Андрей Потайчук: "Вытащил Ржигу из ледяной Невы"
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
Он был прекрасным хоккеистом – карьера его в европейском хоккее образцовая. Такая, что не особо жалеет Андрей Потайчук о не состоявшемся переезде в "Калгари".
И сейчас без работы не сидит. То помогает тренировать Милошу Ржиге, то отправляется строить команду в Ханты-Мансийск.
…На руке у генерального менеджера "Югры" интересный амулет.
– Не амулет, а фенечка, – чуть смутился Потайчук. – Написано по-английски – "Без мечты ничего не получится". Так и есть!
КОРОЛЮК
– Милош Ржига к вам присматривался долго.
– Испытывал!
– Чувствуете, что и Дмитрий Юшкевич сегодня присматривается – видя в вас потенциального преемника? Либо человека, готового в любой момент привезти в "Югру" того же Ржигу?
– Настороженности с его стороны не ощущаю. У нас честные отношения. Еще в юниорской сборной играли вместе. Сейчас в одной лодке, это понятно. Я был на всех сборах "Югры" – отработали здорово. Вспоминал, как мы вкалывали при Советской власти – даже по этим меркам нагрузки большие. Надеюсь, будем в плей-офф.
– Чем менеджерская работа интереснее тренерской?
– Каждого игрока рассматриваешь под лупой. Именно ты создаешь команду. Постоянно в общении – с хоккеистами, агентами.
– Самые сложные переговоры?
– Бен Максвелл – щепетильный, обговаривал каждую мелочь. Помог бывший форвард "Югры" Стивен Диксон, прозвонил Бену, все рассказал. Мне кажется, Максвелл в Ханты-Мансийске счастлив.
– Морозы не напрягают?
– Он год провел в Оулу, климат аналогичный. Бен и Лукаш Кашпар – наши трансферные удачи.
– Самый странный контракт, который видели?
– В прошлом сезоне хотели взять из Новокузнецка финского нападающего. Открываю базу – глаза на лоб. Бонусов прописано на две страницы! "Плюс-минус", первый гол, отдельные матчи, время на льду… За все!
– Что этот контракт сказал вам о человеке?
– Составлял контракт не он – агент. Но парень, судя по всему, полностью в его власти. За последний год я пришел к выводу: какой игрок – такой и агент. Похожи друг на друга, как собака похожа на хозяина. Или хозяин на собаку.
– Хоккеист, поразивший каким-то разговором не о спорте?
– Поразил не хоккеист, а жена хоккеиста. Мы летели одним рейсом, рассказывала, сколько стоит мясо, молоко. Девушка совершенно не "оторвалась", хоккейные заработки реальную жизнь не заслонили. За эту семью я спокоен.
– Многие хоккеисты живут мозгами жены?
– Очень. Ситуация, которую менеджер никак не разрулит. Попытаешься вмешаться – будет только хуже.
– В ноябре вы пригласили Александра Королюка. Страшно вспоминать, в каком году вместе играли за "Крылья Советов".
– Саня там в 16 лет дебютировал. Как-то жестко высказал ему в игре – чтоб собрался, дурака не валял. Другой бы внимания не обратил. А Королюк всерьез обиделся.
– Слышали от хоккейного человека историю – 16-летний Королюк стоит на вбрасывании с ветераном "Магнитки". Чем-то того разозлил – и вышел восхитительный диалог: "Слышь, щенок". – "Ты сейчас у этого щенка отс...ешь".
– Королюк был пацан дерзкий! Тренер "Крыльев" Игорь Дмитриев, царство небесное, его обожал. А главное, всю эту дерзость Королюк подкреплял игрой. Помню, он уже за "Сан-Хосе" играл. Накрутил защитника, забил и показал чужой команде что-то такое, после чего за Саней гонялись всю игру. У них "жесты" не приняты.
– Он же из семьи, в которой то ли девять, то ли десять детей.
– Одиннадцать! Можете представить, из каких условий выбирался. Мечтал о собственной квартире, где не надо по утрам занимать очередь в душ. Теперь у него дом в Калифорнии, не бедствует… А сын тренируется в школе "Крыльев".
– Королюк чудом не попал в ярославский самолет. Отыграл за "Локомотив" плей-офф-2010/11, должны были подписать новый контракт. Но ему предпочли Яна Марека.
