Игорь Болдин: "Блеснуло лезвие - и нос отрезан"
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
Олимпийского чемпиона Альбервилля, 17 сезонов отыгравшего за "Спартак", мы встретили в Сочи. На большом приеме. Вспомнили, что не читали его интервью давным-давно. Предложили устранить пробел – нельзя забывать таких людей. Наш довод показался Болдину железным. Готов был приступить к устранению хоть немедленно, хоть в Москве, где тренирует в спартаковской школе.
Мы выбрали Москву и Сокольники.
ТРЕНЕР
– Первая команда "Спартака" сидит без зарплаты. Школа вообще забыла, как деньги выглядят?
– Нам легче!
– Это еще почему?
– Объясняю. Школа не относится к клубу, нас финансирует государство. А в госучреждениях платят день в день. Плюс за ветеранов играю. Пенсия хорошая, как олимпийскому чемпиону – 32 тысячи. Какая у меня зарплата в школе, говорить не стану. Нечего народ пугать.
– Завтра кто-то из нас придет тренировать – сколько ему положат?
– Здесь разряды. Если одиннадцатый, самый низкий, будете получать 10-12 тысяч рублей. В зависимости от стажа, звания.
– В московских футбольных школах ситуация иная.
– Потому что там деньги дает клуб. А не Москомспорт.
– Вы успели и с основой "Спартака" поработать.
– Жаль, недолго. Сезон ассистировал Валере Брагину, на второй команду распустили. В июле 2006-го самый главный человек в проекте возрождения "Спартака" – Вадим Мельков – разбился в авиакатастрофе. Остался бы жив – все было бы нормально. Не представляю, как он оказался на этом рейсе. Собирался в Германию. Кто-то его уговорил слетать к друзьям в Иркутск.
– Все дела "Спартака" были завязаны на одного человека?
– Да. После гибели Мелькова какое-то время нам еще платили. Затем пришел Ржига, прежний штаб "подвинули". Я побыл в фарм-клубе и вернулся в школу.
– Родители юных хоккеистов, говорят, даже дерутся между собой. Прямо на трибуне.
– Могут. Обычная история. И между собой, и с чужими…
– На вас, тренера, никто с кулаками не лез?
– Нет, слава богу. Бывает другое. Заявляется папаша: "Не с теми мой сын играет. Если не переведешь вон в то звено, уйдем из команды". К Пачкалину, директору школы, ходят жаловаться на тренеров. Вот он наслушался всякого. В Москомспорт письма пишут. Не понимают, что хорошего игрока тренер зажимать не станет.
– У сына, Игоря Болдина-младшего, как дела?
– 19 лет, играет за "Спартак" в МХЛ. Ждем, что будет дальше с командой.
– Отправили бы парня в Штаты.
– Только не это!
– Почему?
– Там очень много лиг. В сильнейшую – Онтарио – попасть сложно. Играют за команду лишь два иностранца, а слетаются туда со всего мира. Надо быть на голову выше канадца, чтоб тебя выпускали на лед. Остальные лиги такие, что платишь деньги и играешь. Уровень слабенький. Уж лучше в МХЛ.
– Игорь родился в Финляндии?
– Да, в городке Хямеэнлинна, где я играл за ХПК. Но финского паспорта нет, это не Америка. Место рождения ничего не дает.
– Александр Барков прижился там, сын за финскую сборную играет.
– Не для меня страна. Народ сонный, чудной. Муж с женой приходят в ресторан – так каждый платит за себя! Вот природа потрясающая. Леса сухие, грибные. Я за час белыми и подберезовиками два пакета набивал. Черники, земляники тоже навалом.
– Финны косились с изумлением?
– Ну да, у них-то нет традиции грибы-ягоды собирать. А для меня в Хямеэнлинне это была отдушина. И на финнов внимания не обращал.
– Что еще любите?
– На дачу ездить. Помогаю теще с тестем огород вскопать. Участок большой, 30 соток.
– Нормально.
– Тестю при царе Горохе дали землю. Уплатили, помню, 62 рубля.
– За сотку?
