Борис Чухлов: "Плакал Морозов один раз. Когда умер Брежнев"
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
Санкт-Петербург – Москва
Могучей ногой он задвинул под столик спортивную сумку. Взглядом скользнул по часам:
– Время есть. Поехали!
Два часа просидели в кафе где-то на питерской окраине. Погружаясь с Чухловым в волшебный 84-й. Становясь вместе с ним на тридцать лет моложе.
Тридцать лет – целая жизнь! А помнится все, будто вчерашнее. Тем более, ветераны "Зенита" моложавы. Что на Чухлова посмотреть, что на Дмитриева или Веденеева.
Но печаль нет-нет, да накатит – и тогда Чухлов переходит почти на шепот.
***
– Кого-то тренируете, Борис Владимирович?
– Нет. Сам играю. Вот сегодня матч. Кроме ветеранов "Зенита" еще за одну команду бегаю, там ребята за пятьдесят. У нас и Кубок, и чемпионат города… Все серьезно!
– Работа у вас есть?
– Нет.
– Невероятно.
– Что невероятного?
– Легендарный человек этого города – и без работы.
– Тренировать детей я не хочу. Здоровье дороже! Такая обстановка – не столько с детишками занимаешься, сколько мучаешься с родителями. Для каждого его ребенок – лучший.
– Чувствуем – был у вас тяжелый опыт.
– В том-то и дело. Серега Веденеев и Валера Золин трудятся в школе "Зенит-84". А я сказал: "Нет!" Я эмоциональный, сильно нервничаю. Терпения хватило на несколько месяцев. Понял – детским тренером надо родиться. Вот у Веденеева и Золина это здорово получается.
– На что же вы живете?
– Я немножко обиделся на наше государство. Поэтому все доходы у меня неофициальные. Люди платят за поездки. Везде играю, где возможно. На любом награждении готов поприсутствовать.
– Веденеев нам рассказывал, что у него зарплата 30 тысяч рублей в месяц.
– Вот видите! За эти 30 тысяч Серега буквально ночует на футбольном поле. Но нравится ему. А "Зенит" от нас, ветеранов, отвернулся. Поэтому как-то пытаемся выкручиваться.
– В какой момент отвернулся?
– Когда Фурсенко первый раз назначили президентом, все было отлично. Заключили официальный договор с "Зенитом", что будем популяризировать "Газпром" в различных турнирах. Оплачивались даже матчи на первенство города. Потом произошел какой-то инцидент между президентом фонда "Зенит-84" Канищевым и руководством "Зенита". В лице Митрофанова. Все резко оборвалось. Последние четыре года уже и форму нам не дают. Вплоть до того, что Митрофанов запретил составу-84 играть со звездочкой.
– Со "стрелкой"?
– Нет-нет, с чемпионской звездой. Из-за этого конфликта. Почему-то для многих в Петербурге наша победа – как кость в горле.
– Вот так новость.
– Точно вам говорю! Казалось бы, "Зенит" после нас навыигрывал немало. А все равно, хотят нас дальше и дальше задвинуть. Вообще в никуда. Все эти поздравления – исключительно для галочки. Как 30-летие победы отмечали – это ж смешно! Выгнали нас к полю, прошли кружочек – и разбрелись по домам.
– Хоть пять тысяч рублей в конверте дали?
– Цепочку золотую на руку… Началось же все с Мутко. Который произнес: "Прежде был один "Зенит". А я пришел – стал другой". Вот Лешка Степанов работал в клубе спортивным директором. Мутко его реально слушал! Леха парень такой неконфликтный – и то недолго выдержал. Уехал в Тюмень. А остальным ветеранам запрещали даже на базу приезжать.
– Еще недавно бывший футболист "Зенита" Александр Канищев был преуспевающим бизнесменом. Поднялся на водочных делах. Потом, слышали, чуть ли не разорился.
– Насколько знаю – дела его не очень хороши. Но спрашивайте у Канищева.
***
– Лет пятнадцать назад вы помогали Анатолию Давыдову в липецком "Металлурге". Но почему с вратарями работали?
– В Липецке на всем экономили, каждую копеечку считали. Не смогли пробить ставку тренера вратарей – вот и пришлось мне взяться. Настолько понравилось! Правда, уставал сильно. Посчитал – за тренировку бил по воротам по 250-300 раз. Вернул потрясающую форму. У меня в игровые-то годы такого удара не было!
– "Металлург" ваш собрался было в премьер-лигу – и вдруг посреди сезона выяснилось, что задача снимается.
– Политика вмешалась – губернатор что-то не поделил с мэром. Тут же реакция: "Ах, так? Ну и забьем на ваш футбол…" Зарплату и премиальные урезали в два раза.
– Истории первой лиги не живут без приключений с судейством.
– В Кисловодске был эпизод – как раз "Терек" выходил. Мы имели неосторожность вести там 1:0 к концу матча. А вокруг поля стояли военные люди в белых рубашках. С автоматами наперевес. Когда судья хотел свистнуть – щелкали затворами.
– Мило.
– Пока "Терек" не сравнял – они не отпускали. Мы уже смирились – 98-я минута, сотая… Сами смеялись: "Да забросьте вы уже этот мяч в ворота!" Цирк! В "Тереке" много питерских ребят играло. Так они громче всех хохотали.
– Стоило ради этого бизнес бросать?
– В охрану-то подался от безысходности. 90-е. Сидели на даче с соседом, бывшим сотрудником КГБ. Его в отставку отправили. Зашел разговор: "Давай?" – "Давай…" Такие предприятия рождались одно за другим. Почему нет?
– Легко пошло?
– Очень! В Петербурге мое имя – моя крыша. Никаких подводных камней. Все органы ко мне с большим уважением относились, получил самые немыслимые разрешения. Если помните, тогда каждый магазин, торгующий алкоголем, должен был оснащаться "тревожной кнопкой"…
– И что?
– Нашей фирме дали лицензию на установку этих "тревожных"!
– Золотое дно.
– Еще бы! Конкурировали с вневедомственной охраной. У них ценники заоблачные, а я договорился с друзьями в Израиле, привозил оборудование в пять раз дешевле. За шесть лет раскрутились прилично. А потом Дедушка сорвал меня в Липецк.
– Какой дедушка?
– Давыдов. Мы с ним столько времени рядом провели. Вместе в Финляндии играли. Там его прозвал. Он же старше, опытнее. Не Папа для меня, а Дедушка – самое оно. Так и приклеилось. Дедушка позвонил в 2002-м: "Хватит ерундой заниматься, поехали!" И я все бросил.
– Но зачем бизнес-то ликвидировать?
