я общался со всеми латиноамериканцами нашего футбола. У Макси Лопеса из «Москвы» была потрясающая спутница. Потом родила ему троих сыновей — и ушла к Икарди. Стала его агентом и женой.
— Нара?!
— Ванда Нара! Мы много времени проводили вместе. Гламурная особа. В Москве это еще не очень было развито — а она вся такая... С губами, грудью.
— Да мы в курсе. Любимые клубы латиноамериканцев в Москве?
— Вот тут они разбивались на две компании. В «Старую Гавану» на Пролетарке ходили бразильцы. Хотя место кубинское. Там тусовались студентки, которые изучали испанский и португальский языки. Обычно выступала бразильская музыкальная группа. Девушки, танцы, перья... Вагнер был там постоянно. Жо тоже мелькал.
— А клуб номер два?
— Аргентинцы предпочитали клуб «Опера». Это на Пресне.
— Не в «Старой Гаване» Лима влип в какую-то историю с изнасилованием?
— Лима влип на какой-то квартире, насколько знаю. Вообще-то все они — себе на уме. Не скрывали, что приехали за деньгами. Во главе угла только это, больше ничего. Плюс довольно прижимистые. Каждую копейку экономили.
— Кто особенно этим удивлял?
— Тот же Павлович — жадноватый парень. Целеустремленный. Знал, чего хочет. Заработать побольше — потратить поменьше.
— Штрих к прижимистости?
— Идут в ресторан, пора рассчитываться, а Павловича нет. Вроде как случайно отлучился в туалет. Что чек пересчитывают за официантом — это всегда!
— Хоть кто-то выделялся размахом?
— Гиньясу. Но у него и зарплата была побольше. Мог собрать молодых — куда-то пойти, заплатить за всех.
— Но не он же был самым дорогим в этой компании?
— Самый дорогой — Монтенегро. Переговоры шли в «Балчуге». За соседним столиком «Спартак» договаривался с агентом Марадоны Хорхе Ситерспилером. Покупали Кавенаги за 13 миллионов. Мы Монтенегро — за два.
— Тоже не заблистал.
— Ему не повезло — «Сатурн» возглавил Тарханов. На позицию атакующего полузащитника, «десятки», очень хотел перевезти из Самары Соузу. С которым уже поработал. Для этого надо было подвинуть Монтенегро. Хотя тот классный футболист! В Аргентине считался звездой.
Наркобарон
— Кого из легионеров «Сатурна» заподозрили на турецкой границе в перевозке наркотиков?
— Ха! Это был мате — любимый напиток латиноамериканцев. Каждый вез с собой на сбор целые залежи. Турки, увидев в ручной клади пакеты с сухой травой, переполошились: «Марихуана! Гигантская партия!» Потом разобрались, всех отпустили.
— Вы тоже к мате прикипели?
— Не-е-т! Гадость! Один раз попробовал и понял — больше не прикоснусь. Вкус отвратительный, да и традиция совместного распития мате угнетает. Готовят его так. Засыпают в специальную штуковину из тыквы — калебас, заливают горячей водой. Но можно и холодной — тогда получится терере. Это в основном распространено в Парагвае и на юге Бразилии. Дальше в калебас вставляют трубочку с фильтром — бомбилью. Делаешь глоток и передаешь по кругу.
— Романтично. Как трубка мира.
— Ага, 10-15 человек пьют из одной бомбильи, представляете?! Не слишком гигиенично. А в эпоху коронавируса вообще катастрофа! Хотя из-за ковида от этой традиции, возможно, уже отступили.
— Так в чем прелесть мате?
— Говорят — тонизирует. Если холодный — быстро утоляет жажду. Но мне не нравится. Это как с кинзой. Знаю, многих от нее воротит, а на Кавказе едят с удовольствием, потому что с детства привыкли. Там во все блюда кинзу добавляют. Вот и в Южной Америке с малых лет приучают к мате.
— Прошли в тех краях через кулинарные эксперименты?
— Нет. Это же не Африка и не Азия. В Южной Америке все попроще — там культ жареного мяса. После того как вернулся в Россию, долго не мог стейки есть.
