Ахрик Цвейба: "Юран схватил меня за лицо. Пришлось драться"
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Если б из всех наших героев пришлось выбрать чемпиона по харизме, Ахрик Сократович был бы одним из главных претендентов. Мы проговорили целый день на верандочке Нагатинской набережной, глядя на проплывающие мимо баржи.
Расходились затемно. Он обнял каждого. Мы не сдержались:
– Ну и обаяние у вас. Просто волна!
Цвейба поднял палец – и выговорил отчетливо:
– Два года. Тайным голосованием. Выбирали капитаном в киевском "Динамо". Меня! Абхазца!
Мы не удивлены.
КЕРЖАКОВ
– Вы же заведовали селекцией в московском "Динамо"?
– Ой, давно это было. Еще при Черчесове. Уже год, наверное, прошел?
– Три!
– Что вы говорите… Когда уходили оттуда Аджоев с Черчесовым, я решил, что оставаться не имею права. Неэтично! Потом друзья подтянули в бизнес. Еще был проект на телевидении. Может, вы видели – "Команда на прокачку".
– Туда как занесло?
– Звонок с неизвестного номера. Я на такие не отвечаю. А тут набирают снова и снова. Ладно, думаю. Может, что-то срочное. Слышу: "Ахрик Сократович, это продюсерская компания…" Первая мысль – кто-то из друзей развлекается.
– Но поверили?
– Съездил в офис. Рассказали, что проект уже удачно прошел в Италии и Испании. Предупредили: "С вами будет Кержаков…" Ну, думаю, попробую.
– Опять же – гонорар.
– Гонорар-то небольшой. Снимались месяца полтора, обстановка замечательная, с Кержаковым сразу общий язык нашли. Классный парень! Глубокий, начитанный. Об этом, наверное, мало кто знает.
– Больше говорят про его проблемы с женами.
– Это жизнь… Но меня Саша приятно удивил. Прилетели на съемки в Сочи. Пауза в два-три дня, и должны отправиться в Ставрополь. Внезапно предложил: "Поехали в Абхазию?"
– Вот это идея. Там же рядом. Пейзажи фантастические – нависающие над дорогой скалы.
– Собралось человек пять. Я организовал, прямо на границе нас большой джип встретил. На Голубое озеро съездили, посидели. Потом Кержаков сказал: "Хочу увидеть, где ты родился". Это 20 километров от Гудауты в сторону гор. Село у самого подножия. Пытался отговорить: "Там неинтересно! Частный домик, ничего особенного. Родственники живут". Но Саша уперся.
– Настойчивый.
– Ладно! У родни там гектар земли, пашут с утра до вечера. В доме не застать. Еле дозвонился: "Накройте поляну, чтоб краснеть не пришлось. Делегация едет". А там увидели такое, что даже я поразился. Вот представьте: дерево хурмы, прямо на него запрыгнули куры, петухи. Клюют что-то. Индюшка свисает, на Кержакова смотрит!
– Прекрасная картина.
– Сашка обалдел. Оборачивается в другую сторону – видит ржавый трактор вдалеке, а перед ним на кирпичах здоровенный бак голубого цвета. С надписью "Газпром". Дядька откуда-то прикатил. Саша протягивает мне телефон: "Сними вот так – возле "Газпрома". Как село называется?" – "Джихва!" Тут же выложил в Инстаграм: "И здесь наши! Село Джихва, Абхазия".
– Отца вашего действительно звали Сократ?
– Ну да.
– Редкое имя?
– В Абхазии другого Сократа не встречал. Причем остальным детям дедушка обычные имена давал – Сергей, Аркадий… А папа – Сократ!
– Дом ваш в войну не пострадал?
– Нет. Гудаута в центре Абхазии. Грузинские войска шли по суше от Сухуми и Гали. А по морю рассчитывали взять в кольцо со стороны Гагр. Середину не коснулось вообще. Только раз самолет бомбу сбросил. Глава города, мой товарищ, глаз потерял…
– Помните, как первый раз после войны оказались в Абхазии?
– Еще бы! Я тогда в Киеве играл. Нам за отборочный цикл и чемпионат Европы выдали по 40 тысяч долларов. По тем временам – колоссальные деньги. Встретился с отцом Виссарионом, патриархом Абхазии. По сей день на мне его цепочка, вот она.
– Зачем встречались?
– Говорю: "Отец Виссарион, вот 10 тысяч долларов. Хочу Родине помочь. Но чтоб не оружие купили, а раненых вылечили ". Тот помолчал – и взял меня за плечо: "Поехали. Познакомлю с президентом".
– С Ардзинбой?
– Да. У Владислава Григорьевича резиденция в Гудауте была. Отец Виссарион меня представляет: " Ахрик за киевское "Динамо" играет. Может, его деньги кому-то помогут после ранения". Ардзинба меня прекрасно знал, как выяснилось. Тепло обнял.
– А вокруг – разруха.
– К сожалению, до сих пор едешь по Абхазии – руины стоят. Меня эти картины убивают. В деревнях на границе покосившиеся частные дома. Никто не живет. У нас нет семьи, которую война не коснулась бы.
– Вашу тоже?
– Троюродный брат погиб. А родной, Алхаз, тащил раненого, рядом снаряд взорвался. Одним осколком того парня добило, другой крошечный попал брату в глаз. Я потом в клинику Федорова его устроил. Но глаз не спасли.
ШТОРМ
– Встречаете старых товарищей?
– Мы с "Командой на прокачку" прилетели в Сочи. Неподалеку стоит угрюмый мужик. Прожигает взглядом – прямо чувствую! Всмотрелся в него: "Гоча, это ты?!"
– Гогричиани?
– Да! Мой друг, в одном городе выросли. Футболист от Бога. Был лучшим в юношеской сборной СССР, где Лядин ему сказал: "Гоча, делай, что хочешь. Обводи, рискуй, твори…" А в тбилисском "Динамо" от Кипиани слышал другое: "Делай вот это, а это – не смей". Все, Гоча закис. Раскрылся годы спустя – уже в "Жемчужине".
– Чем занимается?
– Тренирует детишек в Сочи. Сынок у него растет – говорят, гениальный парень. В "Ростов" взяли.
– Кто-то давно вас не видел, поразился – как вы себя держите в форме. Подкачаны.
– Да, постоянно на турнике занимаюсь. В любом состоянии "угол" держу – и 15 раз подтянусь. А рекорд у меня – 30. Это сложно. Зато отлично выправляет пресс. С пацанами на съемках зашел разговор. Одного спрашиваю: "Сколько раз подтянешься?" – "Больше, чем вы". Отлично, отвечаю. Давай попробуем.