– Тут загвоздка – охранное предприятие должно быть зарегистрировано на бывшего сотрудника органов. Вот я – акционер и учредитель. А лицензия – на соседе. Вкладывались поровну. Уезжая в Липецк, говорю – отдай, мол, мою долю. Слышу в ответ: "Нет!" Немножко не оценил гражданин мои возможности.
– Что сделали?
– Хватило одного звонка – и предприятие закрылось. Вопрос был исчерпан, договариваться не пришлось. Ха!
– Время спустя пожалели, что рванули в Липецк?
– Нет. Полезный опыт. Хотя убедился, какое это болото – вторая лига, первая. Когда футболистов приглашаешь на просмотр, на сборах задницу рвут. Едва контракт подписан – все! Надо уговаривать играть. А ближе к финишу у них вообще другие интересы. При этом чуть что, бегут к руководству: "Я не в составе, тренер слабый…"
***
– Кто-то умилялся – тренировавший "Зенит" Давыдов внезапно начал давать странные упражнения. Например, подкаты с воображаемым мячом. Говорили: "Вроде футбольный человек, а придумывает всякую хрень".
– У нас и в Липецке это было. Расставляли стойки, ребята разбегались и катились. Что такого? Упражнение не ради подкатов, а на выносливость.
– Что ж футболисты иронизировали?
– А о чем они не с иронией отзовутся? Хоть сами по мячу через раз попадают. Вот акробатику взять. Морозов уделял ей в "Зените" огромное внимание. А в "Металлурге" Давыдов говорит: "Своди-ка наших звезд в зал, дай эстафету по акробатике". Я был в шоке!
– От чего?
– Кувырок назад с выходом в стойку для них немыслим. Даже примитивный кувырок исполнить не в силах. Мы-то и на батуте прыгали, и сальто вперед-назад без проблем. А тут я поглядел – Бог ты мой… Спрашиваю: "Ребята, вы в школе на физкультуру ходили? Или освобожденные?" Трое сразу за шеи схватились. Все, говорю, закрываем тему. Такие приходят футболисты. Почему у них при каждом падении травмы? Раскоординированные!
– Вы в игровое время могли делать сальто назад?
– Назад – проще ничего не было. Вот вперед – страшновато.
– Кому в 84-м акробатические трюки давались легко?
– Юрке Желудкову. Он гибкий, прыгучий. Когда Морозов впервые нас загнал в легкоатлетический манеж, перепугались. А потом азарт захватил! Все эти упражнения для нас праздником стали. Главное, чувствовали, как в игре помогает.
– Что ж вы после голов сальто не исполняли, не радовали советского зрителя?
– Как-то в голову не приходило. Ограничивался кувырком вперед – с гола "Спартаку" в Лужниках повелось. А вот Паша Игнатович, недолго игравший в "Зените", сальто делал. Смотрел: что ж я до такого не додумался?
– Зато в другом моменте не сплоховали – получили после золотого сезона фантастическую квартиру. Трехэтажную.
– Трехъярусную. Не удивляйтесь, но ее никто из "Зенита" брать не хотел!
– Почему?
– Да ну, говорили, эти переходы, лестницы, замучаешься ремонтировать, убирать. Когда стали чемпионами, всем ребятам, у которых были дети, но не было жилья, председатель ленинградского исполкома Ходырев сказал: "Выбирайте квартиру в любом районе". Жена увидела эту: "Все, берем!" А мог взять кто угодно.
– Удобная?
– Очень. Два туалета, две ванные – наверху и внизу.
– Послевоенный дом?
– Да нет, новый. Строился по немецкому проекту. Там все квартиры были двухъярусные. Только наша – трехъярусная.
***
– Кто-то из "Зенита"-84 высказался: "Лишь про одного человека из той команды можно сказать – "без него чемпионства не было бы". Про Мишу Бирюкова".
– Мишка выдал божественный сезон! Лучший в карьере, признали вратарем номер один страны. О чем говорить, если Бирюков шесть пенальти взял? Такой голкипер – семьдесят процентов успеха. Но главное в том "Зените" – никто не обижался. Ты мог забить, а перед следующей игрой Садырин вызывал: "Сегодня остаешься в запасе, у нас другая тактика. Не переживай, готовься". Все говорилось честно и открыто. Это очень важно – когда нет обид!
– А ведь не только Садырин вытаскивал утопающего. Еще и Бирюков.
– Тоже из пруда на базе в Удельной. Но если Садырину пришлось реально плыть за пацаном, то Мишка просто рядом оказался. Рукой вытянул.
– В 84-м у "Зенита" было несколько безобразных игр. В Днепропетровске, например, вас "возили"…
– Ну, "возили". А выиграл-то кто? "Зенит"! Кстати, на разминке нам дали баскетбольные мячи.
– Что за ерунда.
– Было-было. "Вот, работайте ими". Тут же бродили мужики с граблями и лопатами. Выравнивали безобразное поле. Потом люди из "Днепра" сжалились, швырнули нам один футбольный мячик. На следующий день мы мечтали о ничьей – а получили победу.
– Благодаря невероятному удару Мельникова издалека.
– Совершенно верно. Именно тогда я поверил в чемпионство. Если уж такие матчи вытаскиваем. Вообще, концовку чемпионата прошли на одном дыхании. Обычно нас от Сочи тошнило – но перед ключевыми матчами Садырин туда отвез просто отдохнуть. Понятно, без алкоголя. Но и тренировок не было! Ни теории, ни накачек!
– Чем занимались?
– Волейбол, баскетбол, дыр-дыр. Неделька отпуска. Не придумай Пал Федорыч эту паузу, могли бы перегореть психологически. Мы же словно груз сбросили. Ответственность ушла, напряжения никакого. "Спартак" ждал, что вот-вот споткнемся. В Москве на "Торпедо" или в Днепропетровске. А у нас на финише – ни осечки.
– Разговаривали мы с Орловым. Спросили: "Решающий матч с "Металлистом" – чистый?" Геннадий Сергеевич усмехнулся: "Да. Но была подстраховка. И "Шахтеру", и "Металлисту" заплатили по 1200 рублей".
– Полная чушь.
– А как было?
– Вот с игроками "Шахтера" пытались договориться – отказались наотрез: "Можете даже не подходить. "Спартак" вопросы закрыл". Не знаю, сколько им надо было подвезти, чтоб так грызли искусственное поле в СКК. Как же они упирались! Но мы вырвали победу 1:0, Колька Ларионов забил. А "Металлист"… Нормальные мужики.
– Не сопротивлялись?
– Мы отдали им свои премиальные. Это было. Хотя ребята говорили до матча: "Все равно вы нас порвете". С нами вечером и отмечали.