– За весь участок! Вот ведь были времена…
– Охота, рыбалка – ваше?
– Совершенно не мое. Лучше на кассетах старые советские фильмы посмотрю. "Весна на Заречной улице", "Девчата", "Запасной игрок"…
– Почему на кассетах?
– У меня видеодвойка осталась – и куча кассет, которые еще в Финляндию с собой возил. Не выкидывать же. Если по телевизору ничего интересного нет, включаю кино, какое хочется.
– Компьютер освоили?
– О чем вы говорите, какой компьютер? Я до сих пор бумажные газеты покупаю! У меня и телефон самый простенький. Хотя тут воспользовался "ВКонтакте".
– Это что ж заставило?
– Сын там пишет. Через него отыскал меня Андрей Чистяков, играл за "Спартак" в 80-е. Теперь в Норвегии живет. Он специально прилетел на Олимпиаду в Сочи.
– И как встреча прошла?
– Тоже седой. Вспоминали спартаковскую базу в Серебряном Бору, где жили в одном номере. Андрей три дня пробыл в Сочи.
– Кто-то из спартаковцев вашего поколения и сейчас на виду, но о многих не слышно. Где Павел Агарков, например?
– Работает тренером в Переделкине. Вот с Жорой Евтюхиным давно не пересекался. Вроде на "Локомотиве" любителей тренирует. А Леха Саломатин – в Швеции.
– В порту трудится?
– Про порт не знаю. Как-то на соревнования в Москву приезжал в качестве репортера. Интервью у меня брал.
– Кого-то в живых уже нет.
– Да, с Сергеем Бушмелевым играли в одной тройке. Сам уфимский, у них 1966-й год классный. И все укатили в Москву. Саша Семак в "Динамо", Игорь Кравчук – в ЦСКА, Бушмелев – в "Спартак".
– Его, кажется, зарезали?
– Застрелили в центре Уфы. Поехал домой в отпуск. Что-то случилось в ресторане. Номер Бушмелева отошел к Диме Рожкову, который тоже время спустя погиб. Еще одна темная история.
БЛИНЫ
– Ваша дружба с Владимиром Тюриковым сохранилась?
– Да, он с Вадимом Епанчинцевым в молодежном "Спартаке" помогает Олегу Браташу. Я баню обожаю. А Тюриков – парильщик номер один. До посинения. С ним высидеть нереально. Еще десантниками мы с Володей были.
– Боже.
– Отправили на военные сборы в Рязань, там знаменитое десантное училище. Стоит вышка с десятиэтажный дом, с нее прыгали.
– Много у вас прыжков?
– Три. Борцы с нами служили, вот им трудно пришлось. Вес за сто кило, камнем вниз уходили. Только крик угасал внизу где-то.
– А вы?
– Я 72 кило весил. Летал как птица. Футболист Сережа Родионов с нами был, Илья Бякин, Юра Хмылев. Неделю маршировали. Четыре ведра картошки своими руками начистил. Главное, чему меня армия научила, – правильно портянки наматывать. Каждое утро пробежка. Кое-как накрутишь – все ноги до крови собьешь.
– В ЦСКА был шанс очутиться?
– Нас с Тюриковым уговаривал Борис Шагас. Мы в институте учились, просто замести в ЦСКА нас не могли. Но никогда не было желания там играть.
– Почему?
– А в "Спартаке" все устраивало.
– Вам же про сборную наверняка говорили. В нее дорога из ЦСКА была короче.
– Если человек играет – он и так попадет в сборную! Из "Спартака" на чемпионат мира постоянно кого-то приглашали.
– Мы поняли. Тренировок ЦСКА вы боялись.
– Нагрузок тяжелее, чем в "Спартаке" у Бориса Палыча Кулагина, я вообще нигде не встречал! 1981-й год. Дал нам 25 кружочков по 400 метров вокруг футбольного поля. Потом еще 25 – в обратную сторону. Час сорок адской работы.
– До финиша все дотянули?
– В первый раз – 8 человек. На следующий год добегали уже все. Даже вратари. Это сейчас их от кроссов освобождают.