— Почему?
— Даже если в Москве приходишь в дорогой стейк-хаус, мясо все равно не идет ни в какое сравнение с тем, что подают в любом аргентинском или бразильском ресторанчике. С кофе то же самое. Только там понял, каким он должен быть на вкус. То, что продается в Москве, — мерзкая кислятина.
— Аргентинцев и бразильцев в «Сатурне» было много. А парагвайцев?
— Двое — Диас и Барейро, которого Тарханов присмотрел на Олимпиаде в Афинах, где Парагвай сенсационно дошел до финала. За те же деньги нам предлагали бразильца Графите из «Сан-Паулу», но Александр Федорович настоял на Барейро.
— Что так?
— Главный аргумент: «Этого парня вживую видел». На Олимпиаде Барейро действительно ярко себя проявил. Но и ценник выкатили приличный — три миллиона долларов. Играл он тогда за парагвайский «Либертад». Переговоры я вел по телефону с Орасио Картесом, президентом клуба. К тому времени уже знал, как общаться с латиноамериканцами.
— Ну и как же?
— Они всегда завышают цену. Раза в полтора минимум. Принцип такой: у гринго денег полно, сам бог велел развести. Но когда с ними начинаешь разговаривать на испанском, даешь понять, что в курсе местных фокусов, это ввергает их в ступор. И ты сразу перехватываешь инициативу, постепенно снижаешь стоимость игрока, разницу добиваешь бонусами.
— Ловко.
— Однако Кортес уперся: «Три миллиона и ни центом меньше!» Руководители «Сатурна» сказали мне: «Раз так, ну его на фиг. Сворачиваемся». Только тогда он пошел на уступки, и Барейро перебрался в наш клуб. Но интересно даже не это — вскоре Картес возглавил федерацию футбола Парагвая, а в 2013-м стал президентом страны!
— Поворот.
— Позже я узнал, что он был известным наркобароном. В 2000 году на территории его поместья сел самолет, забитый кокаином. Примчалась полиция, но Картес наказания избежал. Заявил, что к борту отношения не имеет, просто пилот запросил аварийную посадку. Хотя все понимали, кому принадлежит груз. Обвиняли Картеса и в отмывании денег...
— Как же человека с такой репутацией выбрали президентом страны?!
— Для нас это дико. А в Парагвае его темное прошлое никого не шокировало. Чтобы обелиться, он и нырнул в футбол. Руководил клубом, затем федерацией — и отношение к Картесу изменилось в лучшую сторону. Лишний раз убеждаешься — футбол в Латинской Америке открывает любые двери!
— Наркотики там на каждом шагу?
— Ну-у... Не совсем так. Но если очень нужно — найдешь.
— Еще какие переговоры врезались в память?
— С президентом «Ньюэллса» Эдуардо Лопесом по прозвищу Барба.
— Это что?
— В переводе с испанского — борода. Она у Лопеса знатная. Мы хотели приобрести Гиньясу. Понимая, что ждут крайне сложные переговоры, решили схитрить. Сделали вид, будто испанский не знаем, и взяли с собой переводчика. Предупредили: как пихнем ногой под столом, надо встать и выйти из кабинета.
— Под надуманным предлогом?
— Ну да. Например, в туалет. И вот сидим, обсуждаем по четвертому кругу одно и то же. Переводчик получает сигнал, удаляется. Пауза. Лопес с компаньонами тихонько переговариваются: «Все, сейчас дожмем! Условия шикарные, мы на такие и не рассчитывали...» Через пару минут становится понятной нижняя планка, на которую они ориентировались.
— И?
— Переводчик возвращается, мы называем эту цифру и говорим: «Вот наше последнее предложение. Хотите — подписываем. Нет — до свидания». Встаем, уезжаем в отель. Проходит полчаса — звонок: «Мы согласны».
— Сколько сэкономили?
— Около 400 тысяч долларов.
— Вы-то в конце концов раскололись?
— Нет. А зачем? Хотя время спустя Лопес узнал про трюк с переводчиком. Посмеялись.