– Ну и?
– Он пять раз подтянулся. А я – 15! Мальчишка глазам не поверил.
– Значит, не пошли вы путем Реваза Челебадзе. В смысле размера живота.
– Закончив, прибавил чуть-чуть! У нас, футболистов, организм работает совсем иначе, привык к напряжению. Ни в коем случае нельзя резко бросать нагрузки – и переходить к шашлыкам. Я лишь полгода назад перестал за ветеранов играть.
– Что стряслось?
– Стерся хрящ в тазобедренном суставе. Когда долго в машине сидишь – больно. Бегать вообще не дает. Вот Володя Бесчастных сустав поменял, советует не затягивать с операцией.
– Правду говорит.
– Живу я на проспекте Мира. Рядом "Олимпийском", каждый день плаваю километр. Я же черноморец, для меня вода – это все. На велике в парке гоняю. Но хочется пропотеть, поиграть! Организм футбола просит!
- Слышали, вы недавно едва не утонули в Абхазии?
– Приехали ко мне ребята из Москвы. Поужинали. Говорят: "На море?" – "Ну, пошли…" А шторм был. Темень. Я хотел блатануть – показать, как плаваю. Куда там! Назад гребу – а ощущение, что уносит все дальше от берега. Здесь что главное?
– Не паниковать?
– Вот! Это очень важно! В секунду протрезвел. Еще и вспомнил, сколько в моем детстве тонуло отдыхающих. Видел все эти "Скорые", как откачивают синих людей. Все потому, что махнут – и море по колено. А оно не любит выпивших.
РЕСТОРАН
– У вас был отличный ресторан на Маяковке. Закрылся?
– "Цитрус"-то? Давно.
– Почему?
– Я был совладельцем с порядочными ребятами. Зал всегда полон, футболисты ходили. Арендовали мы помещение у Зураба Церетели. Плата символическая, все на дружбе. А потом что-то случилось, здание отошло городу.
– Попросили вас?
– Моментально.
– Много потеряли?
– Я вложил 100 тысяч долларов. Хорошо, если 50 отбил. Думаю, даже меньше. Мне в ресторанный бизнес лучше не соваться.
– Что так?
– Сам в "Цитрус" частенько заглядывал, видел друзей за столиком. Говорил официантам: "Не берите с них, на мой счет запишите". Ежемесячно мне должны были начислять зарплату. Но вместо нее: "Ахрик, ты еще нам должен!" – "Как?!" – "С этого столика счет, с того…"
– Главный совет для футболиста, который идет в ресторанный бизнес?
– Рядом должен был близкий человек, который владеет темой профессионально. Если нет такого – прогоришь. Будет обман на каждом шагу.
– Знаете хоть одного футболиста, который вложился в ресторан удачно?
– Кержаков. Но он передал управление фирме, у которой несколько ресторанов. Саше отдают, как понимаю, фиксированную сумму.
– С агентским бизнесом у вас шло удачнее?
– Я помогал товарищу, лицензии не было. Пристраивали качественных грузинских игроков. Джаба Канкава, Давид Квирквелия…
– Брат Соломона?
– Однофамилец. Хотя тоже играл в "Рубине" на позиции защитника. Но Соломон – центральный, а Давид – левый. Схема у нас была особенная. Всё на честности!
– Это как же?
– Нашего футболиста на Украине не знают. Говорим: "Вы берете парня на сборы. Мы сами привозим его в Турцию. Просмотр, проживание, перелет – все на нас. Если подойдет вам – не надо за него платить".
– Вот это схема.
– За иностранца на Украине требовался взнос в федерацию – 15 тысяч долларов. Тоже сами платим! То есть клуб не тратит ничего вообще. Понравился на сборах? Даете парню минимальный контракт, ждем полгода. Если не устроил – мы даже эти деньги возвращаем.
– А если понравился?
– Тогда уже даете нормальную зарплату и компенсируете все наши траты. Схема, при которой клуб ничем не рискует. Генеральный директор одной команды руками развел: "Первый раз такое вижу". А мы просто уверены были в своих футболистах. И Канкава выстрелил, и Квирквелия.
– Это Канкава жизнь спас Олегу Гусеву, когда тот после столкновения с вратарем потерял сознание и проглотил язык?
– Да, интернете есть запись. Канкава большой молодец, это надо было сообразить! Гусев же укусил его…
– На ваших глазах подобные случаи были?
– В Японии со мной играл парень по фамилии Хонда. Два раза отключался во время матчей. Судороги, эпилепсия. Годы спустя узнаю: третьего приступа не пережил, умер на поле. Все, как у Кости Еременко.
– У того-то были проблемы с сердцем.
– Но выглядит приступ – один в один! При мне Костю дважды прихватывало. Когда в Казани играли с ветеранами "Барселоны", я оказался рядом с Еременко. Вижу боковым зрением – как-то у него шея в сторону отходит. Шепчет: "Ахрик, держи меня…"
– Успели?
– Он очень тяжелый. Вместе завалились, я смягчил удар. Бах, врачи – откачали, язык вытащили. Даже без дефибриллятора обошлось. Второй случай был на тренировке. Третий – в динамовском манеже, когда скончался.
– Вы тогда играли?
– Нет, занят был. Вечером звонок от Зураба Орджоникидзе: "Костя умер".
– Чего вы только не видели. Как-то приезжали в Карлсруэ на просмотр – судья умер в разгар матча.
– Бежал с флажком – и вдруг хлоп, резко падает. Обширный инфаркт. Матч заканчивается. Мой просмотр – тоже.
ЧЕЛЕБАДЗЕ
– Вы с Челебадзе дружите. Самые веселые истории, связанные с Резо?
– Это уникальный человек… Сколько случаев! Вот, например. К 1984 году он успел уйти в Батуми, стать лучшим по первой лиге – и снова вернуться в тбилисское "Динамо". Тут в команде появились мы с Саидом Тарбой. Как-то Резо к ночи ближе пожелал арбуза.
– Начало прекрасное.
– Смотрит на нас, молодых: "Так! Отправляйтесь на рынок. Делайте, что хотите – но чтоб арбуз был". Берем нож, идем на разведку. Около рынка стоят клетки с арбузами, амбарный замок. Никакой охраны. Просовываем руку, режем один арбуз прямо в клетке – и по кускам несем Челебадзе на базу.
– Мило.
