"В сосудах Боброва бежал новокаин"

Партия руками Николая Романова ликвидировала сильнейшую футбольную команду страны и жестоко наказала ведущих советских мастеров. Но этого ей показалось мало.

ОСУДИТЬ И ДОЛОЖИТЬ

Дальнейшие события развивались по сценарию политических процессов недоброй памяти 30-х годов, когда самосуд над невинными жертвами совершался под улюлюканье и гневные вопли жаждущей крови толпы: "Ату его!"

В отличие от открытых судилищ 15-летней давности, в 52-м с чемпионом и футболистами сборной расправлялись тайно, в тиши партийных и спортивных кабинетов. Содержание опубликованных в предыдущей главе документов и тех, что собираюсь озвучить сегодня, гласности не предавалось.

22 сентября из Комитета физкультуры в футбольные команды была отправлена телефонограмма:

"Согласно указания заместителя председателя Комитета тов. Андрианова К.А.:

1. До 1 октября с.г. провести собрания во всех командах мастеров по футболу классов "А" и "Б" по обсуждению следующих приказов Всесоюзного комитета:

а) о расформировании команды ЦДСА (№ 793, 18 VIII);

б) о футболистах команды, принимавшей участие в Олимпийских играх (№ 808, 2 IХ);

в) об итогах международной встречи между сборной командой Чехословакии и командой мастеров ленинградского "Динамо" (№ 852, 15 IХ);

г) о неправильном поведении некоторых футболистов во время игр на первенство СССР по футболу (№ 851, 15 IХ).

2. Всем старшим тренерам команд в течение двух дней сообщить в Отдел футбола о времени и месте проведения указанного собрания.

3. Протоколы собраний по обсуждению этих приказов на следующий день после обсуждения представить в Отдел футбола.

И.о. начальника Отдела футбола - М. Сушков".

В прошлый раз мы разбирались в тонкостях первых двух документов, сегодня в поле нашего зрения попали еще два. Размножались они той осенью, как кролики: 44 приказа подписала романовская рука в течение 13 сентябрьских дней. Последние два расположены с нарушением хронологии не случайно: "неправильное поведение" при связях с иностранцами - грех несоизмеримо больший, чем во взаимоотношениях с соотечественниками.

ПРИКАЗ № 852

Крепко досталось ленинградскому "Динамо": 13 июля на стадионе им. Кирова - от чехословацкой сборной (1:6), 15 сентября - от Комитета физкультуры. По объему приказ под номером 852 превзошел собратьев, зато по привлеченным к ответственности и жесткости санкций значительно первым двум уступал. Пробежался Николай Николаевич галопом сверху вниз. Влепил "строгача" главкому физкультуры города на Неве Г. Михалкину ("не сумел обеспечить подготовку команды"), старшему тренеру М. Бутусову ("не мобилизовал команду на достижение победы"), игрокам Н. Гартвигу (кстати, зенитовцу) и В. Фомину - "за недостойное поведение".

Защитнику Петру Иванову (дважды при счете 1:1 обыграл его правофланговый гостей Хлавачек и забил два гола) автор посвятил отдельный пункт - пятый: "Игрока команды Иванова П. за безответственное поведение на поле... за невыполнение указаний тренера команды... дисквалифицировать и запретить играть в командах мастеров и командах, участвующих в розыгрышах на первенство республик. Лишить тов. Иванова П. звания мастера спорта".

Вот так, по всей строгости. Хорошо еще, в прокуратуру дело защитника не передали. Если бы знал, объяснил бы молодым нашим читателям, отчего легко предсказуемый проигрыш рядовой советской команды одной из лучших в Европе сборных стал предметом серьезного и широкого обсуждения, к тому же три месяца спустя после случившегося. Знать не знаю, а версия имеется: возможно, короткое замыкание случилось в чиновничьих крышах после прокола сборной в Финляндии.

ПРИКАЗ № 851

подверг различным, символическим в сравнении с предыдущими санкциям около полутора десятков футболистов: их предупредили за незначительные проступки - грубость, откидку мяча после свистка, споры с судьями и прочие мелочи. В черном списке три участника Олимпийских игр - Автандил Чкуасели, Игорь Нетто и спаситель первых двух матчей Всеволод Бобров! Число наказанных олимпийцев достигло восьми.