— Форлан действительно мог оказаться в Раменском?
— Да. У него был тот же агент, что у Монтенегро. Сказал: «Приезжайте, будем договариваться». Мы полетели в Мадрид, встретились и с Диего, и с его отцом. Но потом выяснилось, что с точки зрения финансовых запросов между нами пропасть.
— Сколько хотел Форлан?
— Более трех миллионов долларов. В год! Для «Сатурна» — цифры неподъемные. У нас в то время самый высокооплачиваемый игрок получал в год 800 тысяч.
— Кто?
— Монтенегро. Причем агент знал наши возможности. Не понимаю, на что рассчитывал, зазывая в Мадрид. Или думал — мы так захотим игрока, что сойдем с ума? Позвоним губернатору, уговорим продать несколько подмосковных деревень — и купим Форлана?
— Когда вы ушли из «Сатурна»?
— В 2006-м. Вместо Гелюка, который и пригласил меня в клуб, генеральным директором назначили Воронцова. Первое, что от него услышал: «В футболе я человек новый, не в силах понять, откуда в Раменском столько бразильцев и аргентинцев. Объясни, как сюда попадают». Я ввел в курс дела. Вскоре раздалось: «К тебе претензий нет, но работать буду с теми, кого хорошо знаю». Для российского футбола — классическая история. Воронцов уволил почти всех, кто пришел в «Сатурн» до него. А потом и от иностранцев избавились, набрали «пенсионеров» из РПЛ.
— Почему вас не пустили на базу вещи забрать?
— Распоряжение Воронцова. Наверное, хотел показать, кто в клубе хозяин.
— Как это было?
— Приезжаю в Кратово, выходит директор базы. Понуро: «Тимур, извини, но у меня приказ — на территорию тебя не пускать. Скажи, что нужно, — я принесу». Неприятно, конечно, но сейчас на Воронцова обиды уже не осталось. Недавно встретились на дне рождения Ефремова — мило пообщались, ту историю не вспоминали.
— От футбола Воронцов уже далек?
— Да, работает в аппарате вице-премьера Голиковой.
Патагония
— После ухода из «Сатурна» вы укатили в Южную Америку. Сколько там провели?
— Уезжал на шесть месяцев, а задержался на четыре с половиной года. Работал в компании, которая занимается системой моментальных платежей. Постоянно мотался между Буэнос-Айресом, Сантьяго и Рио.
— Чего не было в вашей душе, чтобы остаться в тех краях навсегда?
— Здесь как в старом анекдоте — не путайте туризм и эмиграцию! Да, невероятно красивая природа, замечательная кухня, чудесное вино. Но не хватало родных, друзей. А главное, в Москве привык к другому ритму и уровню жизни.
— С латиноамериканскими девчонками до серьезных отношений доходило?
— Нет. Я четко отдавал себе отчет — это не то, что мне нужно. Во-первых, русские девушки гораздо симпатичнее. Во-вторых, у них совершенно другой склад характера, с ними легче найти общий язык. Пожив в Южной Америке, понял — наши мужчины сильно избалованы.
— Это почему?
— Потому что у нас в целом женщин больше, и они конкурируют за мужчин. В Латинской Америке все наоборот. Женщины избалованы мужским вниманием и никогда не будут под тебя подстраиваться. У русских девушек это заложено на генетическом уровне, каждая готова бороться за своего мужчину. У нас в принципе общество патриархальное. А там — жесткий матриархат.
— Открыли для себя в Южной Америке удивительные уголки?
— Патагония! Ледник Перито-Морено — один из самых больших в мире — это что-то фантастическое! Правда, добраться нелегко. Сначала из Буэнос-Айреса три с половиной часа летишь в Эль-Калафате. Потом час на автобусе и еще шесть — на кораблике. Плывешь в тумане среди темно-синих айсбергов и в какой-то момент упираешься в гигантскую стену льда.
— Такую же синюю?
