Альберт Демченко: "Мы на саночках катаемся"
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Так же, как от Демченко, олимпийского золота в Ванкувере ждали разве что от Евгения Плющенко. Альберт и сам говорил, что едет на шестую свою Олимпиаду за самой главной медалью. Не дождались - даже для бронзы знаменитому российскому саночнику не хватило трех сотых секунды.
Но вот характер!
38-летний Демченко завязывать с большим спортом и не думает - решил остаться до сочинской Олимпиады. И уж там-то, бог даст, медаль от него никуда не денется.
Саночники не шикуют, не тот вид спорта - мы прекрасно знали, что ездит Демченко на древнем "форде". Его и высматривали в потоке автомобилей. А подъехал Альберт на новеньком джипе "вольво". Мы порадовались и за Демченко, и за весь санный спорт в его лице.
* * *
- Судя по всему, жизнь налаживается?
- Ну да, налаживается. А как вы догадались?
- Прежде собирались старенький "форд" продавать - лишь бы купить новые сани. А сейчас прикатили на "вольво".
- И "форд", кстати, продавать не пришлось. Приключился контракт с Visa, благодаря ему теперь все хорошо. К тому же автомобильный салон сделал мне приличный дисконт.
- Раз все так здорово, могли бы и мечту воплотить - купить "Порше 911".
- Спортивная машина - мечта любого мужчины. Но та, о которой мечтаю, уж очень дорогая. Может, после Сочи потяну.
- В какой автомобиль было вложено больше всего вашей души?
- В отцовский уазик. Я вообще технарь по жизни, и тогда мне навыки особенно пригодились. В детстве своими руками велосипед собрал, по свалкам выискивал детальки. Потом получил мотороллер "Вятка", который отец искорежил в аварии.
- Восстановили?
- А как же? До сих пор помню - зеленый капот, белые крылья. Запчасти для меня на заводе вытачивали - "Вятку" к тому моменту сняли с производства. Два года на нем откатал, пока движок не заклинило. Я в этот мотороллер заливал какой попало бензин. Денег-то не было - попросишь у водителя грузовика литр, автолом его разведешь… Однажды укатил далеко от дома, бензин закончился. Слил с "Урала", движок попыхтел - и умер.
- Вам было лет шестнадцать?
- Одиннадцать. В шестнадцать я вовсю на мотоцикле гонял.
- Однако!
- Это ерунда. Мой приятель на мотоцикл сел в шесть лет. А уазик тот был первой машиной в нашей семье. Все деньги в него вложили, когда я на рынке стал работать.
- Свиные туши перевозили?
- В том числе. По любой деревенской дороге пролезал.
- Вы все виды транспорта попробовали, получается.
- Нет. Фуры пока не водил.
- То отцовское хозяйство живо?
- Участок 12 соток остался, но скотину больше родители не держат: здоровье уже не то. Мама пятерых детей родила, да еще работала на вредном производстве, лакокрасочном.
- Они так и живут в Пермской области?
- Да, в Чусовом. В Подмосковье переехали я да младший брат.
- Когда договаривались об интервью, вы обронили: "Только не звоните в три часа, буду на пленарном заседании".
- О! Хорошо, что напомнили! Надо будет заехать в центр подготовки олимпийцев. А насчет "пленарного" я пошутил - был на телевидении, участвовал в программе "Специальный корреспондент".
- А мы уж думали, вас в депутаты затащили.
- Нет, пока не депутат. Но в Дмитрове, где живу, управдом - действительно депутат. Секретарь местной организации "Единой России". Я туда уже заявление подал. Жду, когда вручат мандат партийца.
- Вы заслуженный мастер спорта. Это что-то дает?
- Если работаешь по спортивной линии - стопроцентная прибавка к окладу. Наверное, у заслуженных артистов такие же правила.
- Заслуженных артистов еще хоронят бесплатно. Или народных, мы точно не знаем.
- А мне все равно, бесплатно меня будут закапывать или за деньги. Мне, наверное, даже салют положен - как военнослужащему. Когда орден Дружбы вручали, начальник сказал: "Теперь оркестр и подушечка от государства гарантированы".
- Звание у вас какое?
- Старший лейтенант.