– Кто-то запомнился на том празднике?
– Ох, был у Харькова главный бомбардир… То ли Тарасов, то ли Баранов. Кажется, он не играл, но в банкете участвовал активно. Да половина "Металлиста" с нами гудела. Потом мы же их везли в "Октябрьскую".
– Нравилось играть в СКК?
– Нет. Тоненький слой синтетики прямо поверх бетона. Это ужас, невозможно упасть! Любой подкат – и у тебя кровавая ссадина. Ожог. Плюс мячик прыгает, как сумасшедший.
– Кто на вашей памяти особенно лихо спалил бедро?
– Дедушка! Он ведь жил в подкатах, не мог без них. Вот на него было жутко смотреть: приходит в раздевалку – весь в засохшей крови, гетры отдирает. Все мы наэлектризованные от синтетики. Так током бьет, что волосы шевелятся.
***
– Самый классный по качеству футбола матч 84-го?
– Хм… Наверное, со "Спартаком" в Лужниках. Когда Желудков два штрафных Дасаеву, как под копирку, заложил.
– С какой точки смотрели эти голы?
– А мы перед спартаковской стеночкой сооружали свою. С Брошиным в ней и стояли, оба невысокие. Разбегались за мгновение до удара.
– Ни разу Желудков своего не подстрелил?
– Никогда. Мы же репетировали. Не знаю – почему это сейчас ушло? Вот попробуйте кто-нибудь, поставьте своих перед стенкой. Ни мяча вратарю не видно, ни момент удара. Пусть гадает!
– Тогда мяч увидели только в сетке?
– Ага. Но уже по полету почувствовал – Дасаев не дотянется. Второй-то совсем смешной вышел. Кто-то кричит Ринату: "Туда же будет бить!" – "Стой на месте, я знаю…" А Желудков ус крутит, была у него привычка. Может, волшебство какое-то. Секунда – Дасаев идет вынимать.
– Мы слышали, Желудков эти удары не отрабатывал. Всё от природы.
– Да он на тренировках издевался над Бирюковым или Приходько. До хохм доходило. Ставил мяч: "Куда попасть?" Туда и закладывает. А если Мишка чуть накренился в одну сторону – Старенький р-раз, и меняет направление удара в последний момент. Еще наставляет: "Не гадай!" Вот у Юрки от Бога такая нога.
– "Стареньким" тоже вы прозвали?
– Почему – я? Команда! А вообще лучше всех бил Вовка Клементьев. Если Желудь "одноногий", то Клим и с левой, и с правой лупил. Очень сильно и точно.
– Самый удивительный матч того сезона – в Тбилиси, когда за десять минут до конца 0:2 превратили в 3:2?
– В Ереване было не проще – 0:1 горели, 2:1 выиграли. Забили Аркаша Афанасьев и я. Но в Тбилиси – сюжет! Второй раз в жизни нам в тех краях аплодировали.
– Предыдущий случай?
– 83-й, Баку. Мы 5:2 победили. Народ встал и хлопал. Это вообще нонсенс. Прежде, когда "Нефтчи" на выезде обыгрывали, нас камнями провожали. Хорошо, поле там далеко от трибун.
– Многие из того состава остались без чемпионской медали.
– Было же правило – надо сыграть 50 процентов матчей. У нас медаль получили 15 игроков. Обидно за Юрку Герасимова, Валерку Золина, Сашу Захарикова, Кольку Воробьева. Кому-то пары игр не хватило.
– Ларионову дали?
– В виде исключения. Как игроку сборной СССР. Из-за травмы в том сезоне он всего девять матчей провел. Спорткомитет пошел навстречу. А сегодня выходишь, не выходишь – медаль твоя. Главное, чтоб в заявке числился. По 30 медалей в команду отправляют. Это тоже неправильно, думаю.
– Ваша сохранилась?
– А как же? Дома лежит.
– Не вы ли Герасимова и Захарикова пристроили охранниками?
– Нет. Они работали в солидной фирме, которая сотрудничает с "Зенитом", "Мегафоном". У них своя футбольная команда. Гераська, впрочем, уже не там, а Захариков остался. Сейчас в головном офисе "Мегафона" старший смены.
– Давайте другой слух проверим. Артист Мигицко нам рассказывал – на его глазах Желудков поднял двухпудовую гирю 25 раз. Играючи.
– Это Старенький так отличился?! Надо у Сереги Мягкого спросить, где увидел! Может, она была распиленная? Пустая внутри? Как-то я соприкосновений Желудкова с тяжестями не наблюдал. Для нас при Морозове вообще ничего страшнее прыжковых упражнений не было. Переговаривались: "Если прыжковую серию прошли – все, день прожит". А чтоб мы гири тягали… Никогда. Это сейчас в Европе сплошь атлеты.
– Сергей Дмитриев еще вот что подметил – Желудков пил, не пьянея.
– Ну как – не пьянея? Старенький мог накатить – а через полчаса ощущение, будто и не прикасался. Есть такие люди. На Пушкаша тоже посмотришь – свеженький, классный!
– Пушкаш – это кто?
– Вовка Долгополов. Из-за шевелюры звали Пушкин. Со временем трансформировалось в Пушкаша – в честь легендарного венгра.
– У Долгополова судьба страшная.
– Все, кто с ним знаком, не верят в его причастность к убийству жены. Не мог он это сделать! Вовка – мягкий, добродушный, мухи не обидит. Хоть одна драка в его жизни-то была?
– С Натальей закрутил роман на ваших глазах?
– Да, познакомились в самолете, она стюардессой работала. Кажется, мы возвращались из Штутгарта, где играли в Кубке УЕФА. С первой супругой, Мариной, у Вовки не сложилось. Даже не скрывала, что для нее это был брак по расчету. А с Натальей другая беда – алкоголизм.
– Ох.
– Поначалу все было нормально. Расписались, родилась дочка, Даша. Когда Наталья ушла с работы, стала поддавать. В какой-то момент это превратилось в болезнь. Вовка пытался лечить – бесполезно. В 2011-м отмечали 50-летие Долгополова. Наталья приехала, минут десять посидела, и ее на такси домой отправили.
– Почему?
– Была не вполне адекватна. Уже с рюмочки уносило. Я вообще не представляю, как столько лет можно выдержать с женщиной-алкоголиком.
– Так от чего умерла?
– И на камерах видно, и свидетели в суде подтвердили, что ночью она выходила на улицу. Могла там получить удар в живот, повлекший внутреннее кровоизлияние. Либо сама на что-то наткнулась. А чуть раньше в ванной завалилась, отсюда синяки, ссадины. Когда полицейские начали выяснять, что случилось, Долгополов ответил: "Я не помню". За одну эту фразу зацепились, раскрутили.