— Да! Выглядит настолько нереально, что кажется — нарисовали. А в конце прогулки ждет маленький аттракцион. В кафешке подают виски со льдом. Да не простым — прямо из этого ледника. Когда опускаешь в бокал кубик льда, он сразу начинает шипеть, поскольку за миллионы лет в нем скопилось много кислорода.
— Как интересно.
— Чуть дальше, на острове Огненная Земля, городок Ушуая — самая южная точка планеты. Там тоже неописуемая красота, пингвины живут...
— Представляем цену такому путешествию.
— Примерно в две тысячи долларов — если лететь из Буэнос-Айреса. Но раз уж занесло в Аргентину, надо обязательно выкроить время, подкопить денег и рвануть в Патагонию. Не пожалеете!
— Тяжелые перелеты в вашей жизни были?
— Только один — из Рио в Париж. Когда в самолет ударила молния. Причем это 2009-й, прошло всего десять дней, как в океан рухнул аэробус, выполнявший точно такой же рейс в Париж.
— Ужас.
— Когда мы угодили в зону турбулентности, стало не по себе. Трясло будь здоров! Потом вспышка и удар — да такой, словно по нам дали залп из зенитки! Сразу погас свет, выпали кислородные маски. Началось свободное падение.
— Сколько продлилось?
— Казалось — вечность. На самом деле — пару секунд. Но я уже успел попрощаться с жизнью. Кругом крики, плач... И вдруг чудо! Включился свет, самолет загудел и стал набирать высоту.
Фавелы
— В Южной Америке с криминалом сталкивались?
— Как-то с Сергеем Жуковым, заместителем гендиректора «Сатурна», прилетели в Буэнос-Айрес просматривать игрока «Сан-Лоренсо». Его в перерыве заменили. Говорим агенту, который нас сопровождал: «Делать здесь больше нечего, поехали в отель». А стадион в неблагополучном районе — прямо через дорогу начинаются фавелы. В Аргентине их называют «вижа». Подходим к парковке и видим, что выезд перекрыт фиатом. Тут как тут подростки, человек пять: «Дайте сто песо — поможем вам, оттолкнем».
— Дали?
— Конечно. Помогли. Агент садится за руль, я рядом, а Жуков стоит, приминает сигарету. Неожиданно сзади какой-то шум, поворачиваюсь — два пацаненка держат его за руки, а третий тычет ножом в лицо. Но Серега — мужик здоровый, стряхнул их.
— А они?
— Деру. Как раз в сторону фавелы. Мы в запале за ними. Метров через сто до меня дошло — куда бежим? Зачем? Развернулись — и к машине.
— В фавелы забредали?
— Я не из тех, кто любит искать приключения на свою задницу. Эти районы не для чужаков. В лучшем случае тебя ограбят. В худшем — убьют.
— Не преувеличиваете? Во время Игр в Рио журналистов водили в фавелы на экскурсии. Все остались невредимы.
— Да это бизнес! Когда из гринго тянут деньги и водят по трущобам. Самая большая фавела в Рио — «Немецкий комплекс». Называется так, потому что после Второй мировой там скрывались фашистские преступники. Платили местной ОПГ, та их охраняла. Экскурсия туда обойдется в тысячу долларов. Но что ты увидишь? Ряженых оборванцев и домики из картона? Настоящую жизнь фавелы тебе никогда не покажут.
— Понятно.
— Расскажу историю. Есть в штате Сан-Паулу симпатичное курортное местечко — Флорианополис. В 90-е его облюбовали состоятельные бразильцы, застроили виллами. Все бы ничего, но рядом находилась фавела. Богачи решили, что такое соседство им ни к чему, скинулись и на другом конце города отгрохали целый квартал. Куда, по их замыслу, с радостью должны были переселиться жители фавелы.
— Но что-то пошло не так?
— Ее лидеров пригласили в новый квартал, провели по квартирам. Те походили, поцокали языками: «О, электричество есть? И газ? И вода?» Сделали паузу и спросили с усмешкой: «Думаете, мы за все это будем платить?! Исключено!» Так и остались в своих лачугах.
— Ворюги в Рио и Буэнос-Айресе на каждом шагу?