- Вы прямо как участковый Анискин - до седин в лейтенантах…
- Я служил в Самаре пять лет, был прапорщиком. Потом наш вид спорта сократили, перевелся в Читу. Там еще шесть лет оттрубил прапором. Звания как присваиваются? Начальник должен написать рапорт. А если начальнику все равно, какие у тебя погоны, отправишься на пенсию прапорщиком. Вот когда в ЦСКА пришел, звания пошли одно за другим. Зацепись я в Ванкувере за медаль - был бы уже капитаном.
- Звездочки обмываете?
- Конечно. Опускал в стакан с водкой.
- А потом?
- Потом пил.
- Стакан - залпом?
- Зачем? Пусть стаканами профессиональные военные пьют, а мне пятидесяти грамм хватило.
* * *
- Сейчас убирают многих руководителей федераций. Кого-то вам жалко?
- Личные симпатии ничего не значат. Когда люди долго работают на одном месте - что-то у них иссякает…
- Как сказал Дмитрий Медведев "превращаются в жирных котов"?
- Вполне возможно.
- Самая своеобразная ситуация - в вашей федерации. Президент Силаков подал в отставку, и все вокруг его отговаривают.
- С Валерием Николаевичем я отработал 15 лет. Он был старшим тренером сборной. В 1998 году Силаков искал для федерации президента, не нашел и вынужден был сам ее возглавить. Почему-то ни тогда, ни в 2002 году желающих не было. Хотя среди бывших саночников есть серьезные бизнесмены, управляющие банками. А нынче все прочухали, что можно брать призы на Олимпиаде и в "Европе", появилось государственное финансирование под Сочи - и активизировались. Готовы поучаствовать.
- Какой вопрос за последнее время вам особенно надоел?
- "Покажите гараж, где собираете сани". Этот вопрос у меня в печенках сидит. Все думают, что придут в гараж и увидят что-то несусветное.
- Не увидят?
- В свое время в Чусовом был гараж, где хранил сани. Там занимался только клейкой, полиэфирные смолы очень вредные. Все остальное собирал в мастерской при школе, мой бывший учитель труда позволял. Но притащить в школу полиэфирную смолу я не мог.
- Гараж взламывали?
- Из-за саней - нет, а вот машину раз ограбили. Мой древний "опель" никому нужен не был, лишь магнитофон вырвали. А залезли из-за фирменных инструментов, которые держал в гараже. Из-за границы привозил дрели, шлиф-машинки.
- Теперь где новый гараж?
- Мастерская сборной России на стадионе "Искра". Туда все рвутся.
- Никого не пустили?
- Перед Олимпиадой приезжали корреспонденты. Нам как раз с завода доставили новые детали, их обсуждали.
- До сих пор сами надеваете респиратор и клеите?
- Что вы, ребята…
- Все это осталось в кошмарных снах?
- Да не в "кошмарных", сейчас смысла нет самому что-то кроить. Для меня в год собирают двое-трое саней. Очень дорогие смолы и ткани, продается это все оптом. Тебе надо 10 килограмм? Изволь покупать двухсотлитровую бочку. Обтекатель на санях - это слоеный пирог, там много всего. Заказываю их на словацкой фирме. Я постоянно экспериментирую, они - тоже. В этом сезоне, чтобы смастерить одни сани, пришлось сделать пять обтекателей.
- Оплачивает все федерация?
- В этом году - Visa. Кстати, не ожидал, что мной заинтересуются. Думал, это все придумано для молодых и перспективных. А я человек… Опытный…
- Хотели сказать "заслуженный", но переправили на "опытный"?
- Точно.
- Не будь этого контракта, туго бы пришлось?
- И не говорите. Тогда бы часть затрат на сани оплатила бы федерация. Остальное - на свои. Семейный бюджет вообще бы провалился. Хорошо еще, фонд поддержки олимпийцев выручил, целый год платил по 45 тысяч рублей в месяц.
- Сколько стоят сани?
- Около 25 тысяч евро. Иногда показывают тебе двое саней - и не поймешь, почему одни едут быстрее. Тестируешь - а новые, как ни странно, проигрывают предыдущим. Для Ванкувера надо было выбрать устойчивые, там трасса очень скоростная.
- Бывали у вас неустойчивые?
- Как раз предыдущие. Буквально чуть-чуть - и готовы перевернуться. Перед Олимпиадой проходил Кубок мира. Хоть результат был хороший, но сани мне не подошли. Риск.