– Владимир в тот вечер тоже был поддавший?
– Да. Посмотрел футбол на кухне и уснул. Даша вернулась, прошла в свою комнату, легла спать. Ничего не слышала. И соседи говорили, что в квартире было тихо. Ни драки, ни криков. А утром Вовка проснулся – жена мертвая.
– На фотографиях до ареста Долгополов выглядел бодряком.
– Да он еле передвигался! Еще играя, порвал ахилл. Прооперировали. Спустя двадцать пять лет шов загноился. Оказалось, врачи забыли вытащить нитки. Но дотянул до последнего. Все это спровоцировало подагру, проблемы с суставами. Ноги распухли так, что не налезали ботинки. Ходил в кроссовках. А когда приговор огласили, я понял: Вовка – не жилец.
– Почему?
– Просто не переживет эти десять лет в тюрьме. Состояние подавленное, съедал себя изнутри. К тому же такого вердикта абсолютно не ожидал. Он и вещей с собой не захватил.
– Вы были на судебном заседании?
– Конечно. И на последнем, январском, и на предыдущих. Сначала из "Крестов", где провел полгода, отпустили под домашний арест. Позже – под подписку о невыезде, сняли браслет. Все были уверены, что Долгополова оправдают. И вдруг слышим: "Десять лет строгого режима!" Лично я потерял дар речи. Да у нас рецидивисты получают меньше!
– Есть версия, почему ситуация развернулась на 180 градусов?
– По слухам, кто-то попросил два миллиона рублей. Я не верю, хотя тема обсуждалась.
– Попросили у Владимира?
– Ну да. Деньги вроде бы собрали, отдали, но… Не дошли. Где они, до сих пор неизвестно. А в итоге вот такой приговор.
– Долгополова решили проучить?
– Типа того. Правосудие наше сраное…
– Через пять месяцев он скончался от инсульта.
– Тоже мутная история. В "Крестах" ему стало плохо. Кто-то из начальства сказал: "Сейчас выходные. В тюремную больницу имени Гааза переведем в понедельник". Время было упущено.
– Сколько лет Даше?
– 26. Часто приезжает на наши ветеранские матчи. Совсем одна, ни мужа, ни детей. Хлебнула за эти годы… Дай Бог, чтоб хотя бы у нее все было хорошо.
– Пока следствие тянулось, "Зенит" поддерживал Долгополова?
– В том-то и дело, что нет! Открестились сразу, уволили задним числом. Но похоронные вопросы в клубе взяли на себя, гроб купили. Здесь никаких претензий. Человека закопать у нас всегда помогут. А при жизни помощи не дождешься.
***
– Первым из вашего чемпионского состава ушел Алексей Степанов.
– 30 июня 2002-го. В день финала чемпионата мира Германия – Бразилия. Леха торопился на поезд, но матч по телевизору досмотрел. Затем с чемоданами помчался. Опоздал. На вокзале присел на скамейку – и умер. Оторвался тромб.
– 42 года. В голове не укладывается.
– Да все были в шоке. Парень крепкий, подтянутый, любил бегать, париться в бане. Никогда на здоровье не жаловался. Правда, всю жизнь повышенное давление – 160 на 100. Морозов на первых порах пытался бороться, потом махнул рукой: "Не надо. Генетическое…"
– Игроки "Зенита" нам рассказывали, что Степанова приключения преследовали.
– Это точно. В Удельной напротив базы сейчас еще одно поле построили, а раньше был овраг. Висела тарзанка. Как-то перед обедом в день матча Леха решил прокатиться на глазах команды. Веревка оборвалась, грохнулся с приличной высоты. А внизу – кирпичи, арматура, строительный мусор. По парку мамаши с колясками прогуливались. Сразу в крик: "Убился! Скорую!" У меня внутри похолодело. Все, думаю, потеряли парня.
– А он?
– Поднялся, отряхнулся. Как ни в чем не бывало: "Ну что, обедать?" Вечером отпахал 90 минут. Или в Ташкенте случай. При гостинице был открытый бассейн. После игры сунулись – замок на двери. Так мы с улицы прокрались, через забор. Отдохнули, шампанского выпили. Пора выбираться. А как? Не выламывать же дверь?
– Трезво.
– Полезли обратно. Мы с ребятами спокойно перемахнули, а у Лехи нога скользнула. Шмяк в кусты. Метров с трех. Шлепанцы в разные стороны, мат-перемат. Вылезает – лицо в ссадинах, из раны на лбу кровь хлещет. Но улыбается: "Я же говорил, быстрее всех спущусь!"
– А дальше?
– Разбудили нашего доктора. Чертыхаясь, прямо в номере зашил, забинтовал. Наутро в автобусе Садырин увидел Степанова. Отшатнулся: "Леша, что с тобой?" Тот замялся: "Федорыч, понимаете… Вчера пошел на восстановительные процедуры в бассейн. Прыгнул – а воды нет".
– Известная фотография – Степанов на поле с перевязанной головой. Как раз после Ташкента?
– Не факт. Таких эпизодов было много. Другую историю расскажу. На стадионе Кирова Дедушка столкнулся головой с кем-то из соперников. Картина жуткая – потерял сознание, гематома на пол-лица. Увезли на скорой. В больнице очухался. Смотрит – на нем майка "Зенита", бутсы. Вскакивает, расталкивает врачей и убегает.
– Куда?
– На улицу. Такси ловить. Санитары за ним, а Дедушка вырывается: "У меня игра на Кирова! Команда ждет!"
– В сочинском цирке Степанова при вас загипнотизировали?
– Да мы вместе на арене были.
– Что вы говорите!
– Гипнотизер Григорий Шпильман на сеансах приглашал из зала несколько человек. Зная об этом, условились с Лехой заранее: "Как бросит клич – спускаемся". Интересно же! Вышли. Встали спиной к Шпильману, тот произнес: "Закройте глаза. Вы мне верите?" – "Да". В следующую секунду начали заваливаться назад.
– Упали?
– Нет. Его ассистенты успели подхватить. "О, годитесь!" – обрадовался Шпильман. Попросил меня снять часы, отдать любому зрителю. "А я, – сказал, – буду за кулисами с завязанными глазами".
– Выбрали кого-то из команды?
– Хотел – но ребята на галерке сидели. Сунул в карман мужику на четвертом ряду и вернулся в центр арены. Появился Шпильман, скомандовал: "Думайте о человеке, которому вручили часы". Потом указал на мужика. Ассистент подошел, забрал часы. Дальше наступила очередь Степанова. Это был гвоздь программы.