— Да, отжимают мобильники, часы, фотоаппараты. В этот момент главное — не сопротивляться. Иначе зарежут или застрелят. Легко! А знаете почему?
— Просветите.
— Да потому что с вероятностью 99 процентов грабят вас малолетки! Щуплые, но с оружием. Уголовная ответственность в этих странах наступает с шестнадцати. Если тебе меньше — даже за убийство ничего не будет. Чем пацаны и пользуются. Был жуткий случай на Копакабане...
— Что стряслось?
— Рядом с пляжем — фавела. С ее обитателями у полицейских негласное соглашение: мы не заходим к вам, вы не трогаете туристов. Но периодически договор нарушается. Чтобы выторговать дополнительные преференции, парни наведываются на Копакабану и устраивают бордельеро. Однажды в качестве жертвы выбрали японца, сидевшего на лавочке. К нему подошел 13-летний мальчонка с автоматом, молча выстрелил в голову и забрал фотоаппарат.
— Футболистов тоже грабят?
— А то! Обычно на светофоре притормаживают мотоциклисты, приставляют пистолет и говорят: «Вылезай из машины». Так случилось с Жедером.
— У него был мерседес?
— Не-е-т! туарег или что-то проще. В Южной Америке дорогие автомобили покупают единицы. Зачем привлекать внимание? Да и в Рио, и в Буэнос-Айресе есть районы, где можно спокойно прокатиться на мерседесе. Но при одном условии — если за пределы этого района никогда не выезжаешь.
Самоубийство
— Вы упомянули агента Марадоны и Кавенаги — Ситерспилера, несколько лет назад выпавшего из окна. Официальная версия — самоубийство. Верите?
— Начнем с того, что друзьями мы не были. Общались, когда он привозил в Россию аргентинцев. Кавенаги, Домингеса, Осмара Феррейру, еще кого-то. Мне Ситерспилер казался жизнелюбом. Веселый, обаятельный, попыхивал сигарой. Но... Все бывает. Убедился в этом, когда внезапно покончил самоубийством мой близкий товарищ.
— Из футбольного мира?
— Нет. Я даже представить не мог, что он способен на такое. Абсолютно адекватный, не склонен к депрессиям. Позже выяснилось — возникли финансовые проблемы. Оказывается, это может стать поводом.
— У вас депрессии были?
— Самая тяжелая — после «Балтики». Накрыла апатия. Угнетала несправедливость, с которой столкнулся, обижен был на весь мир. Но быстро вышел из этого состояния.
— Не считая Ситерспилера — кто еще из агентов остался в памяти?
— Пако Касаль. Первый агент, заработавший на футболе миллиард долларов. С 80-х все топовые уругвайцы — клиенты Касаля. Сейчас живет в Майами, от дел отошел. Переговоры с клубами и игроками ведут его люди.
— Ездит с охраной?
— Ну что вы! Это у нас человек чуть-чуть поднялся — и сразу покупает огромный джип, нанимает телохранителей. Всем видом показывает: «Смотрите, какой я крутой!» За границей люди приземленнее. Там ни у агентов, ни у руководителей клубов нет секьюрити. Даже главу государства часто сопровождает всего один охранник!
— Неужели?
— Да! Стоят скромненько на светофоре, ждут, когда загорится зеленый. Никаких кортежей, мигалок, перекрытых улиц. Хосе Мухика, президент Уругвая, ездил на древнем фольксвагене — и прекрасно себя чувствовал. А Ингвар Кампрад, владелец «Икеи»? Один из богатейших людей мира до последних дней летал в экономклассе и передвигался на стареньком вольво.
— Кто в России из футбольного люда поражал вас количеством охраны?
— Одно время Воронцова повсюду сопровождали автоматчики. Не знаю зачем.
— Марио Фернандес говорил, что до перехода в ЦСКА здорово поддавал. Разве для бразильцев это характерно?
— Конечно! Там очень популярна кашаса. Это не водка — самогон. Из сахарного тростника. Тот, кто пьет много кашасы, называется кашассеру. По-нашему — алкоголик. В Бразилии таких полно.