– Вы падали в кровать и засыпали?
– Если бы! Когда переработаешь, ни сна, ни аппетита, ни эмоций. Ты как робот.
– Вы уже сами тренер. Понимаете, что такое никому не нужно?
– Почему это не нужно? Если б Кулагин не закалил, не факт, что доиграл бы я до сорока лет! После таких упражнений был ко всему готов.
– Теперь по 50 кругов никто не бегает.
– Да, велосипед крутят. 70-летний дедушка на него сядет и будет крутить точно так же. Можно газетку перед собой положить. Когда человек бежит, у него работают все мышцы. А на велосипеде – только ноги. Кулагин тебя, 20-летнего, мог двухкомнатной квартирой в Москве обеспечить. Телефон поставить, ребенка в садик устроить. Ты бежал 50 кругов – и все это помнил.
– Был в "Спартаке" человек, поражавший вас мощью?
– Сергей Капустин. В тренажерном зале что угодно делал! Хоть тренажеров-то не было – четыре штанги да блины…
– Четырех штанг хватало на команду?
– У каждой пятерки – своя. Тогда тренеры с выдумкой были. Хорошо, если ограничивалась она бадминтоном на льду. Могли заставить выкатиться на площадку и жонглировать чугунными блинами. На асфальте кувыркались регулярно. Так вот, придумали нам забаву: с этими блинами в руках в Сокольниках прыгать вверх по узкой и крутой лестнице.
– В блине – 20 кг?
– Если хочешь играть в хоккей – возьмешь двадцать. А не хочешь – бери десять. Дальше по той же лестнице бежишь на руках. Сзади тебя кто-то за ноги держит. Капустину все эти упражнения были в радость. Затем его ко мне на спину посадили – и вверх. Вот это мука! Следом он должен был то же повторить.
– И что?
– Он меня под мышку взял и, смеясь, пошел. Бараний вес. Капустин был с юмором, очень позитивный. Меня почему-то Профессором прозвал. В 1986-м перед чемпионатом мира подсаживается к нему на скамеечку еще один спартаковец. Тепло, светит солнышко. Тот, второй, мечтает: "Серег, как считаешь, если чемпионат выиграем, дадут мне "заслуженного мастера"?" Капустин отвечает: "А за что тебе "заслуженного" давать? За то, что на лавке со мной рядом сидишь?"
– Забавно.
– Раньше коллектив был, люди общались, подтравливали друг друга. Придешь, посмеешься. А сегодняшние, по-моему, даже не разговаривают между собой. Все набыченные, уткнутся в компьютер или телефон. Вот о чем они думают? Что у них в наушниках?
– Ну уж не Анна Герман. А Капустина молодое поколение и не знает.
– Капустина не знают?! Кого ж тогда знают?
– Ларионова – максимум.
– Да Капустин сильнее любого, кто сегодня играет. И по уму, и по катанию – на порядок! В Советском Союзе ни у кого такого катания не было! Два шага сделает – и все, не догонишь.
ЖАБА
– Таскали вы Капустина на спине. Представляем, что с ней от таких фокусов.
– Да у меня сроду спина не болела. До 28 лет вообще отыграл без травм. Это потом посыпались.
– У Андрея Хомутова за карьеру не было ни одной травмы.
– Илюха Бякин такой же. Никаких операций. Здоровья столько, что хоть сейчас выходи да играй.
– Первая ваша операция?
– В игре за сборную какой-то финн засадил плечом – и челюсть повисла. Перелом. Через трубочку соки пил, жена бульоны носила. Колбасу же не засунешь.
Вторая беда приключилась в ХПК. Двусторонка, чех Капуста едет к воротам, я за ним. Он старался защитника обыграть, попал под силовой – и полетел кувырком. У меня лезвие конька перед глазами блеснуло. Понять ничего не успел – а нос отрезан.
– Кошмар. Сознание потеряли?
– Нет. Выскочил доктор, полотенце наложил на лицо. Кровищи море. Сразу на "Скорой" в клинику. 34 шва под общим наркозом. Но пришили так ловко, что ничего не видно.