- Куда дели?
- Отправил в запасник.
- Много накопилось?
- Пять штук. В год пару саней отдаю молодым. "В народ", как я говорю.
- Молодежь дерется за них, наверное?
- Не за что биться. Сани - очень индивидуальный снаряд. На моих может ехать лишь человек примерно моей же комплекции. Если отдам сани дочери, для нее они будут как танк.
- Вы мастер на все руки. А "безрукие" саночники бывают?
- В России такой саночник моментально закончил бы карьеру. За границей - проще. Допустим, олимпийскому чемпиону Ванкувера Феликсу Лоху сани собирает тренер Георг Хакль. Сомневаюсь, что Феликс вникает, что там и как. Его задача - докатить до финиша. А вот Армин Цоггелер и другие итальянцы сами работают над сборкой саней.
- Сани, на которых выигрывали серебро в Турине, расколотили?
- Да, на следующий год, в Лейк-Плэсиде. Правда, мы их собрали.
- В пакетик?
- До такой степени сани не ломаются, чтоб их в пакетик соскребать. Случается, деревяшки раскурочены пополам, полозья гнутся.
- Самое тяжелое повреждение, которое видели у саней?
- В закрытом городке под Свердловском было две трассы, "Кольцо" и "Омега". Вторую строили специально для тренировок сборной Союза - под игры в Лейк-Плэсиде. Точная копия олимпийской трассы в Америке. Не представляю, как умудрились, - наверное, со спутника сняли. Именно поэтому с той Олимпиады наши саночники привезли две медали. Американцы понятия не имели, что мы такие хитрые… Так вот на этой трассе я и видел самый сильный разлом саней. Ребята ехали в двойке, ударились о козырек - и ухнули вниз. Сани разлетелись вдребезги.
- А люди?
- Как ехали по трассе, так и продолжили. Даже не поняли, что случилось.
- На этой трассе позже погиб саночник?
- Да, году в 94-м. Парень тоже ударился о козырек - щепка попала в глаз. Пробила и ушла под височную кость. Не знаю, как его лечили, но месяца через три-четыре умер.
- Такого резонанса, как после гибели Нодара Кумариташвили, не было?
- Нет, конечно. Случись трагедия не на Олимпиаде, а в тренировочном заезде - все уже забыли бы эту историю. У нас похожая ситуация была в Турине.
- Что стряслось?
- Мы даже не смогли провести этап Кубка мира. На заезде не хватало двух "скорых" и вертолета. Людей пачками выносили. Знаете, почему Олимпиада в Турине прошла без особых эксцессов?
- Почему?
- Потому что плохо подготовленные саночники не попали на Олимпиаду - их увезли еще с Кубка мира. Они там разбились. Девочку-румынку, помню, на вертолете спасали, бразилец полтора месяца в коме пролежал.
- Выжил?
- Сейчас инвалид. От сильного удара глаз вытек… Думаю, самое время вводить две дистанции - как в некоторых видах спорта. Грубо говоря, спринт и марафон. Ведь как к нам сегодня приходят люди? 20-летний парень увидел, загорелся этим делом - начал кататься. Есть саночники из Бразилии, Новой Зеландии, Индии. Но в мире много трасс, на которые они просто не приезжают - боятся за жизнь.
- Что за трассы?
- Турин, Альтенберг, Уистлер. А ездят в Австрию, там трасса медленная и безопасная. Значит, надо вводить для таких саночников особые трассы. Если всех гонять по безопасным, сани и бобслей деградируют.
* * *
- Вам последняя Олимпиада снится?
- А чего она мне должна сниться-то? Я все проанализировал, сделал выводы - и постарался забыть. Хотя очень обидно получилось. Не отпускает ощущение, что медаль у меня увели. Стараюсь от этого абстрагироваться. Чтоб душу не травить.
- И какие выводы сделали?
- Будем вносить на конгресс FIL эту идею - введение вторых дистанций. Плюс надо иметь больше тренеров. Ведь в Ванкувере я рассчитывал на золото. Готовился как никогда - в больнице прошел обследование, затем курс реабилитации. Работал с психологом и нейропсихологом.
- Сани у вас тоже были отличные?
- Мои сани - самые быстрые в мире. Все это понимают, включая немцев. Мне при таком раскладе нужно было всего-навсего стабильно доехать четыре раза до финиша.