– Он важно пробует – и поворачивается к нам: "Арбуз-то левый принесли. Невкусный!" Плетемся обратно, точно так же режем… У меня про Резо миллион историй.
– Нас это не смущает.
– Тогда слушайте. В союзные времена матч "Арарат" – "Динамо" Тбилиси – это как "Реал" – "Барселона". В Ереване при счете 1:1 за минуту до конца Челебадзе выскочил один на один с вратарем. Бежал и думал: "Сейчас забиваю, выигрываем, приезжаю в Тбилиси, меня на руках будут носить, "Волгу" подарят…" Но пока размышлял, с ударом затянул. Момент упущен. После матча болельщики не жалели эпитетов в адрес Челебадзе и его родни. Рассказывал: "Представляешь, до Тбилиси доехать не успел, а про меня уже анекдот сочинили! Амиран, грузинский Прометей, прикован к скале. Поднимаюсь к нему: "Амиран, помоги" – "Что случилось, сынок?" – "Я – футболист. Гол не забиваю – маму мою ругают, забиваю – все равно ругают…" – "А как тебя зовут?" – "Реваз Челебадзе". Амиран дернулся: "Да если б меня к скале не приковали, сам бы тебя удавил!"
– Смешно.
– А вот не анекдот – быль. В Батуми родственник Челебадзе обругал матом молодого сотрудника полиции. Тот запихнул в машину, отвез в каталажку, написал заявление. Парню реальный срок грозил. Резо узнал – кинулся выручать. Добился встречи с этим полицейским, спросил: "Что мой родственник натворил? За что в тюрьму хочешь его посадить?" – "Батоно Резо, за 25 лет моей жизни про маму никто дурного слова не сказал. А он…" Челебадзе усмехнулся: "Сынок, когда я "Арарату" не забил, четыре миллиона грузин мою маму на все лады склоняли! А про твою один-единственный высказался…"
– Убедил?
– Полицейский от хохота чуть со стула не упал. Заявление порвал, парня отпустил. О, еще историю вспомнил! Про Владимира Астамуровича Шамбу, моего первого тренера. Собрался он в Москву. Билетов не было. Друзья пообещали помочь, приехали с ним в аэропорт Адлера. Выпили на дорожку. Решили подшутить – вместо московского рейса усадили в самолет, который отправлялся в Архангельск.
– Какая прелесть.
– Дядя Вова сразу задремал. Открыл глаза, когда услышал голос: "Через несколько минут мы совершим посадку в аэропорту города Архангельска". Спустился с трапа, дошел до почтового отделения, отбил друзьям телеграмму: "Долетел нормально. Часто вспоминаю вашу маму".
– Силен.
– А я год назад впервые в Архангельске побывал. Играли там с ветеранами. На банкете в присутствии мэра рассказал историю про дядю Вову и произнес тост за город, который с детства у меня на устах. Все легли.
ЗОНИН
– Как-то в Абхазии для нас Дараселия открылся с новой стороны – узнали, что он был великим мастером уличных драк. Совершенно не ожидали такой подробности. А что вам рассказывали в том "Динамо" про Виталия?
– Я тоже расспрашивал – каким он был? Говорили – пахарь. Трудяга. Очень справедливый парень. Вот был у него конфликт с Челебадзе, кажется.
– И Виталия за арбузами посылал?
– Нет. Ребята молодые сидят, смотрят единственный телевизор на базе. Подходит Резо, уже ветеран, переключает на другую программу. Виталий отмалчиваться не стал: "Слушай, уважай нас!" Любому мог сказать: "Ты не прав, сойди с коня".
– С кем подружились в "Динамо"?
– Из ветеранов Заур Сванадзе часто приглашал нас домой, жил рядом с базой. А из моего поклонения – Гия Пирцхалава. Он родился в Бирме. Зонин там работал, прекрасно знал его отца, доктора при посольстве. Принял "Динамо" – стал Пирцхалву подпускать к основе. Так тот сразу же Дасаеву забил!
– Застали вы в Тбилиси и Рамаза Шенгелия. Дважды лучшего футболиста СССР.
– С Сулаквелидзе они были не разлей вода. Их вдвоем когда-то брали из Кутаиси. Хоть Шенгелия хитрован, это даже на поле видно, а Сула – простой-простой. Однажды случилось смешное. Должны были им дать новые машины. Спрашивают: "Девятки" или "шестерки"? Выбирайте…"
– Что ж тут выбирать?
– Советуются вполголоса, Рамаз размышляет: "Тенгиз, "девятки" новые, только появились, черт знает, какие они на дороге. Не будут ли ломаться? Давай проверенные "шестерки" возьмем" – "Согласен!"
– Тенгиз прислушивался?
– Очень. А приходить за машинами надо было в разное время. Является Сулаквелидзе – забирает свою "шестерку". Назавтра является Рамаз…
– Догадываемся, что произошло.
– Выбирает модную "девятку"! Заезжает на базу – Сулаквелидзе видит, бледнеет. А вокруг хохот.
– Про Сулаквелидзе нам рассказывал Геннадий Логофет – Тенгиз забил в свои ворота. В раздевалке спрашивают: "Ну как же так, Сула?" – "Я даю – она выходит…" – "Кто "она"?!" – "Она, Дасаев".
– Да, по-русски Тенгиз едва-едва изъяснялся. И у меня есть история на эту тему. В Минске пас пяткой называли "каблук". Если кричат на поле: "Каблук!" – значит, надо назад мяч скинуть. Играет сборная СССР, Сулаквелидзе с мячом, сзади бежит Гоцманов: "Сула, каблук, каблук!" Отдай, мол. После игры Тенгиз злой надвигается на Гоцманова: "Слюшай, кто "каблук"?! Я?!"
– У Чивадзе с русским получше?
– Намного! Приносил нам фильмы на кассетах, которые и не достать было. Про каждого артиста мог все рассказать. Мы-то скучаем на базе – и вдруг такой праздник! Думаем: откуда он это все знает? Весь Голливуд! А как ухаживал за собой, надо было видеть. На игру выходить, Александр расчесочку достает. Сам выглядел как киноактер.
– Бриолина на капитанской голове не замечали?
– Бриолин тогда в моде не был. В жизни Чивадзе тоже всегда с иголочки одет. Как и Володя Гуцаев. А когда я начал играть последнего защитника, Чивадзе меня засыпал советами: "Не стесняйся подсказывать. На этой позиции самое важное – чтоб тебя слышали. Только ты видишь всю картину сзади…"
– Что-то друг ваш Тарба высоко не взлетел.