– Это правда. В старые времена вас на третий день играть заставили бы.
– А я и играл на третий. Ничего героического, в маске вышел. Смешная фотография сохранилась. Капуста приезжал в больницу, каялся – хотя он-то ни при чем. Меня не видел. Я за всю карьеру так не летал, как он в том эпизоде.
– Шайбой в лицо попадали?
– Сильно – нет. Зато на моих глазах досталось спартаковскому защитнику Сашке Лысенко. Лег под шайбу, а шлемы еще дохленькие были. Все ухо раздробили.
– С подачи Капустина вы в "Спартаке" были Профессором. А кто прозвал вас Слоном?
– Коля Борщевский. Это позже. У меня после шведского "Брюнеса" отпуск растянулся месяца на три. Дурака валял, вес набрал под сто кило. Коля увидел в Сокольниках: "О, привет, Слон!" А мы Борщевского звали Ежик. Виталика Прохорова – Прошка. Вратаря Леху Марьина – Жаба. Но не спрашивайте почему, все равно не отвечу.
– Мы читали, что Сергей Голошумов, другой спартаковский вратарь, ушел в тапочках выносить мусор, загулял – и вернулся домой через две недели.
– Загадка, почему к Голошумову это прилипло. На самом-то деле история была не с ним, а с защитником Игорем Мартыновым. Эх, веселое время! Нынешнему поколению не понять. Вот, например, случай. Приезжаем в Америку. Наш главный тренер купил по дешевке магнитофончик. Решил похвастаться. Ему говорят: "Он же на 110 вольт, а в Союзе напряжение – 220…"
– Огорчился?
– Ха! По расписанию тренировка, команда – в автобусе, а он кричит: "Какая тренировка?! Разворачивайся, едем магнитофон менять!" Или такой эпизод. 80-е, тотальный дефицит. Игрокам по-тихому сообщили, что будет возможность отовариться. Молодому поручили обойти хоккеистов, записать размеры меховых шапок и дубленок. Кто-то пошутил: "Не забудь к главному тренеру подойти". Тот все принял за чистую монету. Дождался его в коридоре: "Скажите, пожалуйста, ваш размер ондатровой шапки?" Тренер от неожиданности впал в ступор. Потом растерянно произнес: "У меня нет ондатры". А парень радостно в ответ: "Не переживайте! Будет! Ребята сказали, нас всех отоварят…"
– Вы были в "Спартаке", когда перед командой выступал Юрий Антонов? Слышали мы, и там не обошлось без "истории".
– Не обошлось. После окончания сезона был банкет в "Метрополе". Пригласили Антонова, он спел три песенки – и за стол к ребятам. В какой-то момент они вдруг завелись и организовали турнирчик по армрестлингу.
– И вы поучаствовали?
– Я молодой еще был, кто меня подпустит. Антонов могучим мужиком оказался, на руках положил всех наших ветеранов, кроме Кожевникова. Сашка – тоже крепкий, жилистый. А может, народный артист уже уморился.
СОЧИ
– Однажды в ветеранском матче Прохоров накинулся с кулаками на Петра Природина. Кому на площадке особенно удалось разозлить вас?
– Это Виталик в игре заводится с пол-оборота. А я не вспомню, когда последний раз дрался. И вообще был в состоянии ярости. Это касается не только хоккея. Если на дороге кто-то подрежет или в магазине без очереди влезет, стараюсь не реагировать. Да и черт с ним, думаю. Зачем себе нервы трепать?
Хотя в "Спартаке" ребята всегда за себя постоять умели. К примеру, в 1985-м на Кубке Шпенглера дрались с канадцами минут 15! Пять на пять. Из наших на льду были Герман Волгин, Вася Каменев, еще кто-то. Всех после до конца турнира дисквалифицировали. Но выиграть Кубок это нам не помешало.
– Как отреагировали, когда Прохоров на два года поселился в монастыре на Валааме и бороду до пояса отпустил?