Конфликты между игроками, футболистами и судьями - ровесники футбола. В нашей стране из-за либерального отношения к нарушителям подобные явления (в физкультверхах их называли негативными) расцветали порой пышным цветом. Год 52-й по количеству вынесенных санкций вполне благополучен, по нынешним стандартам - едва не стерилен: в 91 турнирной встрече всего 20 предупреждений и 3 удаления! Столь бурная реакция на невинные шалости благовоспитанных мальчиков объяснялась неугасшим раздражением начальников проигрышем подданных товарища Сталина команде "клики Тито".

Весь пакет документов коллективам двух классов предстояло обсудить и выявить к ним отношение. Помощь футболистам в выработке единственно верного мнения оказывали мобилизованные Отделом футбола проверяющие: не потому ли требовали начальники указать время и место проводимых собраний?

Легко предсказуемое "Одобрям-с!" прозвучало, но как-то нестройно. Из сводного хора выделялись отдельные, бодро, с надрывом поющие голоса, ласкавшие слух начальства.

ОДНИ ОБСУДИЛИ…

Динамовцы Москвы, Киева, закавказские и некоторые другие команды нашли оптимальный вариант, чтобы и гусей не дразнить, и отношений с собственной совестью не разрывать. Одобрив поверхностно, в общих словах, первые три приказа, налегали на четвертый. Причем не столько разоблачали других, сколько клеймили себя. За примерами дело не станет.

Из протокола собрания команды свердловского ОДО.

Старший лейтенант Морозов: "Заслушав и обсудив приказы Всесоюзного комитета, нам надо глубоко рассматривать свои недостатки, так как все, что отмечено в приказах как отрицательное, есть и у нас". Семеро выступивших вслед за Морозовым военнослужащих занимались исключительно самокритикой. Из их уст ни разу не прозвучали ни название осужденной команды, ни фамилии опальных футболистов.

Начальник московского "Динамо" Андросов после дежурной фразы ("факты, отмеченные в приказах Всесоюзного Комитета, имеют место и в нашем коллективе") ушел не в ту степь:

- Необходимо всем приступить к глубокому изучению решений XIX съезда КПСС и сделать правильные выводы для своей работы.

Ход беспроигрышный. Вроде не по делу - а крыть нечем! Весь советский народ, включая спортивных и футбольных деятелей, только этим по ходу и после завершившегося партсъезда и занимался.

Агрессивный на поле форвард динамовцев Савдунин на собрании вел себя мирно, распятых коллег не топтал, а вот своих тренеров легонько лягнул: "У нашего руководства не ко всем одинаковое отношение: одних гладят по головке, других наказывают".

Думаю, достаточно. В том же русле обсуждали приказы и в упомянутых мною командах.

…ИНЫЕ ПОШЛИ ДРУГИМ ПУТЕМ

Понимая, по каким мишеням следовало стрелять, били по ним беспощадно. Хранящиеся в ГАРФ (фонд 7576, опись 13, дело 162) протоколы собраний испещрены многочисленными следами "артподготовки".

Командиры, давшие команду "Огонь!", не без удовольствия читали такие строки: "Поражение команды ЦДСА принесло советским людям боль и обиду. Это произошло потому, что ряд игроков не оправдали доверия советских людей, забыли свой долг, зазнались, проявили малодушие. Я резко осуждаю поведение Башашкина, Крижевского, Петрова, Бескова".

В центре мишени - Борис Аркадьев. Палили в "десятку" без промаха игроки именитые, заслуженные, кое-кто сквозь огонь олимпийского турнира вместе с тренером прошел. Не этот, кого собираюсь процитировать. Его задолго до Олимпиады отцепили: "Во время пребывания под тренерством Аркадьева я ничему не научился, а только обратное (разучился? - Прим. А.В.). Я и по сей день не могу найти свою игру".

Поистине безграничны возможности лучшего, на мой взгляд, советского тренера, если сумел он за недолгое время пребывания в сборной игрока (в самом деле сильного, немало умевшего) вытрясти из него технические и прочие навыки, да так основательно, что и спустя полгода восстановить их бедняга не сумел.

Товарищ "пострадавшего" (его-то и в сборную не привлекали) обвинил заслуженного тренера, чуткого, деликатного человека, в недостойном поведении: "Даже со стороны видно, что Аркадьев ведет себя недостойно, кричит во время игры и насмехается над игроками".