- Так при чем здесь тренеры?
- Знаете, как мы проворонили бронзовую медаль? Утром было два тренировочных заезда, а потом сани готовить пора. Тренер был один, он отправился на тренировку к девочкам. А я в это время занимался санями, немного устал. Потому и проиграл. Сам себе проиграл, результатам тренировочных заездов. Этот первый день все определил. После первого старта бросил сани и сказал тренеру: "Александр Иванович, не хочу их видеть. Шлифуйте сами".
- Вы, единственная надежда России в этом виде спорта, сами себе готовили сани?!
- Да. В течение трех часов. После трагедии с Нодаром все были потрясены, на нашей организации это сильно сказалось. Не смогли собраться.
- Еще и самоуверенность вас подвела?
- Не было никакой самоуверенности. Подвело другое - мне стоило на всех наорать, построить людей, как-то встряхнуть. Доктор вообще забыл, что Олимпиада началась.
- Пошел гулять по окрестностям Ванкувера?
- Не утрируйте. Он был на трассе - но забыл, что надо делать. Не приготовил нам поилки, например. А что смотреть в окрестностях Ванкувера - елки, что ли? Повторяю, все были в шоке.
- Вы тоже?
- Я спортсмен, должен работать. У нас люди с переломами катаются. Больные, хромые, косые…
- И вы так катались?
- Да, со сломанной ногой - на чемпионате мира. На стопу наложили лангетку из полиэфирной смолы.
- Когда у грузинского саночника на ваших глазах отлетел ботинок - вы все поняли?
- Не ботинок, а клипсо. Да, я сразу понял - человек погиб.
- В чем вы стали другим после занятий с нейропсихологом?
- Я более собранный. Координированный. Лучше умею концентрироваться. Он дает интересные упражнения - например, лежа на полу надо вращать стопами, руками, языком и глазами. При этом говорить скороговоркой.
- Не решили, что это шарлатан какой-то?
- Я с ним встретился за год до туринской олимпиады, мне было 32. Скептически воспринял - но ладно, думаю, попробую. Занимался по полтора часа ежедневно. Увидел результат, и сомнения прошли.
- Вы говорили, что собираетесь в Сочи выступить вместе с дочкой. Реально?
- Еще как реально!
- Как жена реагирует на уход дочки в такой опасный спорт?
- Жена у меня с пятнадцатилетним стажем совместной жизни. Адекватно все оценивает. Дети под машины попадают, наркоманами становятся, спиваются… Пусть дочка спортом занимается, меньше времени на глупости.
- Даже не говорили на эту тему?
- А зачем? Кому суждено быть повешенным - тот не утонет. Я знал людей, которые откашивали от армии - и тут же попадали в автокатастрофы. Или выпадали из окна девятого этажа.
- Жена тоже из Чусового?
- Да. Познакомились на вокзале в Перми. На майские праздники вместе возвращались электричкой домой.
- Помните первые слова, с которыми к ней обратились?
- "Давай помогу". У Ольги была здоровенная сумка. Три года встречались, потом поженились.
* * *
- Вас в юности шесть раз выгоняли из секции санного спорта. Почему?
- Я никогда не был спокойным человеком. Это сейчас только разговариваю, а прежде драки были в порядке вещей.
- Последняя в вашей жизни?
- С 92-го года не дерусь. Влип в историю, когда понял: лучше людей не бить. После Олимпиады ехал в Перми на автобусе, и тут контролеры. Два пацана в зеленых китайских пуховиках. Я-то знаю, что есть билет, а найти не могу. Вдобавок вижу - электричка вот-вот уйдет. Контролеры на меня: "Плати штраф". - "Сколько?" - "30 рублей". Обычно штраф был трешка - а эти тридцать просят! Выскочил я оттуда да помчался к электричке. Стою в тамбуре, вдруг двое парней забегают - и ко мне.
- Те самые контролеры?
- Да. Один с ходу мне в физиономию сует. Я увернулся - и ему в ответ. Тот сразу улетел, следом второго выкинул на платформу. Вскакивают, моськи в крови - руками по пуховикам чего-то ищут. Оказалось, удостоверения: "Да мы милиция!" - "Что ж вы, ребята, сразу не сказали?!" Пошел с этими побитыми, сдался властям. Оформили протокол и отпустили. Я объяснил: "Думал, что на гоп-стоп нарвался". Одет я пышно, во все олимпийское - а тогда на спортсменов из-за экипировки часто нападали. Вы москвичи?