– Такой поворот не меня одного удивил. О причинах Виталика я не расспрашивал. И с бородой даже на фотографиях его не видел. Но сейчас он снова в хоккее, тренирует юношескую сборную России. Вместе за "Легенд" играем.
– С "Легендами" мотаетесь по всей стране?
– Из-за работы в школе от некоторых выездов вынужден отказываться. Жалко, в Питер не вырвался, кого-то там чествовали. Зато прошлой осенью побывал в Ереване на дне города.
– Неужели в хоккей играли?
– С местной молодежью. Дворец на 8 тысяч мест был битком! Я и не думал, что в Армении так любят хоккей.
– Ради сочинской Олимпиады из школы отпрашиваться пришлось?
– Да, оформил отпуск за свой счет. Вот вам бы разрешили улететь просто так на десять дней? Если б сказали: "Поеду Олимпиаду смотреть. Поработайте за меня, а зарплату пришлите"?
– Есть объяснение, что произошло в Сочи с хоккейной сборной?
– Сборной как таковой не было, каждый играл за себя. С первого матча. Вроде старались – а игры-то нет. Но я бы все равно Билялетдинова из сборной не убирал. Не из-за него в Сочи проиграли.
– Веханен в этом плей-офф показывает, насколько важен вратарь.
– Не преувеличивайте. Вот вам история: сборная СССР ездила играть с австрийцами. Им в ворота ставили Третьяка. Ничего не менялось – забивали те же пятнадцать или семнадцать. Если вратарь с двух метров все ловит, играй через паузу. Хитрее.
– Мозякин действительно не доехал бы до ворот?
– Это, конечно, неправильно, что тренер так оскорбляет игрока. Ладно бы, в один сезон Мозякин выстрелил, а потом его не видно. Но ведь из года в год больше всех забивает. Главный наш бомбардир. Что мне еще непонятно – почему в сборной в первую очередь смотрят на способность игрока обороняться?
– В Знарка верите?
– Да не в Знарке дело. Он знает игроков. Но кто сегодня скажет, как эти хоккеисты будут выглядеть на мировом уровне?
– Вы же хорошо знакомы?
– Сколько друг против друга играли! Знарок злой был уже в юношах. Сталкивались начиная с молодежных команд – он за "Трактор", я за "Спартак". На каком-то турнире мы бились, а нас всех Свердловск обошел с Бякиным и Мартемьяновым.
ПРЕМИЯ
– В какой момент поняли, что в Альбервилле сборная способна на многое?
– Сразу – потому что команду там всерьез не воспринимали. Называли "детским садом". Никто от нас медалей не требовал. Вот в Сочи от наших ждали, заранее готовились к битве с канадцами. И к чему привело?
– Победную шайбу в финале забили вы. Юрзинов вам, кажется, что-то напророчил?
– Шепнул в третьем периоде: "Лови отскок. Жди добивание. Чувствую, вот-вот случится". Она взяла да отскочила. Центрфорвард и должен быть чуть сзади, в этом его игра.
– Владимир Владимирович мастер формулировать.
– Это точно. Я появился в сборной – слышу от него: "Пост номер один!", "пост номер два!" До сих пор не в курсе, что это такое. Постеснялся спросить.
– Не выяснили, какой пост – центральный нападающий?
– Без поста. Центральный – главная фигура в пятерке.
– Вот как?
– Если он в порядке – значит, и пятерка играющая. Прежде я в сборной был один. Не знал, куда себя приткнуть. А тут на Олимпиаду Тихонов взял всю тройку из "Спартака" – с Борщевским и Прохоровым. Игру не ломал, сказал: как играете у себя, так и здесь жмите. Обстановка была замечательная, жили втроем в одном номере. Это отличная штука – брать тройками. И у самих слаженность, и сопернику подстроиться под сборную тяжелее. Каждая тройка играет по-своему. А сейчас придумывают какие-то "атакующие", "оборонительные"… В голове не укладывается! Или я чего-то не понимаю?
– В Альбервилле одним из самых молодых в команде был Алексей Ковалев.