– Талантище! У меня и близко такого дара не было, все за счет труда. Но лентяй Тарба невероятный. В выходной бужу его на зарядку, а то проспит до обеда: "Давай, вставай". Кое-как укатываю. Он одну бутсу отыскал, вторую… Все как в "Ералаше" – пока надел, зима наступила. Приходим в зал, там маты разложены. Чуть потерял Саида из виду – он за самый большой лег и заснул. Я уже плюнул, будить не стал. Тут Чивадзе появляется, приехал позаниматься для себя.
– Так-так.
– Заходит за маты – и видит это тело. Глаза вытаращил: "Тарба, ты чем занимаешься?!" Саид продирает глаза – над ним стоит капитан сборной СССР! Вот умора!
– Хорошо, не вы прилегли поспать. Прямой конкурент капитана сборной.
– Я поначалу опорного играл. Потом команду Зонин принял, перевел меня в защиту. "Динамо" здорово при нем заиграло, техничным ребятам и нужен был такой тренировочный процесс. Упражнения на выносливость, скорость, прыжки… Даже ветераны прибавили.
– Что ж тогда подстрелили Германа Семеновича мячом на тренировке – чуть жизни не лишили?
– Несчастный случай!
– Ходил слух – не вполне.
– Ну что вы… Надо знать Малхаза Арзиани! Парень скромный, порядочный. Прекрасно помню этот момент. Зонин чуть в стороне от ворот присел, двигал какую-то фишку. У Арзиани с левой ноги мяч свалился – и в ухо Герману Семеновичу. Тот в возрасте, среагировать не успел. Барабанная перепонка лопнула. Сознание не потерял, но повело прилично. Сразу "Скорая", больница…
– Вам в Тбилиси другой Малхаз удружил.
– Махарадзе. На базе перед ужином принялись дурачиться, фехтовать. Он схватил острый нож, я – открывалку. Неловкое движение – и так полоснул по руке, что перерезал сухожилие. Фонтан крови. Директор базы зажал руку, наспех перебинтовал, повез в больницу. Там новая напасть.
– Что?
– Хирург зашил рану, но укол на аллергию почему-то не сделал. Мне стало плохо. Не мог глаза открыть. Казалось, в них иголкой тычут, боль, все плывет. Вот тут перепугался по-настоящему, про руку забыл. Думаю: я что, ослеп?!
– Когда отпустило?
– Через пару дней. Зрение восстановилось полностью. Но большой палец на правой руке – с тех пор "инвалид", почти не двигается.
– Сергей Хусаинов уверял, с возрастом у вас не все чисто. Убавили в паспорте год-другой. Вы ведь не от нас это слышите?
– Меня что-то в последнее время часто спрашивают: "Ты какого года?"
– Теперь уже можно открыться.
– Говорю как есть: 1966-го!
– Ранняя седина наводила на мысли, что…
– Это гены! Сейчас у меня не только седина, но и залысины. Вон, смотрите (приподнимает бейсболку). Зато 15 раз никто не подтянется! В том числе Хусаинов.
– Трудно не согласиться.
– Если б мне было, как вы говорите, сто лет – разве я это исполнил бы? Многих ребят с Кавказа возрастом подкалывают…
(Несколько секунд молчит.) Ладно! На старости лет признаюсь – вам одним! Год действительно срезали. В Союзе во второй лиге обязательно должны были выходить на поле два игрока до 18 лет. Вот тренер сухумского "Динамо" и предложил скостить.
КАЙФ
– К разговору об автомобилях. Для кавказца машина – больше, чем машина. Вы на чем ездите?
– Ха! Это вы верно заметили. У меня отец таксистом работал. Может, передалось – обожаю ездить. Всегда были отличные машины. Сейчас спортивный "Мерседес", купе. Вон стоит, белый. Подарил жене на день рождения. Время от времени пользуюсь. Так автомобили люблю, что когда-то заказывал в Америке "Инфинити". Их только начали выпускать, я заболел этой машиной.
– Долго ждали?
– Три месяца. Поездил недолго и разочаровался. Думал, комфортнее окажется. Широкие диски – на скорости яму проходишь, зад виляет. Очень странный автомобиль. Затем в Штатах заказал "Хаммер".
– Господи. Он же, как самосвал.
– Ради этой машины пришлось другие права получать, новую категорию открывать. Больше двух с половиной тонн – уже считается большегрузом. В районе Сочи 250 километров "серпантина" – как же хорошо на таком автомобиле пролетать! Обгонял всех, форсированный двигатель. Но особенный кайф – Range Rover. Правда, ломался очень часто. Говорят, новая модель понадежнее.
– Опасности на дороге подстерегали?
– Нет. Я аккуратно езжу. Как-то поехал в Сочи. Ростов проскочил, двигаюсь на Краснодар. Тут мимо кто-то пронесся на ML. Посигналил. Вижу – напичканная такая машина. Надо ж поразмяться чуть-чуть… Накидываю ремень – и педаль в пол. Рванул за ним на своем Range Rover. Дороги хорошие, до Джугбы широкие. 150 километров его догонял.
– Успешно?
– Еле-еле обошел – и сбросил ремень. Адреналин выплеснул, дальше спокойно ехал. Вот чем отличается хороший водитель от лихача? Хороший никогда не создаст аварийную ситуацию. В аварийной нет кайфа.
– "Хаммер" когда наскучил?
– Через год. Товарищ попросил: "Продай!" – "Да забирай поскорее". В Москве не воткнешь никуда, огромная машина. Но какой там салон, какие кресла! Рычаг, как в самолете!
– В киевском "Динамо" на чем ездили?
– Там всем игрокам подарили 190-й "Мерседес".
– Вратарь Жидков чуть жизни не лишился на этом "Мерседесе". Переворачивался. С тех пор ездит тихонечко.
– Да все разбили эти "Мерседесы", кроме меня! Мистика какая-то! Даже самые аккуратные бились – вроде Паши Яковенко. У него на скорости колесо лопнуло. У Юрана серьезная авария приключилась. Лужный свою расколотил. Степка Беца, бедный, на этом "Мерседесе" погиб.
– Что ж за несчастливые машины?
– Это сейчас посмотреть на 190-й – что за "коряга"? В Союзе же мы на "шестерках" ездили да "девятках". А тут – крутая тачка, быстрая. Хочется поднажать.
– Тренеры тоже бились на этих "Мерседесах"?