- Да.
- Значит, не представляете, что в те времена в провинции творилось. "Гоп-стоп" 90-х не прошли. Идешь нарядный - тебя, чпок, и "обули". В Перми мода была - ходить в черных шапках и фуфайках. Как называли - "крупный вельвет". Там же зоны кругом. Половина города выглядела так. А если ты цветастый - желание "обуть" у всех громадное.
- Что с людей снимали?
- Особенно горячо народ на кроссовки Adidas реагировал. А на Спартакиаде народов СССР обязательно выдавали Adidas московской фабрики.
- С вас кроссовки снимали?
- Никогда. Вот отцовский трактор пытались "раздеть".
- Это как?
- Банально. В 90-е воровали все. Просто одни - дрова, а другие - деньги в коробках из-под ксерокса.
- Вы тоже не без греха?
- Хм… Разве что тачку щебенки можно было подгрести. Да в соседских садах яблоки таскал.
- Никогда не стреляли вам вслед патронами с солью?
- Кто?
- Сторож.
- Эх, ребята, начитались вы сказок. Кто будет стрелять в человека солью? Она же не пробьет одежду, да и далеко не полетит. Вот дробью - могли. Но не из-за яблок.
- Ну и славно. Так что за случай с трактором?
- 1995 год. Кто-то повадился детали с нашего трактора скручивать. Мы с братом устроили засаду. Посередь ночи явились два обормота. Подождали, пока они втянутся в процесс, набьют карманы и потеряют бдительность. А дальше мы тут как тут. Правда, полезли на них, два дурака, с голыми руками. Отец потом удивлялся: "Зачем с кулаками-то? Взяли бы по черенку от лопаты. Чпок - и вяжи, пока тепленький…" Своего я сразу оглушил, но обыскать не успел. Смотрю - брат со вторым возится. Кинулся ему на помощь. А тот, оглушенный, вдруг вскочил и деру. Олег за ним. Тогда тот начал отверткой размахивать. Пробил брату грудную мышцу - слава богу, сердце не задел. В общем, докрутили этих ворюг и вызвали милицию.
* * *
- Уже легендами обросла история, как в середине 90-х…
- …я мясом торговал? Да, три года на колхозном рынке. Санным спортом прокормить семью было невозможно. А у отца - серьезное хозяйство, полсотни свиней. Это и помогло выжить.
- Сами свинью резали?
- Колол. Свиней не режут. Только совсем уж маленьких. А больших - колют.
- Занятие не для слабонервных.
- Главное - правильно настроиться, сконцентрироваться. Ребята, почему вас такие вещи интересуют? Может, киллерами хотите стать?
- Пока воздержимся.
- Ладно, я вам расскажу. Бить человека надо как? Целенаправленно. Когда знаешь, что его одним ударом нужно ухлопать. Иначе потом голову оторвет. Так и здесь - собираешься с духом и идешь колоть. Потому что, если ты свинью сразу не заколешь, она просто тебе что-нибудь отгрызет.
- До корриды у вас не доходило?
- Нет. Я же говорю - настраиваешься серьезно, чтоб все сделать за один удар. На дурняка такое не проходит. Концентрация - как на старте. Тем более что свинья не только самое чистоплотное, но и очень умное животное. Она чувствует, когда ее приходят убивать.
- Жалко, наверное, хрюшек…
- Не понимаю я таких разговоров. Скажите, вы вегетарианцы?
- Нет.
- Когда жуете котлету, думаете о том, кто и как завалил эту свинью или корову?
- Боже упаси.
- Так к чему разговоры о жалости? Обыкновенный крестьянский уклад жизни. Растишь скот для того, чтоб потом его съесть.
- Кем еще подрабатывали?
- В смысле шабашил? Водителем был у одного мужика. Нашего, чусовского, Мавроди. Еще мраморную плитку клал. Разгружал вагоны. Сложнее всего пришлось, когда однажды с приятелем за день разгрузили полвагона соли.
- Настолько тяжелые мешки?