— Вы кашасу пробовали?
— Да. В чистом виде — не рекомендую. Омерзительная! 51 градус! Чача бывает и крепче, но пьется легко. А кашаса — терпкая, горькая. Вот коктейль из нее — кайпиринья — вкусный.
— Правда, что у Дриусси агент появился уже в 10 лет?
— В 12. Обычная история для воспитанников «Ривера» и «Боки». В южных странах рано взрослеют.
— Ага, припоминаем, как Вагнер Лав порадовал в интервью откровением: «Девственность я потерял в 14 лет».
— Ну-у... С агентами это вряд ли связано. Ха!
— Вы не сомневались, что Гайч заиграет в России. Нам-то показалось — он вообще не про футбол.
— Я внимательно слежу за бывшей командой Гайча — «Сан-Лоренсо». Там он смотрелся неплохо, регулярно забивал. Его действительно хотели английские клубы. Рынок был сильно разогрет. Отсюда и цена. Другой вопрос, купил бы я Гайча за восемь с половиной миллионов? Да никогда в жизни!
— Почему?
— В Аргентине он лишь сезон успел провести на высоком уровне. Этого недостаточно для футболиста с подобным ценником. Выложить миллион или полтора еще можно. Но не восемь с половиной. Мне кажется, ЦСКА сильно переплатил. По фактуре Гайч напоминает Бракамонте. Тот не обладал сумасшедшей скоростью, филигранной техникой, мощным ударом. Зато умело пользовался своим телом. Классно укрывал мяч корпусом, выигрывал все вверху. Гайч такой же.
— Вы хорошо изучили латиноамериканский футбольный рынок. С президентом какого клуба лучше не связываться?
— Я бы избегал трансферов из «Ривера» и «Боки». Не потому, что там президенты дурные. Просто эти клубы продают игроков в Европу исключительно за большие деньги. Даже если футболист им не нужен, все равно держат планку, по дешевке никого не отпустят.
— Цена перегрета?
— В разы! Вот Бракамонте. Он же в «Боке» был запасным запасного!
— А «Москва» выложила миллион долларов. Объективная цена Бракамонте в тот момент — тысяч 300?
— Ноль! Если бы переходил в аргентинский клуб, за Браку не дали бы ни копейки. Свободным агентом еще могли бы взять.
— За Кавенаги, который играл в «Ривере», «Спартак» тоже переплатил?
— Разумеется. Но Кавенаги в Аргентине котировался! Всегда много забивал. Если бы не уехал в Россию, со временем его точно купил бы европейский топ-клуб. Кавенаги и Чори Домингеса в «Ривере» до сих пор с теплотой вспоминают.
— С чего бы?
— Когда в 2011-м «Ривер» вылетел из примеры, оба вернулись в родной клуб. И не просто помогли ему сразу выйти наверх — целый год отыграли бесплатно!
— Вот это да!
— О, видели бы вы, что творилось в Буэнос-Айресе в день вылета «Ривера»! Фанаты разгромили полгорода! Толпа шла от стадиона и крушила все на своем пути. Улицы моментально опустели. Кстати! В России историю «Боки» и «Ривера» мало кто знает. Рассказать?
— Обязательно.
— Когда-то это был один клуб. Базировался в Ла Боке, старом районе Буэнос-Айреса. Но между руководителями случился конфликт. Решили разделиться. Договорились о матче, в котором определится судьба стадиона. Победитель остается в Ла Боке, проигравший ищет новую арену.
— Выиграла, как мы понимаем, «Бока»?
— Да. «Ривер» переехал на север города в район Нуньес. Затем подняли вопрос о клубной расцветке. Во втором матче уже она была на кону. Теперь победил «Ривер» — и остался красно-белым. А в «Боке» долго спорили, какую же форму выбрать. В конце концов кто-то предложил: под каким флагом в порт Буэнос-Айреса войдет первый корабль, такие цвета и будут у клуба. Судно оказалось шведским. С того дня «Бока» — желто-синяя.
Джано
— Объясните, почему именно к вам «Севилья» обратилась за консультациями по Хвиче?