– Знаю точно, последние три сезона "Локомотив" именно Королюка хотел брать на плей-офф… А я, между прочим, вместо него поехал на свой единственный чемпионат мира. В 1996-м Владимир Васильев размышлял – меня брать в Вену или Саню. Сборная была потрясающая, 12 человек из НХЛ. Все – в самом соку.
– Как рассказывал нам Васильев, сборная в Вене запила. Потому и вернулась ни с чем.
– Да ну, что уж вспоминать… На предварительном этапе вынесли всех. А в полуфинале с Канадой вели 2:0, но уступили по буллитам.
– Кажется, в сборную вас пропихнули чешские журналисты. Влюбленные в вашу игру.
– Совершенно верно. Как "Шведские игры" или Кубок "Балтики", чехи на пресс-конференции к Васильеву с вопросом: "Почему игнорируете Потайчука?!" Думаю, Филиппыч не сразу сообразил, о ком речь. До этого в сборной был Борис Михайлов, его тоже спрашивали – но он… Наверное, не вспомнил. А тут перед "Балтикой" заболел Березин. Меня вызвали, поставили в звено к Баркову и Квартальнову.
– Филиппыч оценил?
– Этот турнир открыл на меня глаза. Сборная заняла первое место, наша тройка назабивала. Он подошел: "Андрей, готовься, возьму на чемпионат мира". Не обманул.
ДИЗЕНТЕРИЯ
– Вы же были лучшим иностранцем в чешской лиге?
– Признавали официально – дважды за три сезона! Участвовал в All-Stars Game.
– На конкурсах побеждали?
– Выиграл приз самому быстрому хоккеисту. Опередил такого монстра, как Мартин Прохазка.
– На первых порах в Чехии наслушались всякого?
– Да, был "коммунистом", "русской свиньей"… Старался не реагировать. И вдруг все сменилось любовью. Очередь стояла за автографом. Выдержать тот напор помогла команда. Наступил локаут, из НХЛ в "Спарту" подъехали Франтишек Мусил, Франтишек Кучера.
Мусил место выбрал рядом со мной в раздевалке, по-русски говорил великолепно. Первое, что сказал: "Привет, собака!" Я обомлел. Оказалось, Гера Титов в "Калгари" научил.
– Это самое нейтральное, чему мог научить Титов.
– Отнеслись ко мне ребята тепло. Таскали за собой на ужин, чтоб не скучал. Мусил – защитник жесткий, настоящий "топор". Как-то в Оломоуце его удалили – по дороге в загон напихал судье. Влепили матч-штраф. Шагает к раздевалке – пнул затонированную стеклянную дверь. Нога застряла, Франтишек упал, зрители забыли про игру – свесились с поручней, смотрели, как кувыркается. Хохотал весь дворец.
– Кто из тренеров за границей не переносил русских?
– Меня не воспринимал Людек Букач, главный тренер сборной Чехии. Казалось, только потому, что я русский.
– Это где вы пересеклись?
– Офис федерации был на арене "Спарты", мы встречались в коридоре. Я здоровался – Букач проходил мимо, даже не кивал. Еще в заметках поддевал: "Зачем "Спарте" этот Потайчук? Почему бы не пригласить Ягра?" Потом внезапно начал здороваться. Открываю газету, там его комментарий: "Какой же славный хоккеист Потайчук!"
– Вам действительно собственная игровая карьера кажется прекрасной?
– Понимаю, о чем вы, – был на драфте "Калгари", но в НХЛ не попал. Зато в Европе сложилось так, что в Финляндии и Чехии узнают до сих пор.
– В 1993-м Славо Ленер привез вам в Москву от "Калгари" майку и конверт. Сколько в нем было?
– Полторы тысячи долларов. В "Крыльях" зарплата была – 400, ждали по два-три месяца.
– Так почему до "Калгари" не доехали?
– Контракт предлагали двусторонний: верх 147 тысяч канадских долларов, низ – 50 тысяч. Минус налоги. Я решил доиграть чемпионат в "Крыльях" – и в НХЛ уже не звали.
– В "Спарте" был достойный контракт?
– Последний сезон – 75 тысяч долларов в год. Это считалось очень прилично. Больше платили разве что звездам уровня Ружички.
– Как вы там умудрились подхватить дизентерию?