– Естественно. Рассказываю. В 1992-м после чемпионата Европы купил в подарок другу Саиду Тарбе "семерку". Поставил на базе в Конча-Заспе без номеров. Как-нибудь перегоню, думаю. А сезон заканчивался, Лобановского в "Динамо" уже не было. Прилетаем с европейского матча чартером, прямо из аэропорта на базу. Ночь, хочу домой уехать. Моя машина в ремонте.
– Зато есть "Жигули"?
– Да. Но в Конча-Заспе пост ГАИ, там машину без номеров точно тормознут. Так что делаю? У стенки припаркован битый "Мерседес" тренера дубля Виктора Колотова, тоже в аварию угодил. Еще и номера государственные, с такими в Киеве вообще не останавливали. Водителю автобуса говорю: "Скрути-ка мне эти номера. Завтра с утра раньше всех вернусь, обратно прикручу". До сих пор стыдно…
– Опоздали?
– Проспал! Приезжаю в обед – дубль тренируется. Колотов, мне говорят, приехав на базу, глазам не поверил. Стоит его машина, но что-то в ней не то. Всмотрелся – номеров нет! Побрел к нему: "Виктор Михайлович, я извиняюсь…" Объяснил ситуацию. Он приобнял: "Нет проблем". Золотой мужик.
ЭЛИСТА
– Лобановский мог усадить на скамейку кого угодно?
– Лучше всех это знает Толя Демьяненко. В клубе отправил в запас капитана сборной! Толя был в шоке: "Я уже не представляю, как играть!" Потом так же внезапно вернулся в состав. Это тоже надо уметь. Чаще всего тренеры, если ставят крест, – то насовсем. Ты с ним говоришь – а у тренера ноль эмоций. Никакого шанса у тебя нет. Все как с Шатовым в "Зените"!
– Вы хоть раз сталкивались с неверием тренера?
– В "Уралане".
– Ничего себе. Буняк вас забраковал?
– Да Буняк – отличный тренер! А этого даже фамилию не могу вспомнить. Из Волгограда.
– Владимир Дергач?
– Точно, Дергач! Сразу дал понять, что на меня не рассчитывает. Но руководил "Ураланом" два тура. Оба матча проиграли, и сняли его. Потом был Ирхин, продержался около месяца. А в конце июня назначили Буняка.
– Хусаинов рассказывал нам: "Саша Ирхин принимает "Уралан", приезжает с командой в Москву. Видит меня: "Сереж, судьи обнаглели. Прилетают в Элисту и говорят – возвращай долги. А я-то им ничего не обещал!"
– Хм, интересно. Не помню, чтоб в том сезоне нас прибивали. Судейские ошибки случались, но беспредела не было. Что же касается Буняка, то мне очень нравилось, как он выстраивал тренировочный процесс. Просто супер!
– Вы серьезно?
– Абсолютно. Тренировки короткие, но интенсивные. Физически были в отличном состоянии. Сгубило "Уралан" другое.
– Что же?
– Катастрофическая селекция. Еще до Буняка привезли кучу сербов, которые не соответствовали уровню премьер-лиги. Особенно вратарь Сретенович, в четырех матчах пропустивший 18 мячей!
– Девять из них от "Локомотива".
– Мало кто знает, что предшествовало разгрому. За неделю до матча команду распустили. Сказали: "Денег нет даже на еду. В Сити-Чесс кормить не будут. Езжайте по домам. Встречаемся на стадионе в день игры". Все разъехались. Я-то в Москве тренировался самостоятельно. Чем занимались остальные, могу только догадываться. Вот и вынесли нас – 0:9! Когда "Локомотив" то ли седьмой забил, то ли восьмой, хотелось снять майку и убежать в раздевалку, не дожидаясь финального свистка.
– Что удержало?
– Внутренний голос. Понимал – так нельзя. Будет скандал. Хотя от стыда готов был провалиться сквозь землю.
– Вы оказались единственным футболистом "Уралана", о ком Буняк с теплотой отозвался в интервью: "Никогда не забуду Ахрика. Это профессионал и хороший человек, всегда мне помогал". Как помогали-то?
– Когда не платят по три-четыре месяца, команда начинает бунтовать. Гарник Авалян, самый опытный игрок "Уралана", и я на правах капитана старались не допустить раскола, просили ребят потерпеть: "Понятно, тяжело. Но рано или поздно с нами рассчитаются. Главное – достойно завершить сезон". Мы, ветераны, тренировались больше всех, режимили. Если б позволили себе расслабиться, то и молодые, глядя на нас, моментально развязали бы.
– Сколько получали в Элисте?
– Зарплата – 5 тысяч долларов. Подъемные – 50 тысяч. Должны были сразу дать, но выплатили лишь спустя два года после ухода из "Уралана". К финансовым трудностям клуба относился с пониманием, руки не выкручивал. Постоянно слышал: "Ахрик, все будет. Подожди". Я и ждал.
– Четыре года?!
– Да. Контракт заключил весной 1999-го, а подъемные увидел в конце 2002-го. Когда терпение лопнуло, обратился в РФС к Сергею Куликову. Тот пригрозил "Уралану" снятием очков. Вопрос решился. Через неделю привезли деньги.
– Наличными?
– Ага. В гостинице "Россия" вручили пакет, набитый мелкими купюрами. По 5, 10, 20 долларов.
ДИАБЕТИК
– В Элисту вас пригласил Яковенко?
– Да, мы в киевском "Динамо" сдружились. Я восхищался его игрой. Сегодня в России образцом опорного полузащитника называют Денисова. Но Яковенко в золотые годы – это было гораздо круче. Паша в каждом матче выполнял гигансткий объем работы. И отнимал, и отдавал, и забивал. На тренировках пахал за троих, даже после жуткой череды травм ноги из борьбы не убирал. Настоящий трудоголик.
– Он же нелюдимый.
– Ну что вы! Паша – общительный, компанейский. Надежный друг. Вот когда тренером стал, немножко изменился. В 1999-м у меня был вариант в Китае, по деньгам выгоднее, чем "Уралан". Но Паша привел железный аргумент: "Сколько еще в этом Китае отыграешь? Максимум год. А здесь спокойно закончишь карьеру, станешь моим помощником, будем вместе работать". И я сорвался в Калмыкию.
– Пожалели?
– Больше всего расстроился, что уже через пять туров его убрали. К старту чемпионата поле в Элисте подготовить не успели. Жили мы в Пятигорске, домашние матчи проводили в Ростове. Переезды утомляли, плюс нагрузки на тренировках были сумасшедшие.
– В стиле Яковенко.