- Если б - мешки! В мешках мы вагон муки за пару часов вдвоем с отцом закидывали. А соль - врассыпную. Ее надо раздробить, погрузить на тележку, загнать на бурт, высыпать и пилить обратно. Целый день возились. Больше никогда так не уставал.
- Заплатили-то хорошо?
- Да-а! Этих денег хватило на два месяца безбедной жизни. Я тогда в институте физкультуры учился. Если срочно требовались грузчики, к нам постоянно обращались директора овощебаз. Где еще найдешь столько молодых и здоровых ребят, которые согласны на любую работу?
- Не охватывала тоска, когда стояли за прилавком или клали плитку? Что вы, молодое дарование, вместо того чтобы тренироваться, вынуждены заниматься черт знает чем?
- Ну вы и сказанули - "молодое дарование". Да я сроду о себе так не думал! И звездной болезни у меня не было. Я ж не фигурист. Вот у них с самооценкой беда: у парнишки сопли по колено болтаются, а он нос задрал: смотрите, мол, какой я красивый и талантливый. Адекватных фигуристов очень мало. Из тех, с кем общался, назову Артура Дмитриева, Антона Cихарулидзе да Лешу Ягудина.
- Неужели не считаете для себя эти годы потерянными?
- Вот с этим не поспоришь. Но разве я один в то время оказался в такой ситуации?
* * *
- Пять лет назад вы были в шаге от смерти, когда после операции аппендицита у вас в горле забыли дыхательную трубку?
- Это к врачам вопрос - в шаге я был или в двух. Мне сказали - ерунда, внутри-то дырка была, так что все равно бы дышал.
- Вы же общались с врачом, которая вас оперировала?
- И до сих пор общаемся. У нас отличные отношения.
- Кажется, вы собирались в суд подавать?
- Мне предлагали, но судиться ни с кем не хочу. Люди извинились. Этого достаточно. Да, разок еще разрезали, сделали под местным наркозом трахеотомию. Шрам вон на горле остался. Но ничего, главное - живой.
- Есть в вашей жизни медали, на которые смотреть и больно, и неприятно?
- Во-первых, на медали я не смотрю. Кто-то из спортсменов устраивает дома "красный уголок", у меня же все награды лежат в мешке. Во-вторых, больно и неприятно может быть за медаль, если ради нее пришлось совершить подлость. У меня таких, к счастью, нет. Раньше бывали случаи, когда перед соревнованиями люди друг другу портили сани. Могли жахнуть напильником или молотком по полозу, передвинуть трещотки или вообще открутить полозья.
- Вы тоже с этим столкнулись?
- Нет. Свои сани в дни соревнований всегда храню около кровати. Это закон.
- Когда в последний раз убеждались, что у вас прекрасная интуиция?
- В Уистлере. Дело не в том, что это очень опасная трасса. Просто перед началом утренних заездов в душе поселилась тревога. Чувствовал - что-то будет. А потом погиб Нодар… Бывает, внутренний голос подсказывает: не стоит ехать. На тренировках в такие моменты всегда отказываюсь. На соревнованиях - конечно, сложнее. Иногда идешь наперекор интуиции.
- И что?
- Дважды об этом пожалел. Сначала в Оберхофе, когда ногу сломал. А в этом сезоне - в Калгари. Причем там от первого заезда отказался. Потом смотрю - вроде распогодилось, ветер стих. Думаю, ладно, поеду. Хоть на сердце все равно неспокойно. Так мне, чтоб травму получить, даже спускаться на санях не пришлось.
- То есть?
- Поднимаюсь на старт, пытаюсь зайти на эстакаду - и поскальзываюсь. Сразу сработала дурная привычка саночников - сам падай, а сани спасай. Держу их кое-как на вытянутых руках и заваливаюсь левым боком на бортик. Дыхалку выбивает, сильный ушиб ребер. И вся реабилитация, все, что за лето наработал, насмарку.
- Из шести ваших Олимпиад - лучшая по организации?
- В Альбервилле, Лиллехаммере и Нагано все было великолепно. В Солт-Лейк-Сити - тоже. Правда, там после 11 сентября ужесточили меры безопасности. Сперва напрягало, потом привыкли. В Турине не успели достроить горную деревню, было грязновато, но на соревнованиях проблем не возникало. А вот Ванкувер - это что-то. Самая позорная организация. Например, везде, чтоб солнце не топило трассу, ее закрывают тентом. Саночник стартовал - тент поднимают. Вираж проехал - снова опускают. В том же Турине на каждом тенте стоял человек, который поднимал и опускал тент. В Ванкувере почему-то этого не было. Несколько заездов провели с открытыми тентами, на последний тренировочный заезд их закрыли, хотя это официально запрещено! Канадцы и другое правило проигнорировали.