– Летели на матч Евролиги с ЦСКА. Из-за задержки рейса долго торчали в пражском аэропорту. Там накормили бутербродами с майонезом. Вся команда заболела дизентерией. Плохо стало в самолете на обратном пути. Тошнота, обезвоживание. Некоторых прямо с трапа увезли на "скорой".
Месяц мы находились на карантине. От игр в чемпионате освободили. Анализы сдавали дважды в неделю. К раздевалке никого не подпускали – тотальная дезинфекция. Тренировок на льду не было – бегали да в футбол играли. Первый матч после этого проводили на выезде с "Всетином". Местные болельщики ненавидели "Спарту" – закидали рулонами туалетной бумаги…
– Много за карьеру было травм?
– В полуфинале чемпионата мира так в колено врезали, что искры из глаз посыпались. Умысла не было – просто любой эпизод канадцы доигрывают до конца. Повредил мениск. А в "Химике", когда играли с "Амуром", сломали нос. Гера Титов дал неудобный пас, пока обработал шайбу, поднял голову – передо мной выросло дерево.
– То есть?
– Это я образно. От удара потерял сознание. Очухался – нос на боку, кровища. Вправили, но со спреем теперь не расстаюсь. Без операции на носовой перегородке, похоже, не обойтись.
ГЕНА
– Жизнь сводила вас с легендами – Виктором Тихоновым, Игорем Дмитриевым. Что сохранила память?
– Помню рейс из Канады – молодежка одним самолетом возвращалась с первой сборной. Так Виктор Васильевич 12 часов полета непрерывно что-то записывал в блокнот!
А Игорь Ефимович первое время мариновал в запасе. Аргумент железный: "Ты же видишь, команда без тебя выигрывает. Давай-ка кроссик". И когда "Крылья" уезжали на матч, я отправлялся на очередную пробежку вокруг базы. Еще у Дмитриева была черта: если обращался на "вы", приговаривая "молодой человек", – значит, серьезно провинился.
– За что он вас в 1993-м убрал из "Крыльев"?
– Истек срок контракта, продлевать клуб отказался. Формулировка: "Потайчук разлагает коллектив, дурно влияет на молодежь…"
– Как вы разлагали?
– Ко мне тянулась молодежь во главе с Твердовским. Дмитриеву это не нравилось. Полгода помыкался без клуба и укатил в "Спарту".
– Хоккеистов вашего поколения агенты надували бессовестно. Вас тоже?
– Нет. У меня агент по России появился ближе к концу карьеры. За границей был Иржи Гамал. А доигрывал я в низших лигах, доехал до Дмитрова. Иржи узнал – и произнес: "Андрей, заканчивай. Будешь работать со мной".
– Зачем вы ему понадобились?
– Владею несколькими языками, мне знаком финский и чешский хоккейный рынок. Четыре месяца работали вместе. Но даже если б этого не случилось, играть бы я закончил. Наелся!
– Чем?
– Путешествиями на автобусе из Нефтекамска в Альметьевск, например. Жили в каких-то мотелях. Я думал, проедусь в высшей лиге на одном коньке. Забивать буду в каждом матче. Но там тяжело. Матчи спаренные, играли два дня подряд. Будто вернулся в собственную юность, когда загружали целое купе баулами. Только прежде они были меньше.
– Почему?
– Форма компактнее. Сейчас она, если мокрая, весит 30 кг. Баулы огромные.
– Провинциальные хоккеисты делом чести считали воткнуться побольнее в того самого Потайчука?
– С таким лишь раз столкнулся. В "Торосе" играл брат Силуянова. Все норовил зацепить, врезаться…
– Удалось вывести из себя?
– Мордобоя не было – но потыркались, потолкались.
– Были живописные драки на ваших глазах?
– Может, она и не "живописная", но врезалась в память. Мы с Ржигой тренировали СКА, матч со "Спартаком". Наш Леха Семенов схлестнулся с праворуким парнем, нападающим, который занимался боями без правил. Как же фамилия-то…
– Белоконь.
– Точно! Семенов очень спокойный. Тут его спровоцировали – всех впечатлило, как он кулаками махал.
– А случай, когда Лебедев из "Крыльев" "попал под сына экскаваторщика", как формулировал тренер "Химика" Владимир Васильев?