– Что творил?
– Когда отрубился, Шпильман крикнул: "Вы – пилот самолета. Аварийная посадка". Леха обхватил руками "штурвал", загудел, изображая рев мотора. Шпильман: "Достаточно. А теперь вы за столиком в ресторане. К вам приближается официант". Диалог такой: "Коньячку желаете?" – "Да. С лимончиком…" – "Может, огурчика соленого?" – "Под коньяк?! Вы что, обалдели?!" Принесли Степанову стакан воды и луковицу. Которую начал грызть, когда выпил залпом.
– Не морщась?
– Наоборот! Дово-о-олен! А у гипнотизера новый фокус: "Вы познакомились с девушкой, попали под дождь. Раздевайтесь". Степанов скидывает рубашку, расстегивает ремень… Тут голос Шпильмана: "Стоп! Просыпайтесь!" Леха стоит, глазами хлопает. Голый по пояс, рот набит луком. Мы хохочем: "Поел лимончика…"
– Ничего не помнил?
– Абсолютно. Кстати, половину зрителей Шпильман тоже усыпил. Предупредил перед сеансом: "Если заснете – не расстраивайтесь. В таком состоянии организм отдыхает, здоровье только прибавляется. Остальные получат удовольствие, посмеются".
– К какой части зала примкнули футболисты?
– Никто не спал. В том "Зените", наверное, лишь мы со Степановым поддавались гипнозу. К примеру, во время сеансов Кашпировского по телевидению, я усаживался перед экраном, расслаблялся – и отключался. Головой вращал, руками. Знаю, естественно, с чужих слов. Но чувствовал себя прекрасно. А у Лехи был еще интересный случай.
– Ждем рассказа.
– После развода с первой женой начал немного злоупотреблять. Садырин встревожился: "Нужно спасать парня. Иначе отчисление". Привел на базу экстрасенса, у которого была особая методика. Не зашивал, не кодировал, а избавлял от тяги к алкоголю с помощью гипноза. Тот на клочке бумаги что-то нацарапал, протянул Лехе: "Вот эту записку всегда носи с собой".
– Сработало?
– Года полтора даже пива в рот не брал. Как отрезало. Развязал внезапно, после какой-то игры. Выяснилось, умер экстрасенс, чары ослабли. Федорыч сокрушался: "Не справился с нашим Степой, загубили человека…" Но когда Леха второй раз женился, перестал нарушать режим. Без всяких гипнотизеров.
– На тренировках Степанов не щадил ни себя, ни других.
– Жестко играли все – и он, и Давыдов, и Ларионов. Такие зарубы случались – не в каждом матче увидишь! Воспринималось нормально, без обид. Зато после этого тебе уже никто не страшен. Ни Коса, ни Автоген (Сергей Никулин и Александр Новиков. – Прим. "СЭ"). Ни Сулаквелидзе с Шавейко.
– Исполины.
– С ними всегда нужно было держать ухо востро. Попробуй голову опустить, засмотреться на мяч в момент приема – сразу голеностоп оторвут. Многие нападающие плакали от того же Шавейко, а ему от меня доставалось. То подкатится, я подпрыгну и шипами ухо разорву. То пожестче ногу поставлю, в надкостницу засажу. Запомните – в единоборствах больнее тому, кто боится!
– Удивительно слышать от футболиста, который играл без щитков.
– Просто неудобно в них, мяч хуже чувствуешь. Тогда обязаловки не было. Не хочешь – не надевай. И Брошин без щитков выходил, и Давыдов. От травм-то не спасают. Вспоминаю стык Дедушки с форвардом "Арарата" на стадионе Кирова. До хруста. Парня в щитках унесли с открытым переломом. А Дедушка продолжил матч. Знаете, что Морозов говорил?
– Что?
– "Мне плевать, в щитках вы или без. Играйте, как хотите. Но на мяче надо быть первым. Замечу, что ножки из борьбы убираете – пеняйте на себя!"
– К кому по этой части у него было много вопросов?
– К Мельникову. Славка – он такой, академичный… Стыков избегал.
– А Саленко?
– Что вы! В "Зените" заиграл в 16 лет. Мы смотрели и поражались: "Ничего себе, мальчика взяли. Здоровый кабан!" Физически силен невероятно, никого не боялся, смело шел и в стыки, и в обводку. Авторитетов не существовало.
– Юность у Саленко была боевой, дважды уголовные дела заводили. За драки на дискотеках.
– После этого отец каждый его шаг контролировал. Олег сам рассказывал: "Папа говорит – вечером сиди дома, никаких дискотек. Девочку я тебе приведу…" Ну и правильно. А то вляпается в очередную историю. Есть люди, которые притягивают неприятности. Вот Гена Тимофеев такой же. Вечно искал приключения на одно место.
– Самая яркая его проделка?
– На сборах в Сочи удрал из гостиницы по веревочной лестнице. С четвертого этажа! Под одеяло запихнул сумку, шмотки – чтоб со стороны казалось, будто спит человек. Владимир Корнев, начальник команды, после отбоя заглянул в номер, ничего не заподозрил. Утром Садырин спрашивает: "Ну как там Тимофеев?" – "Все тихо. Я проверял". И тут появляется Гена. В дугу!
– Последствия?
– Тимохе все прощалось. За уши тащили в состав.
– С чего бы?
– Еще у Морозова был любимцем. Твердил: "Гена, у тебя потрясающие задатки". С восемнадцати выпускал в основе, самого Голубева на лавку усадил. Но из-за выпивки не раскрылся. Даже присказка родилась: "Тимоху в состав, а он – оттуда…"
– Как Брошин?
– Валерка на поле боец, а в этом вопросе – слабохарактерный. Разгильдяй. К тому же знал – за три дня до матча карантин. Приведет себя в порядок и 90 минут будет живчик заводной. В Москве-то Броха остепенился – семья, дети. Женился бы раньше, в Ленинграде, и уже тогда с гулянками бы завязал.
– Из "Зенита" Садырин его выгнал весной 85-го. Что стало последней каплей?
– Да ничего особенного. Явился с выхлопом на утреннюю тренировку. Никто не думал, что закончится отчислением. Мне кажется, на Федорыча давили люди из спорткомитета – мол, надо усилить воспитательную работу. Вот и устроил показательный процесс. Если б убрал Тимоху или Костю Иванова – кто бы внимание обратил? А Брошин – фигура. История прогремела.
***
– Остался бы в "Зените" Морозов – чемпионами бы не стали?
– Скорее нет, чем да.
– Почему?