– Да, 19 лет ему исполнилось на следующий день после финала. Ковалев поражал трудолюбием. Про него говорят – "золотые руки". Потому что с утра до вечера возился с шайбой. После тренировок подолгу оставался на льду, оттачивал технику.
– Почему Хабибулину, который на той Олимпиаде был третьим вратарем, не отдали золотую медаль?
– Если он с кем-то из руководства обсуждал эту тему, нас в подробности не посвящал. О том, что Коля медаль не получил, я вообще узнал годы спустя. Когда он не поехал на Олимпиаду в Нагано, мотивируя это обидой за 1992 год. Кстати, сама медаль Альбервилля – необычная.
– В чем?
– Сверху и снизу позолота, в середине – прозрачная хрустальная вставка. Никогда таких не видел. А запись финала у меня есть на кассете, но не с русскими комментариями. Наша трансляция, говорят, не сохранилась. Как и игры суперсерии-1972. Все стерли. Мы ж американскую трансляцию смотрим.
– Сколько заплатили за победу?
– По сравнению с нынешними премиями и подарками олимпийцам – даже говорить неудобно. 8 тысяч франков. Если в долларах – около 5 тысяч. Я на них "Жигули" купил, "семерку".
– До этого на чем ездили?
– На праворульном "Ниссане", который мне пригнали из Японии. Стоил он смешные 500 долларов. Плюс перевозка столько же.
– В "Спартаке" союзных времен хорошо платили?
– У меня была максимальная ставка – 250 рублей. А с премиальными интересная история вышла в 1982-м, когда "Спартак" занял второе место. Я был на подходе к основному составу, провел считаное количество матчей, но мне выдали 3 тысячи рублей! Трояками – целую гору!
– Ведущие игроки получили больше?
– Разумеется! И уж явно не трояками. Я голову ломал, как эту пачку денег домой нести. Завернул в газету, на столе перед родителями высыпал – у них глаза на лоб.
– Лучший контракт в вашей карьере?
– В ХПК – 10 тысяч долларов в месяц. В "Брюнесе" зарабатывал чуть меньше – 100 тысяч долларов в год. На эти сбережения и жил, когда в конце 90-х вернулся в "Спартак". У клуба уже тогда возникали перебои с финансами. В каком-то сезоне девять месяцев кантовались без зарплаты!
– И вы подались в Хабаровск?
– Летом 2000-го "Амур" принял наш, спартаковец, Сергей Борисов. Позвал из "Спартака" группу хоккеистов, в том числе Тюрикова и меня. Но официальных матчей за "Амур" я не сыграл.
– Почему?
– На предсезонном турнире порвал паховую мышцу. При такой травме ни гипс, ни уколы не спасают – только покой. Месяца три восстанавливался. За это время Борисова уволили, москвичей из "Амура" вычищали. Ну я и уехал в Москву.
– В "Спартаке" вы застали юного Ковальчука. Чем удивлял?
– Кто-то говорил о нем – "борзый парень". Я другое слово подберу – агрессивный. Много брал игру на себя, старался забить сам. Сейчас-то Илья охотнее играет в пас.
– В команде ворчали?
– Да нет. Если человек забивает – какие вопросы? При этом Ковальчук от природы физически мощный, на площадке никого не боялся. Если надо постоять за себя – Илье абсолютно по барабану, кто перед ним. Уже играя за "Химик" во время локаута, умудрился подраться с Андреем Козыревым, очень приличным бойцом.
– Понятно, что гол в финале Олимпиады для вас – самый-самый. А номер два?
– Первое, что приходит в голову, – 1983 год, победа над московским "Динамо" – 5:1. Я играл в тройке с Шалимовым и Капустиным, забросил две шайбы. Интересно, где-нибудь есть видеозапись этого матча? С удовольствием пересмотрел бы. Но вообще, если говорить о голах, то "подледные" я не забивал.
– ???
– Я так шальные голы называю. Некоторые хоккеисты бросают черти откуда – и все залетает! В "Спартаке" по этой части главными специалистами были Леха Ткачук и Игорь Мишуков.
СТОЛБ
– Летом 1992-го вы попали в жуткую автокатастрофу. Если б не это – могли бы зацепиться за НХЛ?