– Это Селянин! Наш маленький Гена с ним сцепился. Драки толком не было, сразу растащили. Но Гена успел наговорить лишнего. Не рассчитал, что матч вот-вот завершится. Вскоре раздалась сирена, Селянина выпустили из бокса на лед. Сами понимаете, куда он направился.
– Продолжать беседу с Лебедевым?
– Да, к той лавочке. Человек, который отвечал за дверцу взял, да зачем-то открыл.
– Ужас.
– Не дошло до ужаса. Гена убежал по бетонному полу.
– Вы начали помогать своему же бывшему агенту – и какие открытия ждали в новой профессии?
– Учился ломать себя. Надо было набираться смелости и обзванивать клубных менеджеров. Расписывать, насколько хорош игрок. Все это казалось унизительным. Хотя работал с нормальными хоккеистами, никого не "впаривал". Но прежде не знал, что поднять трубку и позвонить – настолько мучительно.
– Помните первый звонок в качестве агента?
– Да. У меня тряслись руки, дрожал голос.
– Кого предлагали?
– Йозефа Штумпела. Он был уже в возрасте – но я не сомневался, что "Барысу" поможет.
ХЕЙККИЛЯ
– Вы знаете всех финнов, тренировавших в России. Кто для вас номер один?
– Из тех, кто сейчас вышел на рынок, – Юкка Раутакорпи из "Амура". Ханну Йортикка показал то, чего я ждал. Дома был таким же импульсивным. Я играл за Пори, он тренировал "Йокерит". Стоило проехать мимо их лавочки, как Йортикка голосил: "Потайчук, fuck you!"
– Чудесный человек. Потому и закончились успехом его переговоры с "Югрой"?
– Ну что вы… Мы не сошлись во взглядах на трансферную политику.
– Кари Киви?
– Совсем молодой тренер, хоть и выиграл чемпионство с "Эссетом". Но что он мог выстроить за пару месяцев в Челябинске? Вообще-то у финнов особенный менталитет. Обратите внимание – у них в России получается, а у шведов нет…
– Александр Барков года три назад говорил, что финская лига гораздо ярче российской.
– Там очень быстрый чемпионат. Каждый ложится под шайбу. Исполнительные, слово тренера – закон. Понятие "звезда" не существует.
– К чему финские тренеры оказываются не готовы в России?
– Другой менталитет, отношение к работе. Знали б вы, сколько в Финляндии я встречал "чемпионов мира по тренировкам"!
– Это персонажи смешные.
– Между собой мы их называли "тренировочные кони". Один такое вытворял – всех измутузит, забьет… Как матч – его не видно и не слышно. Другой поднимал несусветную штангу. Бегал кроссы лучше всех, в спину ему смотрели. Сезон стартует – не проходит в состав.
– Вам тоже вручали огромную штангу?
– Был тест на рывок в Финляндии, штанга – 95 кг. То, что это ерунда, осознали, когда менеджером в Пори стал бывший вратарь Кари Такко. Сразу устроил тесты – мы приседали со штангой максимального веса.
– Кари Хейккиля – хороший человек?
– Для меня это большой вопрос. В "Кярпяте" мелкие конфликты у нас вспыхивали регулярно. За неделю до плей-офф звонок: "Андрей, давай встретимся вечером?" Начал вкрадчиво: "Вижу, ты устал психологически. Съезди домой на недельку, отдохни". Принялся уговаривать. Ладно, отвечаю, поеду. Понимал, что назад уже не вернусь.
– Для чего ему нужно было от вас избавиться?
– Загадка. Но что пытался избавиться – сто процентов. Через час позвонил генеральный менеджер Юха Юнно: "Ты никуда не поедешь. Здесь хозяин я, а не Кари. Скажи, в какой пятерке хочешь играть?"
– Попросились в первую?
– Во вторую. Первая справлялась отлично и без меня. Всю жизнь играл справа – а тут ради команды ушел налево. Наутро Хейккиля молча отправил во второе звено, которое стало лучшим. "Кярпят" пробился в финал. После сезона пригласил на обед. Сказал: "Оставайся на следующий год". – "Нет, Кари, с меня хватит".
– Как он вас душил?
– Постоянно был недоволен моей работой.
– Вы однажды проговорились – душил в прямом смысле.
– Кого-то хлопал по плечу, а меня тыкал пальцем в шею. Подойдет сзади и нажимает. Не то, что больно – неприятно.
– С рукоприкладством тренеров сталкивались?