– Из-за его авторитета, эмоциональности. Немножко давил на нас. Но Юрий Андреевич сам заявил: "Три года с вами – выше крыши. Хватит с меня!" Может, Киев его влек.
– Виктор Чанов нам говорил о временах, когда Морозов возглавил киевское "Динамо": "Казалось, слегка не в себе".
– Переоценил силы – мы-то в Ленинграде ему в рот смотрели. Каждое слово ловили. А в Киеве ребята избалованные, прошедшие школу Лобановского. Как там свое насаждать?
– Расчувствовавшимся Морозова видели?
– Один раз. Когда Брежнев умер.
– Вы серьезно?
– Клянусь! На базе Юрий Андреевич плакал. Мы к "Спартаку" готовились, вот-вот улетать. Появляется Морозов, слезы по щекам: "Все, ребята, по домам. Траур". Тур на неделю перенесли.
– Еще кто-то всплакнул за компанию?
– Нет, что вы.
– Морозов – хороший человек?
– Он требовательный и справедливый. Допустим, прилетаем в Сочи, объявляет: "Три дня выходных. Делайте что хотите". Но если кто-то попадется на четвертый – все, до свидания.
– Есть иллюстрация?
– Меня, совсем юного, поселили в номере со Славкой Дектеревым. Трое суток никого видно не было, в том числе его. Расслаблялись. На четвертый ко мне заходят в номер: "Где Дектерев?" – "Без понятия". Наутро собрание: "Отчислен!" Вместе с Валерой Якимцовым.
– С концами?
– Якимцова вернули, а Дектерева – окончательно. Вот это – Морозов. Еще Юрий Андреевич устраивал нам поездки на теплоходе в Кижи, на Валаам. Там не считали, кто сколько выпил. Он и сам любил, особо не стеснялся. Но если сказал: "Стоп!" – пора останавливаться.
– Кто у Морозова был чемпионом по критике?
– Игорь Яковлев. При том, что Морозов его обожал. Повторял: "Ты рожден для футбола! Все у тебя есть! Бежишь, бьешь, играешь…" Но до смешного доходило. Сидим, пересматриваем матч. Морозов только про ошибки Яковлева говорит. Когда отлучился куда-то, мы видеооператору шепчем: "Перемотай вперед!" Морозов возвращается – уже второй тайм идет, Игоря в перерыве заменили. Юрий Андреевич садится и продолжает: "Вот ошибка! А что Яковлев делает?" Игорь голос подает: "Я ж не играю!" – "Потому и не играешь…" Мы заржали.
– Морозов не понял?
– Нет. "Над чем смеетесь-то?" Так и не въехал, что перемотали.
– Если Яковлев "рожден для футбола" – почему карьера не задалась?
– Травмы – то колено, то еще что-то. А главное, характера не хватило. Вот отдал бы Игорь Комаров процентов двадцать своего характера Яковлеву – это был бы выдающийся футболист.
– На вас Морозов срывался?
– Разумеется. Причем, когда не ждешь. Первый матч за "Зенит". Проигрываем дома "Заре" 0:2, выхожу минут за пятнадцать до конца. Сразу двоих накручиваю, бью…
– Забили?
– Нет, но Славка Мельников добил. 1:2 закончили. Заходим в раздевалку – Морозов кричит. Помылся, стою, переодеваюсь. А оказывается, все это в мой адрес: "Он обыгрывает! Вы посмотрите – обыгрывает! Ты что, молодой, себе позволяешь?! Кем возомнил?!"
– Великого администратора "Зенита" Матвея Юдковича вы застали?
– Еще бы! Глыба! Его везде за артиста Плятта принимали. Похож, как близнец. Все двери открыты – любой аэропорт, гостиница, билеты на лучшие спектакли… Денег надо перехватить до зарплаты? Только к Юдковичу! Решить он был не в состоянии один вопрос – если задерживали рейс. Но в каком бы городе это ни случилось, тут же открывался депутатский зал – и "Зенит" отправлялся туда.
– Юдкович говорил: "Никогда в Ленинграде тбилисское "Динамо" не выиграет. Перед матчем я им бессонную ночь обещаю". И подсылал в гостиницу девиц.
– Ну да, подготовка была. Вы судей расспросите, много могут рассказать на эту тему… А особенный кайф был с ним в Одессу ездить. В скверике перед гостиницей собирались его приятели, администратор "Черноморца" Леня Заец. Начинали травить. Вот это были концерты! Как в фильме "Ликвидация"!
– Кто-то из футболистов "Зенита" над легендой пошутил. Вытащил у спящего деньги.
– Сказки! Невозможно было вытащить. Матвей Соломонович деньги в трусы зашивал. Кто ж полезет нащупывать?
– Какой необычный человек. Он же отсидел?
– Работал во время войны на оборонном предприятии. Что-то с этим было связано, рассказывал. Впрочем, его байки надо делить на восемь. Если верить – то наш Юдкович чуть ли не со Сталиным разговаривал.
***
– Самые трогательные эпизоды, связанные с Садыриным?
– Если при Морозове ребята выпивали и прятались по углам, закрывались в номерах, то при Садырине двери в гостинице были нараспашку. В 84-м обыграли на выезде "Черноморец", купили шампанское, фрукты. Сидим, отдыхаем. Заходит Пал Федорыч, обводит взглядом: "Троих нет. Будут наказаны!"
– Кого не было?
– Брошина, Яковлева и Комарова. У них своя компания. А 81-й я провел в дубле, который тренировал Пал Федорыч. Однажды прикатил в Удельную на мотоцикле. Садырину это не понравилось: "Еще раз увижу – отчислю!" Потом смягчился: "Ладно, Борь, стану твоим личным шофером". С того дня каждое утро заезжал за мной на своей "Волге", вез на базу. Вечером – обратно. Целый сезон!
– Что за мотоцикл у вас был?
– "Ява". Старший брат фанат этого дела, гонял. Вот и я с двенадцати лет освоил, сел да поехал. Никакого страха. А два года назад после долгого-долгого перерыва залез на мотоцикл – и ужаснулся: "Во дурак! На фига рисковал?"
– Четыре колеса надежнее?
– Конечно. Самое опасное, когда уверенность перерастает в пижонство. Как-то в юности решил рулем поиграть, не заметил ямку на дороге, завалился. Хорошо, скорость была маленькая. Только губу разбил.
– "Волга" у вас когда появилась?
– После чемпионства. Но единственный, кто взял не на продажу, – Серега Веденеев. Потому что холостой. Если б у меня тогда не было семьи, может, и я бы на "Волге" поездил. А так быстренько скинул.
– За сколько?