ИГРА В ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

На собрании другой команды присутствовал (и дирижировал) функционер из Отдела футбола.

До начала провели небольшую разминку в виде вопросов и ответов:

1. "Почему снята с календаря команда ЦДСА, тогда как в этой сборной были игроки других клубов?"

2. Второй - идентичный, попроще: "На Олимпийских играх выступила команда как ЦДСА или СССР?"

Объединенный ответ: "На товарищескую игру в Финляндию выезжала команда ЦДСА. И на Олимпийские игры поехала она же с добавлением игроков тбилисского "Динамо". Но для зарубежных кругов она выступала как сборная СССР. Вину за провал понесла команда ЦДСА, на базе которой готовилась сборная команда, за невыполнение поставленной государственной задачи".

Ни слова правды. И вопрошавшие, и чиновник были отлично осведомлены: в товарищеском матче в Финляндии и в олимпийском турнире играла сборная СССР. Называли ее своим именем не только за рубежом, но и в советских СМИ во время Олимпиады. Тбилисцы составляли в сборной меньшинство: Гогоберидзе участвовал только в первом матче, Чкуасели - в третьем. Во встрече с болгарами на поле находилось всего три игрока ЦДСА, с югославами - четыре.

Вопрос третий: "Осознал ли свои ошибки Аркадьев?"

Ответ: "Мне кажется, это и должно сегодня быть предметом обсуждения собрания, а из представленного отчета товарища Аркадьева и его выступления было видно, что он и на сегодня не осознал своих ошибок. Его методы тренировки мне кажутся неправильными, они были односторонние и устаревшие", - не моргнув произнес несостоявшийся тренер.

Вопрос об Аркадьеве был необходим, чтобы дать собранию нужное направление. Футболисты, судя по содержанию протокола, дружно, с песней, чеканя шаг, отправились на выполнение боевого задания: выказав отличную боевую выучку, по обозначенной начальником цели стреляли без промаха.

ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНИЛИ НА "ОТЛИЧНО"

Игрок, погостивший в сборной, по его же признанию, всего три дня, компромат накопил солидный: "Считаю, отношение тренера Аркадьева к игрокам наплевательское… В сборной команде не было коллективизма и товарищества, дружбы, взаимопомощи и воли к победе…

Что касается приказов Комитета, я считаю, они вынесены совершенно правильно. Если команда не смогла защитить знамя страны, уронила его, то эта команда должна быть расформирована, а игроки, струсившие на поле боя, должны быть наказаны за свою расхлябанность, безответственность и недисциплинированность".

Полузащитник, тоже быстро отчисленный из сборной, делился впечатлениями: "На меня Аркадьев произвел впечатление не как тренера-воспитателя, а как заблудшего философа, оторвавшегося от игроков и всех тренеров… Товарищ Аркадьев видел в игроках не живых людей, а механических работников, и вся его тренировка сводилась к тому, чтобы больше бегать и прыгать".

В том же духе высказались все выступавшие - оба тренера и поехавшие на Олимпиаду футболисты.

Как только команда вернулась из Финляндии, по Москве прошел слушок: сразу после вызова на ковер Аркадьева с инфарктом увезли в больницу. Слухи об инфаркте не подтвердились, но, доведись Аркадьеву услышать, что говорили о нем на собрании, сердце его и в самом деле могло не выдержать. От обиды, от стыда за тех, кому оказал честь, пригласив в сборную Советского Союза.

Называть команды и клеветавших на тренера футболистов не стал сознательно. Вовсе не из-за давности минувших лет. Возможно, говорили не то, что думали, и долгие годы жили с чувством вины. Не исключен и другой вариант: собрание провели формально, для галочки, и подписи под заранее сфабрикованными протоколами проставлены сфальсифицированные.

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

Главный объект ожесточенных нападок - старший тренер ЦДСА и сборной Борис Аркадьев. Били его беспощадно и сверху (с подачи членов Политбюро - Комитет физкультуры), и снизу (с подачи физкульткомитета - футболисты). Еще до того оказали ему честь наследники Феликса Дзержинского, устроив аудиенцию в одном из многочисленных апартаментов на Лубянке. О чем он говорил в тайной канцелярии, останется, простите за тавтологию, тайной навеки. А с коротким содержанием речи Бориса Андреевича на совещании тренерского совета 8 октября вас ознакомлю.