– В молодежной команде "Крыльев" был Александр Сидельников, в прошлом вратарь. Мог поддать!
– Крепкой вратарской рукой?
– Ну да. Зарядит под дых – доходило моментально. Вот это настоящий мужик!
– Главный пробел Хейккиля как тренера?
– Куда бы ни пришел – первым делом убирает лидеров. В Ярославле это помнят – выгнал Коваленко, Антипова, Яшина, Бута.
– Ждет от таких игроков заговора?
– Скорее всего. Какая-то боязнь.
– "Химику" пришлось выкупать год вашего финского контракта. Цена вопроса?
– Не выяснял. Но получал я в "Кярпяте" 90 тысяч евро в год. Приехав в "Химик", поначалу был шокирован. В Финляндии в раздевалке тебя встречает запах кофе. Чистенькая форма висит, дожидается хозяина. В Воскресенске запахи были другие. Хоккейные комбинезоны болтались на каких-то поручнях, словно в метро. Не было даже изоленты – закрепить шнурки. Правда, через год дворец отремонтировали, раздевалка преобразилась.
– Сумманен и в Финляндии был крут?
– Говорят, в раздевалке швырялся в игроков энергетическими батончиками.
– Если б у Знарка с Сумманеном все же дошло до кулаков – на кого поставили бы?
– Олег – боец серьезный. Но и Сумманен не пустое место. Мне бы ни на кого ставить не хотелось. Это последнее дело – когда тренеры дерутся.
– На ваших глазах такое случалось. Знаменитая стычка Ржиги с Канарейкиным.
– Милош поднес руку ко рту – изображая свисток. Показывал скамейке "Спартака", что судьи им помогают. Федор Леонидович этот жест расценил иначе. Сами догадайтесь как. После матча, проходя мимо, так толкнул Ржигу, что тот едва не улетел за лавочку. Вспыхнула перепалка. Продолжилось в коридоре. Для меня ситуация дикая – работаю с Милошем, а с Канарейкиным играл в одной команде, Брагин меня тренировал в "Химике". И тут я между ними!
ГАШЕК
– Ржига ведь не хотел брать вас в "Спартак"?
– Да. Хотя при нем в "Химике" был капитаном, в том сезоне признали лучшим игроком команды. А в "Спартаке" он предложил должность четвертого тренера.
– Шайбы носить, фломастеры?
– Вроде того. У него принцип: в разгар чемпионата помощников не меняет. Но в декабре уволили Пачкалина, пригласили меня. Милош был против, однако руководство заняло жесткую позицию: "Ассистентом будет Потайчук". Ржига уступил. Сначала общались исключительно по делу, вместе не ужинали. Он держал дистанцию. Проверял. Опасался, что обо всем буду докладывать наверх, раз меня навязали.
– В какой момент почувствовали, что Ржига вам доверяет?
– Зная чешский, я был мостиком между тренером и игроками, сглаживал определенные ситуации. Через пару месяцев Милош оттаял.
– Когда он кричал особенно громко даже по собственным меркам?
– Часто! И с судьями воевал, и на меня в тренерской мог наорать. Но остывал быстро. В раздевалку заходил уже улыбчивый, спокойный. Четко объяснял, что нужно исправить. Лишь раскрасневшееся лицо говорило о том, что творилось десять минут назад. Милош – психолог.
– В чем выражалось?
– С утра приезжал во дворец, брал чашку кофе – и к игрокам. Прощупывал, кто в каком расположении духа. И тренировку такую устраивал. Каждый день что-то новое. Повторял: "Если у команды хорошее настроение, она сделает все, что угодно". Знал, что творится в семьях у игроков. Встряхивал – если сидят в раздевалке тихие, значит, нужна "позитивная тренировка".
– Это как?
– Что-нибудь веселое, построенное на соревновании. Два на два, пять на пять. Заканчивали буллитами на раздевание. Либо спорили на 100 долларов. Однажды я поразился – в буллитах худшим был Серега Мозякин…
– Леонид Вайсфельд считает, что Ржига сильный мотиватор, но слабый методист.
– Как человек, отработавший с Милошем пять лет, не соглашусь. Тактику он всегда подбирал, исходя из возможностей хоккеистов. В СКА, допустим, крен был в сторону атаки, потому что команда идеально играла в нападении. Пропускали четыре, забивали шесть. Этот хоккей нравился зрителям.