– За 25 тысяч. Брал за 15. На разницу купил "Жигули", мебель, сделал ремонт в квартире. Всё. Садырину в обкоме напихали. Представили так, будто город чуть ли не бесплатно выделил автомобили игрокам, а они – барыги, спекулянты… Мы ходили, оправдывались. Хотя покупали за свои! В 85-м на первом сборе Садырин вызвал меня, еще кого-то. Укорил: "Что ж вы, черти, не придержали машины? Зачем сразу-то продавать?"
– Что ответили?
– "Федорыч, я "Волгу" сбагрил, теперь могу спокойно готовиться к сезону, а жена на эти деньги будет обустраивать квартиру, оплачивать ремонт". В таком положении были практически все.
– Когда Садырин распорядился выделить "Волгу" Михаилу Лохову, одному из ассистентов, футболисты встали на дыбы. Почему?
– Считали – не заслужил. Лишнее звено в штабе. Если сурового Вадима Храповицкого все равно уважали, то к Лохову отношение другое. Скользкий человек. Жил ради себя. Вся команда пришла к Садырину с вопросом: "Этому-то машину за что?!"
– Лохов знал?
– Разумеется. Мы и не скрывали. Федорыч не прислушался: "Здесь я решаю, не вы…" В итоге без машины остался Брошин. А Дмитриеву и Бараннику дали через пару лет. Зато Сергей Приходько, запасной вратарь, сыгравший в том сезоне два матча, "Волгу" получил. Ребята тоже возмущались. Вот как это – Приходько дать, а Броху, одного из лидеров, вычеркнуть?!
– Чудеса.
– Просто Серега был любимчиком Садырина. Вытащил его из Смоленска, взял над ним шефство, считал, несет за парня ответственность… Еще с премиальными в тот год вышло некрасиво. Изначально руководители клуба наобещали золотые горы.
– Сколько?
– Формулировали так: "На "Жигули" хватит!" Это примерно шесть тысяч. Заплатили три.
– Тоже неплохо.
– Согласен. Но мы же за язык не тянули. Вообще-то у нас были самые маленькие ставки в высшей лиге. Оклад – 250, плюс червонец доплаты за "мастера спорта". Премия – 100, от ЛОМО. А спорткомитет выделял по 65 рублей. В зависимости от количества победа эта сумма выплачивалась после сезона – в качестве бонуса. В Киеве, Тбилиси, Баку, Ташкенте футболисты зарабатывали гораздо больше.
– Сколько в 91-м у вас лежало на сберкнижке?
– 30 тысяч. Две "Волги". Чувствовал себя обеспеченным человеком. После "павловской" реформы все сгорело. Какие-то крохи на счете так и лежат. Недавно в Сбербанке предложили: "Можем индексировать. Вам полагается около трех тысяч рублей. Либо ждите, когда семьдесят лет стукнет. Тогда включается более выгодный коэффициент…" Наверное, тысяч пять получу.
– Что еще за чемпионство дарили?
– Книгу "Ленин в Смольном". Из-за меня в тот вечер Садырину влепили выговор по партийной линии. Чудак из обкома накатал "телегу". Дескать, Чухлов в Смольном руководителей города дразнил. Пускал им зайчики в глаза.
– Бред какой-то.
– Крутил машинально перстень на пальце, не думал, что бликует. И такая реакция. На полном серьезе, представляете?
– Что за перстень?
– Подарок жены на свадьбу. Золотая печатка с моими инициалами. Сейчас не ношу, а в 80-е было модно.
– Кто еще щеголял?
– Давыдов. Это его слабость – украшения, бриллиантики. Эстет. Первым в команде заказал себе золотой перстень с бриллиантом. Носит по сей день.
***
– В какой момент рассыпался чемпионский "Зенит"?
– Стравили игроков с Федорычем…
– Кто?
– Были товарищи в ленинградском спорткомитете. Хотели прибрать власть в клубе, все контролировать. Для этого надо было уволить Садырина, поставить своего человека. Нашептали, что на следующий год он кардинально обновит состав, вычистит всех ветеранов…
– Поверили?
– Трудно не поверить, когда тебе под тридцать. Это сегодня Газзаев предлагает вернуть в сборную 38-летнего Игнашевича и 35-летних Березуцких. А тогда Морозов говорил: "В 28 присматривай стеночку, в 29 – гвоздик вбивай. В 30 – вешай бутсы…"
– Почему письмо, организованное в 87-м против Садырина, поручили писать Воробьеву? Почерк лучше?
– Да я уж и не помню, кто писал. Спрятались в подвале магазина, взяли сухенькое. Вся команда собралась, сидели, обсуждали. Подписывать никого не заставляли, это точно.
– Сергей Андреев нас когда-то удивил откровением: "Самая большая ошибка в жизни – не уехал из своего Ростова в Москву. Страшно жалею". Вы про Ленинград так не думали?
– Я счастлив, что никуда не уехал! Все для этого сделал – могли же в ЦСКА забрать, в "Динамо". Но я быстро закрыл вопрос – сначала институт, затем двое детей. Вот в Киев никогда не приглашали. Блохин реально сильнее меня, тут и говорить нечего. Лобановский вообще никого из наших в упор не видел. Разве что Ларионова. Трудяга, скромный. Вроде Демьяна (Анатолия Демьяненко. – Прим. "СЭ"). Валерий Васильевич таких любил.
– Ларионов готов был 90 минут носиться от флажка до флажка?
– Да. Насколько Колька мягкий в жизни – настолько кусачий на поле. Волховская закваска. Ну и самоотдача, конечно. Напихать мог кому угодно из стариков. С Казаченком у него были стычки.
– А у вас?
– Тоже. Помню, начал Казак выговаривать: "Ты, молодой, пас мне не отдал…" А я послал в ответ. Выходим на второй тайм, Казак выкатывает – забиваю! Сразу забылась ссора. А самый яркий момент в Донецке случился. Уступаем 0:2. Во втором сначала Казак забивает, потом мне два "дохлых" отдает – 3:2 выигрываем! Расскажу, что было дальше – не поверите.
– А вы расскажите. Может, и поверим.
– В раздевалке Морозов на Казаченка наехал: "Ты игру сдавал!" Я обомлел. Человек три гола сделал. После этого его усадили в запас.
– Кто в "Зените" молодежь опекал?
– Зинченко. Поприветливее был, чем Казак. А тот хохмить любил. Все массажиста Михайличенко разыгрывал.
– Как?
– В сумку мог кирпичи подложить. Особенно ярко он над Лоховым пошутил. Тот на базе "Жигули" припарковал, так Казак линейкой стекло опустил. Снял с передачи и откатил за угол. Лохов выходит, потягивается – машины нет!