– Обычно это давало результат, но тут что-то пошло не так. Вижу – играем в одном темпе, ребята не бегут, силенок не хватает. Мне вратарь катит мяч, а дальше давать некому. Все закрыты, никто не дернется в свободную зону. Я под прессингом, и что остается? Выносить вперед в надежде, что там кто-то зацепится. Решил поговорить с Яковенко с глазу на глаз: "Паша, парни уставшие. Надо что-то поменять…"
– А он?
– Отмахнулся, мол, сам разберусь. Еще и врачу команды нажаловался: "Зачем Ахрик приходил? Куда он лезет? Я знаю, что делаю…" Обиделся. Подозревать начал в чем-то. Меня, друга, который ради него приехал к черту на рога! Да я грудью за Пашу стоял! Искренне хотел помочь, наблюдая изнутри, что творится с командой. Итог известен. Пять поражений с разницей мячей 0-8 – и Пашу уволили.
– Позже поговорили?
– Нет. Я сразу почувствовал холодок. Когда в Киеве пересекались, к той теме уже не возвращались. Кстати, вот еще эпизод, характеризующий мое отношение к Яковенко. В команде эту историю знают. Вскоре после подписания контракта мне предложили подъемные – те самые 50 тысяч долларов. Ответил: "Не возьму. Сначала с Пашей расплатитесь". К тому времени он несколько месяцев отработал в клубе, но зарплату ни разу не получал.
– При Аверьянове "Уралан" умудрился купить бразильца-диабетика. Как все открылось?
– Кассиану перед каждым матчем надолго запирался в туалете. Команда уже на поле, а он сидит и сидит. Наконец кто-то шприц в его руках заметил. Перепугались, думали – вдруг наркоман? Оказалось – колит инсулин. Здесь даже не к Аверьянову вопросы, а к медицинскому штабу "Уралана". Игрок-то неплохой, техничный. Аверьянов увидел в Бразилии – заинтересовался. Но куда врачи смотрели во время медобследования?
– У других бразильцев, Джефферсона и Бренера, изъянов не было?
– Нет. Я-то к легионерам всегда относился уважительно, сам в этой шкуре побывал. А Миша Жаринов их не воспринимал. Защитник мощный, жесткий. Однажды Бренер на тренировке финтами его раскрутил. Жаринов разозлился, в подкате чуть ногу бедняге не оторвал. Тут же Джефферсон подлетел, вспыхнула потасовка. Еле-еле разняли. Говорю Мише: "Вот представь, уедешь ты в зарубежный клуб, а местные ребята к тебе так же относиться будут. Понравится?" – "Не-е…" – "Ну и веди себя нормально".
– Прислушался?
– Да, обнял Бренера, извинился. К иностранцам терпимее стал.
ШРАМ
– Кто еще на вашей памяти дрался с одноклубником?
– (После паузы.) Я дрался. С Юраном. В Праге, когда в Кубке Кубков "Дуклу" прошли.
– Юран в молодости дерзким был.
– О, да! А уж если выпьет… История такая. 1990 год, ноябрь, конец сезона. В Прагу приехали два болельщика "Динамо" с Западной Украины. При деньгах, бизнесом занимались в Германии. После матча пригласили всю команду в ночной клуб, угостили дорогим шампанским. Мы голодные, уставшие. С трех бокалов унесло. В разгар веселья говорю с улыбкой Юрану, который "Дукле" два забил и в тот вечер чувствовал себя героем: "Барсик, почему выпить со мной не хочешь? Каким-то важным стал. Миллион нашел, что ли?" Он хмуро: "А ты сыграл удачно против Скиллачи – и что?"
– Стоп. Почему Юрана прозвали Барсиком, знаем. Но при чем здесь Скиллачи, лучший бомбардир чемпионата мира-1990?
– Неделей раньше в Италии в матче за сборную я персонально его опекал. Закрыл наглухо, в середине второго тайма Скиллачи даже заменили. А Юран в "Динамо" был одним из моих ближайших друзей. После ссор с женой у меня ночевал.
– В квартире?
– В гостинице "Киев", где клуб снимал для меня люкс. Мы и после тренировок часто вдвоем оставались, Серега шел в обводку на скорости, а я пытался мяч отобрать… А здесь его переклинило, завелся, расшумелся. Впервые в таком состоянии видел. Говорю: "Барсик, да что с тобой? Успокойся" – "Это с тобой – что?!" Слово за слово, вышли на улицу и понеслось. Он боец серьезный, я тоже не фраер. Отмутузили друг друга прилично.
– Кто первым-то ударил?
– Он ладонью обхватил мое лицо, толкнул. Вон, полоска от ногтей возле носа осталась. А у него – шрам над бровью. Память о туфлях, выданных в 1990-м перед чемпионатом мира. С металлическим треугольником на носке и крючочком, на котором две кисточки висели. Последний писк моды по тем временам. В какой-то момент я кулаком хорошо приложился – Серегу качнуло, присел. И тут с ноги так ему засадил, что вырубил окончательно. Вот за этот удар очень стыдно, нужно было сдержаться. Но себя уже не контролировал.
– Можно понять.
– Как раз металлическим крючком бровь и рассек. Юран отключился, а я взял такси – и в гостиницу. Видеть никого не хотелось. Перед этим мелькнул парень в бабочке – то ли бармен, то ли официант. Кошелек показал. Я не придал значения, сел в машину, уехал. Через пару часов стук в дверь. Открываю – Жорка.
– Это еще кто?
– Саня Жидков. Почему так прозвали, не в курсе. Рассказывает: "Юрана отвезли в больницу, начали рану зашивать, а он бухой, наркоз не берет. Еще переживает, что в драке кошелек посеял". И я вспомнил парня в бабочке. Вскакиваю: "Едем обратно! Знаю, где кошелек". Жорка отговаривает: "Не надо. Там такой кипиш. Чеченцы понаехали, которые клуб держат…" – "Либо ты со мной. Либо еду один".
– Что Жорка?
– "Ну, конечно, я с тобой". Пока добрались, все уже разъехались – и наши, и чеченцы. Кошелек, увы, не нашли. А нам после матча по 800 долларов выдали. Плюс у Юрана свои были.
– Досадно.
– Утром спускаемся к автобусу. Выглядим живописно. У Юрана пол-лица распухло, у меня – рука. Палец сломан – тот самый, "инвалидный". В чартере подходит Демьяненко: "Ахрик, все понимаю, но это перебор…" – "Толя, ты же знаешь, я человек миролюбивый, мордобой не выношу, не моя стихия. Но так получилось".
– А он?