– Кто ж теперь знает… В тот год уехали в НХЛ и Прохоров, и Борщевский. Я тоже был на драфте в "Сент-Луисе", но после аварии клуб обо мне уже не вспоминал.
– Как все случилось?
– Возвращался с тренировки по набережной Яузы. Скорость километров 60, но шел дождь, и меня занесло на повороте. Боком врезался в столб. Повезло.
– Вы полагаете?
– Если б не столб, я бы пробил ограждение, улетел в Яузу – и привет. Дверью-то правую ногу зажало крепко. Причем сначала мне казалось, что ничего страшного. Ну, прижата она и прижата. Боли особой не чувствовал. Наверное, из-за шока. Но когда мужики подогнали "КАМАЗ", дернули дверь, я вытащил ногу и увидел, во что она превратилась, стало не по себе. Я ее просто на заднее сиденье положил – чтоб совсем не отвалилась. Еле-еле на коже держалась.
– Сколько вы просидели в искореженной машине с зажатой ногой?
– Час или полтора. Все это время был в сознании. "Скорую" долго ждали. Крови много потерял. Отвезли в ЦИТО, где озвучили диагноз – двойной оскольчатый перелом голени. Начали к операции готовить, ногу брить. Вот тогда уже болело сильно.
– Что дальше?
– Всего операций было две, неделю на вытяжке лежал. Потом на три месяца, пока кость не срослась, установили аппарат Илизарова. И вручили гаечные ключи на "тринадцать".
– Это еще зачем?
– Подкручивать аппарат – чтоб нога держалась плотно. Гайки-то при ходьбе разбалтываются. А врачи советуют ходить как можно больше. И не на костылях. Я с этим аппаратом машину водил. Хотя правой ногой нажимать педаль газа было неудобно.
– Директор ЦИТО Сергей Миронов рассказывал нам: "Спортсмены в те годы по десять месяцев торчали на сборах. Не имея ничего, кроме нагрузок и ответственности. И вдруг травма, не слишком тяжелая. Начинали керосинить. Приходилось из клиники выгонять…"
– Мне в ЦИТО было не до выпивки, хотя там этого добра хватало. Насмотрелся всякого. Как-то сосед по палате весь вечер из бутылки колу потягивал. Точнее, я думал, что это кола, а друзья туда водку намешали. Напился, утром просыпается – и в крик: "Ой, у меня в кровати три ноги!" Оказалось, гипс во сне соскочил. А он спьяну не сориентировался.
– То, что вы после такого перелома вернулись в хоккей, – чудо?
– Да. Я же год пропустил. В катании, наверное, что-то утратил, но все-таки восстановился. И сразу поехал в Финляндию.
– Финны знали про аварию?
– Конечно. Поэтому пригласили на просмотр. Сыграл несколько матчей – и подписал контракт.
– На месте аварии с тех пор бывали?
– Ежедневно проезжаю по дороге из Сокольников домой. Между прочим, за сломанный столб мне в ГАИ выписали штраф – 52 рубля!
– В феврале вам исполнилось 50 лет. Пышно отметили?
– Да никак не отметил. Ни времени не было на праздники, ни желания. На спартаковском сайте меня поздравляли. Борщевский дозвонился, Прохоров, Якушев…
– Что-то дарили?
– Именной перстень. Но я золото не ношу, у меня и обручального кольца, как видите, нет. Вот если сын пробьется в хоккее – это будет подарок так подарок!
Игорь БОЛДИН
Родился 2 февраля 1964 года в Москве.
Нападающий.
Заслуженный мастер спорта.
Выступал за команды "Спартак" (Москва) – 1981-1992, 1995-1996, 1997-2002, ХПК (Финляндия) – 1993-1995, "ТуТо" (Финляндия) – 1995-1996, "Брюнес" (Швеция) – 1996-1997, ТХК (Тверь) – 2002-2003.
В чемпионатах СССР и России сыграл 617 матчей, забросил 151 шайбу.
Чемпион Олимпийских игр 1992 года.