— Просто я знаком с Мончи, спортивным директором «Севильи». Обсуждали Хвичу года полтора назад. Дал парню положительную характеристику. Уверен, он у многих клубов на карандаше. Но идеальным вариантом для Хвичи, на мой взгляд, был бы «Аякс».
— Полагаете?
— Да он бы там кучу мячей назабивал. В Голландии открытый футбол, схема 4-3-3, которую практикует «Аякс», идеально подходит Хвиче. Шустрый, техничный, все время лезет в обводку. Из «Рубина» перебраться в топ-5 европейских чемпионатов сложновато. А в эредивизи за сезон можно сделать имя и уйти на повышение.
— Почему Джано в 2019-м не перешел в «Витесс»?
— Он очень хотел уехать. Не смущало даже то, что терял в зарплате процентов 60. Слуцкий, который тогда тренировал клуб, тоже был заинтересован в Джано. Не возражал и «Спартак». Остановили сделку юристы «Витесса».
— ???
— Они настаивали, чтобы «Спартак» перечислил на счет «Витесса» все деньги, которые за период аренды должен был бы получить Джано, и выплатил бы еще огромный голландский налог — 52 процента. Для «Спартака» это было невыгодно — фактически на ровном месте клуб попадал на солидную сумму. Мы предложили голландцам альтернативу.
— Какую?
— «Спартак» расторгает контракт с Джано. Я как представитель игрока выступал гарантом, что после возвращения из Голландии он подпишет со «Спартаком» новый договор. В свою очередь «Витесс» заключает соглашение с Джано — исходя из той суммы, которую готов ему платить.
— В чем фишка?
— В том, что это уже не аренда, а полноценный контракт. И «Спартак» никаких убытков не несет.
— Что смутило «Витесс»?
— Юристы уперлись — нельзя! Якобы можно расценить как скрытую аренду. Постоянно приводили в пример «Реал», откуда на правах аренды перешел Эдегор: «Нам из Мадрида спокойно перечислили за него все деньги. Пусть «Спартак» сделает то же самое». Но в Испании подоходный налог — 45 процентов, а в России — 13. Так что «Реалу», в отличие от «Спартака», было все равно.
— В какой момент вы стали агентом Джано?
— Давайте сразу внесем ясность — я не его агент и никогда им не был. Нас связывают дружеские отношения, а не деловые.
— Но в 2016-м Джано заключил новый контракт со «Спартаком» при вашем участии?
— Да.
— И стал зарабатывать почти два миллиона евро в год! Откройте секрет — как удалось выбить такую зарплату?
— Честно вам скажу — переговоры были не очень тяжелые. «Спартак» мечтал сохранить игрока, а тот не хотел никуда уходить, выкручивать клубу руки не собирался. Поэтому быстро нашли компромисс.
— С кем из спартаковского руководства общались?
— Сначала мне набрал Родионов: «Мы хотим продлить Джано. Куда прислать наш вариант контракта?» Я продиктовал адрес. Дальше сели с Джано, кое-какие нюансы подкорректировали — и отослали в «Спартак». Вскоре снова позвонил Родионов: «Приезжайте в офис, будем подписывать». Помимо него в кабинете присутствовал Александр Жирков. Одной-единственной встречи хватило, чтобы обо всем договориться.
— Летом 2020-го Джано перешел в «Ротор», но через месяц из-за травмы колена контракт расторгли. В следующем сезоне сыграл за тбилисское «Динамо» 26 минут. Конец карьеры не за горами?
— Нет! Джано давно на слуху, и многие думают, что ему уже 45. А в октябре парню только 30 стукнет. Еще играть и играть!
— Что же мешает?
— Травмы. Из «Ротора» ушел, потому что потребовалась операция на колене. Восстановился, подписал контракт с тбилисским «Динамо» — и тут рецидив!
— Очередная операция?
— В этот раз ограничились артроскопией. Сейчас Джано на сборах в Турции с действующим чемпионом Грузии — батумским «Динамо». Пока без контракта. Сам предложил руководству не форсировать события: «Посмотрим, как нога отреагирует на нагрузки...»