– "Юран "бабки" потерял, сейчас скинемся по сотне". Нет, отвечаю. Никто скидываться не будет. Сам разрулю. У меня есть 800 долларов. Половину отдам Сереге. Толя шепнул: "Тогда вторая просьба – помиритесь" – "Без проблем".
– Что дальше?
– Позвал он Юрана. Сели, обнялись, я вытащил 400 долларов. Все, инцидент исчерпан. По сей день прекрасные отношения… Вообще в Киеве был очень дружный коллектив. Ни склок, ни группировок. Если шли куда-то после матча, то всей командой. Как-то Пузач организовал на базе собрание: "Вижу, нарушали вчера. Эх, вы… Берите с Цвейбы пример! Красавчик! Единственный трезвенник среди вас". Ребята в кулак прыснули. Накануне я не только с ними шампанское пил, но и сам же все затеял.
– Пузач не заметил?
– У меня не бывает похмелья. Никогда наутро не видно, нарушал ли я вечером режим. А есть категория – на неделю человек в загул уходит. Вот Борька Деркач!
– Это личность известная. Сколько отсидел в Венгрии за вооруженный разбой? Лет десять?
– Четырнадцать! Из них семь в одиночной камере! Это близкий мой товарищ. Но если прикоснется к спиртному – все, не понимает, что творит. В кого стрелял, за что…
– Кого он подстрелил?
– Боря был в Венгрии на просмотре. Поругался с женой, та порвала загранпаспорт. С горя запил. Деньги кончились. Познакомился с земляками, предложили заработать. Поехали за город выбивать долги из какого-то сутенера. Ну и Борю за компанию взяли. Дальше как в кино: особняк, шум, девчонки выбегают. Деркач сгоряча стрельнул – слава богу, обошлось без трупов. Подельники скрылись, а Боря-то без паспорта, деваться некуда. В ресторане повязали.
Мы с Лужным через Шандора Варгу помогали. Министра иностранных дел подключили. Два года скостили Боре. Напоследок перевели из Венгрии в Украину, на "химию". На поселение.
– Вышел нормальным человеком?
– Накачанным! Я поразился: "Это ты где?" Сижу, отвечает, один в камере. Семь лет! Что мне делать? Наливаю воду в двухлитровые бутылки из-под колы, связываю между собой. Так и накачался. Еще отжимания… Мы помогли заняться агентским бизнесом. Вроде все в порядке. Новая семья, двое детей. А потом – опять срыв. Как-то звонит: "Ахрик, меня побили".
– Что случилось?
– Жил в киевской гостинице, а денег оплачивать не было. Приходят парни, а Борька бухой. Еще и быковатый. Поколотили сильно, ногу сломали. Дал тебе Боженька понять – не твое это, не прикасайся к алкоголю…
– Игрокам киевского "Динамо" Василий Рац казался лунатиком. Говорили: мог среди ночи колотить кулаками в подушку. Наутро ничего не помнил.
– Да, это у него присутствовало. Когда в сборной впервые в одном номере поселились, ребята шепнули, ты с Васей поаккуратнее. Я значения не придал. Да и спал настолько крепко, что ничего не замечал. Позже выяснилось – Рац действительно иногда бродил ночами по комнате, однажды об угол ударился, ногу поранил.
ВАНЯ
– Знаем историю – приехали вы в "КАМАЗ" с лишним весом. Вечером в полутьме Четверик присмотрелся: кто-то прыгает по трибунам. Это вы и…
– Ваня Яремчук.
– Четверик уверял – Колесов.
– Да ну, зачем это Колесову? Он уже ветеран, 38 лет. С Ваней мы бегали.
– На команду произвело огромное впечатление. За вас, между прочим, Четверик четыре грузовика отправил в Киев.
– Не исключено.
– Еще сообщил, что лично отговорил вас выступать за сборную Грузии: "Я тебя Паше Садырину рекомендую".
– В сборной Грузии я и так не оказался бы, хотя мне Ахалкаци звонил. Но как бы стал играть за нее после войны? Жить-то все равно в Абхазии. Ни один мой земляк не согласился тогда за Грузию выступать. Вот за Украину в товарищеском матче против венгров сыграл. С Цымбаларем, Никифоровым, Саленко. Так и набежало у меня четыре сборные в карьере – СССР, СНГ, Украина и Россия.
– Дебют в сборной СССР получился чудовищный.
– Да уж. Проиграли Израилю – мало того, что я наворотил, еще Михайличенко сломался. Не попал на чемпионат мира-1990.
– С вами что случилось?
– Я так хорошо был готов к матчу! Девять киевлян в составе, выспался – только и думал: "Скорее бы на поле!" Выхожу – и "плыву". То не успеваю, то обрезаю. После первого тайма меняют. В раздевалке обидно было до слез. Терялся в догадках – куда что подевалось? Когда в Киев вернулись, Лобановский вызвал в кабинет: "Ахрик, что могло произойти?" – "Не знаю…" Валерий Васильевич помолчал и закруглил: "Ты просто перегорел. От огромного желания. С молодыми бывает. Работай спокойно". Я ожил после этого разговора. Прямо бальзам на сердце.
– На чемпионате мира вы так и не сыграли.
– Когда уже объявили заявку, Яремчук сломал меня на тренировке.
– Как?
– Он потерял мяч. Лобановский повысил голос: "Ваня, отдавай!" Если Валерий Васильевич кричать начинал – дело серьезное. Яремчук что-то буркнул под нос – и кинулся в подкате на того, у кого был мяч.
– На вас.
– Да. Но мог оказаться кто угодно. Ваня злой на самого себя. Плюс Лобановский напихал. В итоге звук хрустящей ветки – это ломался мой голеностоп. Через день начинался чемпионат мира. Команда уезжала на игры – я оставался на базе в Чокко, смотрел матчи по телевизору.
– Яремчук лет десять назад нам рассказывал, как оставил в казино больше миллиона долларов. Сейчас, наверное, счет пополнился.
– Сумму не знаю, но поиграть он любит. Это факт. Не пьет и не курит – но как доходит до игр, пропадает. Разрывает Ваню! Не имеет значения, казино, карты или бильярд. Еще сладкоежка страшный, обожает колу и шоколадные батончики. Сегодня они на каждом шагу, а раньше за валюту в "Березке" покупал.
Главная же его страсть – женщины. В этом вопросе неудержим. Веселый, коммуникабельный, абсолютно без комплексов. За день на улице мог познакомиться с десятком девчонок. Легко! В Челнах, когда мобильных еще не было, приносил полные карманы бумажек с домашними телефонами девчат. Я поражался – где ж ты их цепляешь?! А Ваня сядет у аппарата, послюнявит палец и начинает перебирать стопку, названивая одной, второй, третьей.