– А начальству?
– Время от времени долетали слухи, что кто-то чем-то недоволен. Да и в "Атланте" через это прошли. Помню, 23 февраля позвали в ложу после победного матча. С Милошем еще пошутили по поводу подарка. Но с порога услышали от вице-губернатора: "Почему так плохо играли?!"
– Какая отставка далась тяжелее всего?
– Я не в курсе, о чем Милош беседовал со спартаковским руководством, но вернулся со слезами на глазах: "Нас уволили". Уход из СКА пережили менее трагично. Когда в полуфинале проиграли "Динамо", были готовы к тому, что нам отрубят головы. Почему-то не случилось. Стартовал новый сезон, мы лидировали, но не покидало чувство, что вот-вот уберут. Позже узнали, что клуб давно контактировал с Ялоненом. Как только договорились – нас попросили на выход.
– Вы же вместо СКА едва не очутились в "Салавате"?
– В "Магнитке". Милошу я советовал именно этот вариант: "Команда там работящая, твои требования будут выполнять…" Он ответил: "Едем в СКА. Для меня это вызов".
– Приглашение в "Спартак" Доминика Гашека – чья идея?
– Понятия не имею. Точно не Милоша. Я о переходе узнал из газет. Гашек – великий вратарь, но в "Спартаке" повел себя неправильно. Коллектив раскололся, от дружной атмосферы не осталось ничего. Пять словаков внимали Гашеку, как богу, и держались отстраненно, хотя раньше общались с нашими ребятами.
Пропускали многовато. Гашек выкатывался далеко из ворот, а защитники, не привыкшие к такой манере, страховать не успевали. Милош говорил: "Доминик, опять твоя ошибка".
– А тот?
– "Я согласен, но…" Так во всем. На любое замечание у Гашека находилось свое "но". Потом начал вмешиваться в тренировочный процесс.
– Каким образом?
– Милош останавливает тренировку, что-то объясняет игроку – вдруг в диалог вклинивается Гашек. Рассуждает, как надо проводить упражнения. Бред! Твоя задача – шайбы ловить. А если хочешь тренировать – меняй профессию.
– Пробовали поговорить с Гашеком?
– Нет. Так неприятно было видеть его отношение, что не хотелось лишний раз соприкасаться.
– Ржига сообщил нам, что испытал шок, когда один из руководителей "Витязя" явился к нему на скамейку "Химика" с пистолетом. Как отреагировали вы?
– Пистолет был не у него – у охранника. Милош кричал: "Полиция! Полиция!" А я еще играл. Сидел рядышком с молодым хоккеистом, сегодня игроком "Салавата". Товарищ из "Витязя" подлетел к нему, схватил за грудки. Но я объяснил, что он обознался.
– ???
– Спутал с Лехой Шкотовым, который, проезжая мимо лавочки "Витязя", то ли сказал что-то, то ли показал. Честно говоря, боялись продолжения. Но после матча Милоша пригласили в ложу и в дружеской обстановке конфликт утрясли.
– Когда Ржига вас особенно насмешил?
– Он забавно коверкал русские слова. Либо произносил на свой манер. К примеру, увидел помощника в толстом свитере: "Снимай! Жарко". – "Милош, да на тебе такой же свитер". – "Не-не, у меня тюнький…"
– Тонкий?
– Ну да. В Петербурге была история. Отмечали Новый год в компании чешских друзей. Салют решили посмотреть на Дворцовой набережной. От клуба был автобус, подъехали минут за десять до боя курантов. Открыли шампанское, расставили стаканчики. Милошу приспичило в туалет. Спустился по ступенькам, подошел близко к Неве. Поскользнулся – и рухнул в ледяную воду.
– Боже.
– Я только услышал: "О-о-оп!" Гляжу – барахтается. Рванул вниз, помог вылезти. Он хорохорился: "Я в порядке". Но через пару минут уже дрожал от холода. У водителя были одеяла, быстренько закутали Милоша, погрузили в автобус. Оттуда и досматривали салют.
– Простудился?
– Обошлось. Еще в "Атланте" был случай перед полуфинальной серией с "Локомотивом". Паримся с Вадиком Хомицким. Вижу сквозь стекло Милоша, идет в душ. Дальше шлепок, крик – и тишина. Выскакиваем – он на полу без сознания. Синеет. Вадик за доктором, а я хлестал по щекам, орал: "Милош, очнись!" Несколько секунд показались вечностью. Когда открыл глаза, рассказал, что ударился шеей о кафельный бордюрчик. Слава богу, не головой – а то бы закончилось печально.