– Инфаркт не хватил?
– Бегать начал, оглядываться – ворота закрыты! Где "Жигули"?! Ну и массажисту доставалось. Казаченок обожал массироваться. Михайличенко его наминает и о подвигах рассказывает. О кругосветках.
– Морячок бывший?
– Да, массажистом был на круизном лайнере. Девять кругосветок. Казак лежит, подначивает. Ребята стоят в дверях и от хохота сгибаются. Заслушаешься!
– С кем Казаченок дружил?
– С Владимиром Голубевым. Уникальный человек. Без кофе и сигаретки не мог. При этом центрального защитника сильнее я в Советском Союзе не знаю. Может, Чивадзе к нему близок. Два профессора.
– Чивадзе из сборной не вылезал – а Голубев там и не появлялся.
– Вот – я и говорю, на Ленинград никто внимания не обращал. Будто здесь вообще футболист родиться не мог.
– Кто номер два по "недооцененности"?
– Бирюков. Тот же случай. Тогда человека могли признать лучшим вратарем Советского Союза и не звать в сборную. Хотя не думаю, что Бирюков был слабее Дасаева и Чанова. А сегодня бразильцам гражданство дают, в сборную России тянут…
– Бирюков сильнее Акинфеева?
– Нельзя сравнивать.
– Почему нельзя? Оба играют в воротах. Кто-то обязательно сильнее.
– В игре ногами Акинфеев лучше, Мишка этому так и не научился. На линии и на выходах – одного уровня.
– Зато, оказавшись в мини-футболе, Бирюков "поплыл".
– Да, напропускал и сказал: "Не моя игра, лучше я в большом". Завязал с мини, уехал в Финляндию.
– Кому из вратарей часто забивали?
– Дасаеву. Самый памятный гол – в 82-м, в Лужниках. Перенесенный матч, тогда после смерти Брежнева траур объявили. Морозов вызвал: "Первый тайм ты на скамейке, выпущу во втором" – "Хорошо". Вышел при счете 0:1.
– Как забили?
– В штрафной перебросил мяч через двоих. Так и остались за спиной стоять. Дасаев дернулся навстречу – я и ему за шиворот мягонько "щечкой" запустил. 1:1. Это лишь один гол Дасаеву. А всего Ринату пять-шесть положил. Еще и Черчесову как только не забивал!
– Например?
– Врезался в память матч против дубля "Спартака". Смотрю – взяли вратаря непонятного. Некоординированный, всё невпопад… Забил ему не между ног, врать не буду. Но пару раз на задницу посадил, закатил. Думаю, где ж такого красавца отыскали? Потом гляжу – заиграл!
***
– Как вы уходили из "Зенита"?
– В 89-м свалились в первую лигу. Играть там не хотел. Работать с Анатолием Коньковым, который возглавил команду, – тем более.
– Почему?
– На словах он планировал сохранить костяк, но я понимал, что это ненадолго. Интуиция не подвела. При первых же неудачах спихнул вину на ветеранов, кого-то в сдаче обвинил. Разброд и шатания. А в финском "Поннистусе" я провел два прекрасных сезона. Жил в центре Хельсинки, зарабатывал тысячу долларов в месяц. Не шиковали, но хватало.
– Кто уехал раньше – вы или Дедушка?
– Я. Спустя несколько месяцев финны говорят: "Нужен защитник. Желательно русский, тебе веселее будет". Позвонил Давыдову, он уже в "Ладе" был. Засомневался: "Борь, условия здесь неплохие…" – "Не сравнивай Тольятти и Хельсинки!" Толя не пожалел. Я-то вскоре в мини-футбольную "Дину" сорвался, а он в Финляндии долго играл. В те края успел я и брата перетащить.
– Каким образом?
– В перестройку с работой в Ленинграде стало туго. А у него жена – наполовину финка, из семьи репрессированных в 39-м. Подала заявление на гражданство, получила бесплатно квартиру, пособие. Живут припеваючи.
– Чем занимаются?
– Отдыхают. У брата пенсия – семьсот евро! У супруги, благодаря финскому паспорту, еще больше. В России о такой и не мечтали бы.
– Вы-то почему не остались?
– Когда возник вариант с "Диной", жена сказала: "Давай в Москву. Надоела Финляндия, скучно…" Мне и самому уже хотелось обстановку сменить.
– Вы со Степановым обладатели уникального рекорда. Единственные, кто выигрывал чемпионат страны и в большом футболе, и в мини.
– Знаете, почему в те времена "Дина" выносила всех? Сергей Козлов, президент клуба, придерживался принципа: выиграл – получи. Зарплата была минимальная, чтоб с голоду не умереть, зато на премиальные не скупился. Когда же тебя сразу деньгами заваливают, стимулы пропадают.
– У Кости Еременко уже тогда случались приступы?
– Ни разу. Но мы знали о его проблемах с сердцем. Постоянные синяки под глазами, во время матча воду пьет литрами…
– Ладили?
– На первых порах был конфликт. Парень с гонором, взрывной. А потом за кружкой пива все утрясли. Если на молодых Костя по-прежнему орал, то на нас со Степановым не повышал голос.
– Почему ваши дороги с "Диной" так быстро разошлись?
– Из-за Дины Викторовны, теперь уже бывшей жены Козлова. Странная история. В Испании выиграли первый, неофициальный, Кубок чемпионов по мини-футболу. Отпраздновали в ресторане с Лехой Степановым, Костей Еременко и Олегом Солодовником. Вернулись в отель, в лобби заказали виски. Пять утра. Вдруг спускаются Сергей Анатольевич с супругой и Рафик Али-Заде.
– Вице-президент клуба.
– Да. Усаживаются за соседний столик. Ну ладно, у нас своя свадьба, у них – своя. Прилетели в Москву, собрание. Козлов говорит: "Вы обязаны были встать и уйти!" – "Это почему же? – отвечаю. – Турнир выиграли, начался отпуск. Разве не имели права расслабиться?" Козлов на взводе: "Там была моя жена!" – "И что?" – "Вы не понимаете! Если она заведет кота, вы и его должны будете целовать!" После этой фразы переглянулись мы со Степановым и поняли, что пора искать новую команду. Из-за чего Анатольич распалился, так и осталось загадкой.
– Куда отправились?
– В КСМ-24. Ненадолго. Почти сразу порвал я ахилл – и карьера закончилась.
– Много в вашей нынешней жизни такого, что хочется изменить?
– Да нет. Глядя на судьбы друзей, понимаешь: главное – семья, здоровье близких. Остальное поправимо.