– Имеет право – парень холостой.
– Кажется, до сих пор не женился. Еще в Штатах случай. Мы в одном номере жили. Так ночью после игры перемахнул через забор. Желал знакомиться с танцовщицами, которые в баре сидели. Хотя по-английски – ни слова. Вернулся под утро. Дово-о-ольный! Спрашиваю: "Ваня, ты как?" – "Все отлично. Спи себе…"
– В Челнах ваша киевская зарплата выросла значительно.
– Стал получать две тысячи долларов! Четверик выполнил все, что обещал. "Волгу" дал. А отец его на гармони играл.
– Где, извиняемся?
– Да на трибунах жарил, заводил народ. Матушка такая трогательная. Настоящие казаки. Никакого "Рубина" еще не было, это Четверик знакомил Татарстан с футболом. Шаймиев увидел – дал указание "Рубин" поднимать.
– Сам Четверик тоже "жарил", хоть и без баяна. На глазах одного из нас съел бумагу, обляпанную печатями. Заметил, как Нигматуллин плюнул на стадионе "Динамо" – заорал: "Вытри, щенок! На этом поле Лев Яшин играл!"
– А меня как-то на свадьбу затащил: "Надо съездить, поздравить хороших людей". Выступил сам и говорит: "Какая музыка славная. Ахрик, станцуй!"
– Станцевали?
– Ага. Я с Четвериком полгода отработал – а ощущение было, что давным-давно знакомы. Все выплеснет, ничего в душе держать не будет. Когда "Текстильщику" после первого тайма проигрывали, в перерыве так распалился, что бутылкой об стол жахнул. Всю руку распорол, кровища хлынула! А если кого-то оскорбил – подойдет потом, погладит…
ФЕЛИКС
– Помните ощущения, когда после двух тысяч долларов в Челнах стали в Японии получать в пятнадцать раз больше?
– Честно, к деньгам всегда относился спокойно. В жизни не трясся над ними. И в лучшие времена, и в тяжелые. Мой принцип: Бог дал, Бог взял… Когда начал хорошо зарабатывать, друзьям детства помогал. От них никогда не отвернусь. Даже если человек в тюрьму попал. Есть ребята, с которыми вырос в Гудауте, в одной школе учились. Нас пятеро. Так получилось, что трое отсидели. По разным причинам.
– Например?
– Взять моего друга Феликса. После школы поехал в Питер учиться. Что-то не поделил с компанией подвыпивших студентов. Поколотили. Вернулся в общагу, приятели всполошились. Пошли разбираться. Снова драка, одного пацана кто-то ударил кирпичом, тот умер. В милиции всех собак повесили на Феликса. Как на зачинщика. Впаяли 14 лет.
– Ох.
– Освободился – одел его, обул. А уже играя в Японии, прислал 30 тысяч долларов. Без возврата. В подарок. Чтоб дело свое открыл, начал новую жизнь. Второму другу, отсидевшему четыре года, 20 тысяч долларов дал. Третьему – 25 тысяч. Мне нравится помогать. У меня кайф от этого. Просто зов сердца.
– Дружба сохранилась?
– Конечно! Это – навсегда! Они живут в Абхазии. Когда приезжаю, собираемся, вспоминаем… Много интересных моментов было. Расскажу историю. Весной 1991-го Феликс в тюрьме проиграл в карты огромную сумму – две тысячи рублей. У меня в киевском "Динамо" зарплата была – 700. Дня за три до матча с "Барселоной" звонок в мой гостиничный "люкс": "К вам странный человек пришел…" Спускаюсь в холл. Стоит парень в зэковском бушлате, худющий, с котомкой. Понятно, почему на входе завернули. Спрашиваю: "Ты кто?" – "Только откинулся. С другом твоим сидел. В беду он попал, срочно нужны деньги". Достает детскую фотографию, где мы с Феликсом, на обороте надпись: "Ахрик, доверься ему". А я знал, что такое карточный долг в тюрьме. Если вовремя не вернуть – последствия страшные.
– Что решили?
– Парня в гостинице поселил, приодел. Чтоб окружающих не распугивал. У меня двух тысяч не было – у друзей занял, вручил ему. В то время никаких мобильников, а надо предупредить, что деньги найдены. Говорю: "Ты об этом по своим каналам сообщи, ваша цыганская почта быстро все разносит. А я завтра на игре знак подам, над бровью рукой проведу…"
– ???
– Трансляция шла по первому каналу. Во время исполнения гимна камера, как обычно, крупным планом выхватывала каждого игрока. Когда на меня навели, ладонью коснулся лба, будто капельку пота стряхиваю. Феликс потом рассказывал: "Сидели на зоне, включили футбол. Показали тебя, увидел жест, отлегло. Понял – все в порядке. Скоро деньги будут".
– Невероятно.
– Ну а Феликсу, конечно, потом напихал: "Зачем играть сел?! Где ты и где карты?!"
– Вы поражаете нас бескорыстием. А кто из футболистов в этом смысле поражал вас?
– Артур Пагаев. Был такой защитник в "Алании". На поле – злой, кусачий, спуску никому не давал. А в жизни – добрый необычайно. Даже чересчур. Помню, купил он "Лексус". Собрал друзей, отметили. В какой-то момент одному из них протянул ключи: "Теперь это твоя машина! Дарю!"
– Щедро.
– Утром встречаю Пагаева на базе: "Артурчик, где машина?" – "Подарил…"
– Друг ключи не вернул?
– Нет. Решил – так и надо. Хотя на его месте я под любым предлогом возвратил бы машину хозяину. Ясно же – тот сказанул на эмоциях. Да и не миллионер Пагаев, чтоб "Лексусами" разбрасываться. Если ты не прилипала, а настоящий друг, нельзя принимать такие подарки.
– С тех пор, как вы играть закончили, через бедность тоже прошли?
– Было. В Японии за три года заработал почти полтора миллиона долларов. Казалось, на всю жизнь хватит. С друзьями были совместные проекты.
– Какие?
– Бензоколонки. Тот же ресторан. В Подмосковье вложился в казино. Везде капало по чуть-чуть. Потом все закончилось. Бензоколонки продали, ресторан пришлось закрыть, игорные заведения в России с 2009-го под запретом… И я обнулился. Ничего, благодаря друзьям снова удалось подняться. Сегодня все хорошо.