ПОГРЕБОК
– Уход из "Атланта" – ошибка?
– По новому контракту Милошу предложили условия хуже, чем были. Хоть и были-то скромнее некуда. Его это задело. Вот и не остались в Мытищах. Жалко – коллектив был изумительный. В плей-офф почти все играли с травмами, а Хомицкий вообще с переломанным пальцем на ноге.
– У 40-летнего Олега Петрова были отбиты ребра и растяжение паха.
– Милош порой бывал к нему несправедлив, но Олег терпел. Мозякин, когда на первую игру с "Северсталью" не поставили, тоже отреагировал нормально, без скандала. А Пашка Траханов, Марек… Золотые ребята! У Марека, которого взяли из ЦСКА на плей-офф, поначалу не клеилось. Успокаивали: "Ян, без паники, все наладится…" И прорвало! На прощальном ужине песни пел, шутил.
– Он же мечтал вернуться в Прагу?
– Подписав контракт с "Локомотивом", сказал: "Это мой последний сезон в России. Карьеру заканчивать буду в "Спарте". Жена беременна". За два месяца до его гибели родился сын.
– А с Игорем Королевым вы дружили семьями.
– Да, я крестный его дочери. Когда упал ярославский самолет, первым подумал про Игоря. Тут же набрал на мобильный – сработал автоответчик.
– Почему Королева похоронили в Канаде?
– Решение супруги, которая живет там с детьми. Отвезла в Торонто урну с прахом… Игорь – светлый человек. Добрый, щедрый. Знакомы с юности, иногда ночевал у него дома в Зеленограде. А в середине 90-х полетел к нему в гости в Америку.
– Где Королев тогда играл?
– В Финиксе. Оттуда на машине поехали в Анахайм, в Диснейленд. Это часов шесть. Игорь сам был за рулем, все оплатил – микроавтобус, отель, аттракционы. Мне не позволял доставать кошелек. Еще кучу подарков передал для жены и детей.
Кстати, ни в юношеские, ни в молодежные сборные Королев не привлекался. Но вкалывать готов был круглые сутки, работоспособность – феноменальная. Поэтому и раскрылся.
– Встречали еще таких трудоголиков?
– Бобровский. Застал его в Новокузнецке мальчишкой. Изо дня в день первым появлялся в раздевалке и последним уходил. Лед, "физика", велосипед, какие-то вратарские упражнения. После каждой тренировки просил ребят, чтоб ему дополнительно побросали. При этом фанатизм не мешает Сереге оставаться общительным, позитивным.
– Самое необычное, что видели в чешском доме Ржиги?
– Винный погребок. Милош сам спроектировал. Там сувениры, призы, которые выигрывал. Висит картина – на ней Милош с трубочкой, как винодел.
– Любит красное?
– Только белое! Что еще интересно – у нас дети стараются отселиться от родителей. А сын Милоша выстроил домик на том же участке.
– У вас в Финляндии квартира осталась?
– Думал об этом, но… Не захотел жить на два дома. Тем более за каждый надо платить. А насовсем перебраться в Финляндию – не для моего характера.
– Страна засыпает в 8 часов вечера.
– Меня это убивало! Оулу засыпал в 4 часа. Проснулся утром на тренировку – темно. Возвращаешься – снова темно. Зато Прага – любимый город, полно друзей. Часто приезжаю.
– А в Ханты-Мансийске, говорят, шаманы до сих пор существуют. Видели?
– Нет. Вот погоде поражаюсь. Сегодня минус 35, завтра – минус 4. Возвращаешься с выезда – несколько ночей не можешь спать. Вчера проснулся в полшестого и уже не заснул. Давление здесь особенное. Болотистая местность.
– На охоту вас успели свозить?
– Обещают – на медведя. Пока я охотился раз в жизни. В казахстанских степях, с другом проехались на "Ниве". Искали косуль, но стреляли по сусликам.
– Удачно?
– Да. Море удовольствия. Во-первых, шкура. Во-вторых, мясо. Казахи рассказали, суслик на своей территории питается сорока видами трав. Полезно!