— В Россию уже не вернется?
— Ну почему? Если выстрелит с батумским «Динамо» в еврокубках, не будет травм — думаю, в РПЛ вспомнят о Джано. Деньги для него точно не на первом месте — за карьеру неплохо заработал. Теперь хочет просто получать удовольствие от футбола.
Война
— Джано родился в Кобулети. А вы — в Сухуми?
— Да, жил там до 12 лет. А в 1992-м война. В июле 1993-го объявили перемирие. Все, кто уехал из Абхазии, стали возвращаться. Казалось, жизнь налаживается, я в школу пошел... Но в сентябре вновь начались бои. Кому-то удалось покинуть город на кораблях Черноморского флота. Из Греции за своими соотечественниками прислали огромный пароход.
— В Абхазии была греческая диаспора?
— Большая! Вывезли всех. Но из нашей семьи никто на корабль не попал. Поехали в аэропорт, увидели два догорающих самолета. Один перевозил раненых, другой — беженцев. Оба сбили боевики. Стало ясно, что выбраться из осажденного города можно единственным способом — через Кодорское ущелье. Три дня шли пешком.
— Вот это испытание.
— Представьте — толпа несчастных людей, которые спасаются от войны. Тянутся вереницей с котомками — раненые, женщины, дети, старики. Все одеты по-летнему. В Сухуми-то жара, 30 градусов. А в горах уже снег лежит, холод собачий. То и дело натыкаешься на замерзшие трупы. Ночуешь под открытым небом или в пастушьих домиках, где дует изо всех щелей. Разводишь костер, сидишь, греешься.
— Ох...
— Наконец добрались до Сванетии, село Чубери. Оттуда военные вертолеты, в том числе украинские и армянские, перевозили людей в Кутаиси. Один на наших глазах рухнул в пропасть.
— Сбили?
— Нет. Перегруз. В Кутаиси на территории завода организовали палаточный лагерь. Там пожили, потом в Тбилиси. Уже в больнице — другого места для беженцев не нашлось. До последнего теплилась надежда, что скоро война закончится и мы вернемся в Сухуми. Когда поняли, что это нереально, переехали в Раменское, где у отца были знакомые.
— Нам говорили, кто-то из грузин остался в Абхазии.
— Да. Например, мой дедушка. Сказал: «Я всю жизнь прожил на этой земле, никому зла не делал. С какой стати должен уйти?!» В том же 1993-м его расстреляли.
— Что из вещей забрали с собой?
— Самое необходимое — то, что уместилось в двух рюкзаках. Плюс клетка с попугаем. Бросить его не могли, для нас он уже был как член семьи.
— Особенный попугай?
— Волнистый. Однажды папа возвращался с работы, и около подъезда ему на плечо сел попугайчик. Так домой и зашли. Попугай оказался смышленым, разговорчивым. Первое, что произнес: «Меня зовут Гоша». Но чаще повторял другое: «Гоша кушать хочет» и «Бедный Горбачев!» Видно, от бывшего хозяина нахватался.
— В горах-то не замерз?
— Нет-нет, сберегли. Умер Гоша уже в Раменском, от старости.
— Что с вашей сухумской квартирой?
— Наверное, там кто-то живет. Квартира хорошая, в центре города. Дом на берегу моря, думаю, тоже не пустует... Но в этой войне нет победителей. Политики рассорили две нации, которые всегда были вместе, любили друг друга. Сколько было смешанных браков! Никого не интересовало, грузин ты или абхаз. Впрочем, нормальные люди и сейчас общаются, никаких проблем. К примеру, один из моих близких друзей — Беслан Аджинджал. Когда я работал в «Балтике», пригласил его на должность директора по развитию молодежного футбола. Он же лет шесть в Калининграде отыграл, болельщики до сих пор его обожают.
— Вы с 1993-го в Сухуми были?
— Нет. Даже не тянет. Друзей в Абхазии много, они бы обеспечили мне безопасность. Но... Ехать домой как в гости? Не хочу!