- Какое?
- Перед стартом сани обязательно проверяет техническая комиссия. Чтобы все соответствовало регламенту - вес саней, узлы и детали, после этого сани пломбируются. В Турине в состав комиссии входили два итальянца, норвежец, немец, латыш. А здесь - один норвежец. Который у немцев на зарплате в FIL. (Международная федерация санного спорта располагается в Германии, большинство ее представителей - немцы. - Прим. "СЭ".) И вот мы с Цогеллером, как два лоха - не Феликса, а просто лоха - после официального заезда отправляемся на техконтроль саней. На них наклеивают пломбы. А немецкие саночники туда даже не идут. Никто их сани в Ванкувере не пломбировал. Грубейшее нарушение регламента! Но до этого никому не было дела. Поймите, это не оправдания. Не поиск крайних или виноватых. Только мои наблюдения.
- В курсе, что нет спортсменов, которые участвовали бы в семи зимних Олимпиадах?
- Разумеется. Знаю, что рекорд - девять на летних. Установили конник и кто-то еще (канадский конник Иан Миллар и австрийский яхтсмен Хуберт Раудашль. - Прим. "СЭ").
- Это тоже один из стимулов - дотянуть до Сочи и войти в историю?
- Да. Но не единственный. Стимулов много. Я еще до Ванкувера решил: остаюсь. Хочется выступить на своей Олимпиаде. А главное, чувствую, что могу хорошо подготовиться и побороться за медаль.
* * *
- Что вам в себе не нравится?
- Иногда становлюсь нудным и болтливым.
- И какие слова обошлись вам особенно дорого?
- "Кольцо на санно-бобслейной трассе в Парамонове слишком сильно гасит скорость". Эта фраза, сказанная на открытии трассы, икается мне уже три года. Ведь мы, спортсмены, сильно зависим от функционеров.
- Вас начали зажимать?
- Можно и так сказать. Помощи стало меньше. Плюс бесконечная критика со стороны руководства.
- Но почему такое отношение? Вы же сказали правду!
- У нас разве любят, когда говорят правду? Если б я был шутом и жил при дворе - тогда все было бы нормально. Только шут мог сказать королю правду и не отправиться на плаху.
- В свои 38 чувствуете себя в сборной динозавром?
- Я так давно тренируюсь с молодежью, что уже привык. В общении никаких проблем. Хотя интересы, конечно, у нас разные. Они сутками зависают в компьютере, спасая планету от каких-то монстров. Мне так жалко этих ребят! Они не читают книг, не смотрят кино, не знакомятся с девушками - зато готовы целый день сидеть перед экраном. Я к компьютерным игрушкам равнодушен. Разве что в мобильнике могу в шашки поиграть.
- А читаете что?
- Все подряд - от беллетристики до серьезной литературы. Вот перечитывать, как некоторые, десять раз "Мастера и Маргариту" или "Золотого теленка", я не в силах. Одного вполне хватило. Единственная проблема - не люблю электронные книги. А обычные в разгар сезона не натаскаешься. У нас столько инвентаря! Трое саней - это уже 120 кг! А если еще книги с собой брать, с места не сдвинешься.
- Сезон завершен. Как отпуск проведете?
- В домашних хлопотах. В этом году не смогу себе позволить отдохнуть на море. Поиздержался - и на сани, и вообще… Я же толком ничего не заработал. Олимпиада - мимо призовых. Да, выиграл чемпионаты России и Европы, но это гроши. Например, от международной федерации чемпион Европы получает полторы тысячи евро. За победу на этапе Кубка мира - 600 евро. От нашей же федерации премии за победы вовсе не предусмотрены. Поэтому, смешно, когда говорят, что мы, дескать, мотаемся по свету и зарабатываем кучу денег. Люди забывают, что это не теннис, не хоккей и даже не биатлон, где Прохоров создал спортсменам прекрасные условия. Мы - на саночках катаемся.
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