Сравнив в самом начале расправу над пятикратным чемпионом, футболистами и тренером со сталинскими политическими процессами, я указал на различия. Добавлю к ним еще два.

По закону жанра обвиняемому предоставлялось последнее слово до вынесения приговора. В 52-м Аркадьев произнес его после жестокого вердикта. Впрочем, когда результат предопределен, существенного значения это не имеет.

И последнее. Тренер не унижался, не каялся в несовершенных грехах, не обещал исправиться, не молил о пощаде. Он дал объективную оценку игры команды, отметив, что, несмотря на травмы ведущих футболистов, сборная СССР была одной из сильнейших на олимпийском турнире ("Я бы смело мог включить ее в тройку призеров").

"Но играла она неудачно, - признал Аркадьев. - Даже если бы Николаев и Бесков забили югославам в дополнительное время, моя оценка не изменилась бы".

Анализируя недостатки, тренер отметил слабую позиционную игру в защите, заметное отставание советских футболистов в технике, культуре паса и даже в "физике": "В скорости мы выглядели хуже большинства противников. Отчасти это можно объяснить тем, что наши игроки были старше по возрасту… Достойной смены уходящим в данный момент у нас нет. Наш футбол прошел зенит, вершину, сейчас происходит спад в связи со сменой поколений.

Не надо стесняться учиться у других. Руководство сборной команды и, в частности, я наделали много ошибок. Но вместе с тем неверно было бы думать, что только ошибки в подготовке команды привели к тому, что класс советского футбола не удовлетворяет. Есть много причин, которые нужно осмыслить, найти и общими усилиями понять, чтобы не повторять ошибок этого года".

Достойное, выдержанное, в меру самокритичное, умное и смелое ("не надо стесняться учиться у других") выступление. В нем весь Аркадьев. Другим он быть не мог. Ни при каких обстоятельствах.

В ЗАЩИТУ ТРЕНЕРА

Провальным выступление советской сборной на Олимпиаде посчитали только в верхах, раздосадованные проигрышем недружественной в то время Югославии. Объективно наша команда действительно была достойна места на пьедестале, рядом со сборными Венгрии (ее мы обыграли незадолго до Игр) и Югославии, с которой бились на равных.

Отсутствие опыта международных встреч с по-настоящему сильными командами, множество причин, субъективных и объективных, не позволили ей показать истинную силу. Прежде всего ежедневная назойливая, чрезмерная опека, нагнетание обстановки вокруг команды, перешедшее в истерию перед встречами с Югославией.

Ребята, зажатые, с тяжеленными веригами на ногах, играли под током высокого (во всех смыслах) напряжения. Героический штурм в заключительной 15-минутке, фатальное невезение в дополнительные полчаса, ненужная тяжелая тренировка и письмо вождя перед повторной встречей исчерпали остатки сил душевных и физических.

Упрекали (мягко сказано) Аркадьева за нескончаемые эксперименты. Он не защищался, не оправдывался. Сделаю это за него.

Да, экспериментировал, тасовал состав, но только на весенних сборах, когда в лагере сборной пребывало несколько десятков игроков. Ближе к серии международных встреч состав стабилизировался. Оборонительная линия и пара хавбеков оставались практически неизменными - за одним исключением.

Правому защитнику Виктору Чистохвалову, сильнейшему в стране на этой позиции, сломали ногу ранней весной на сборах в Леселидзе. В футбол он больше не играл. На этой позиции попробовали прыгучего, цепкого, неуступчивого, сильного в единоборствах центрального защитника Крижевского. Он быстро освоился на непривычном месте и на хорошем уровне провел серию товарищеских встреч, включая международные, и первый турнирный матч с болгарами. В слабой игре в двух оставшихся встречах повинна серьезная травма в самом начале матча с югославами. Кое-как его доиграв (замены не разрешались) и чуть оклемавшись в двухдневной паузе, Крижевский вышел на повторную встречу. Альтернативы ему в сборной не нашлось.

Ротация в линии атаки производилась из-за эпидемии травм. Не залечив их, поехали в Финляндию форварды основы - Николаев, Бесков и Бобров. Ильина отправили в "лазарет" уже в Котка болгары. Первые двое были введены в состав на игры с югославами вынужденно - их дублеры сыграли невнятно.

"СКРИПЯ ЗУБАМИ, ПРЕВОЗМОГАЯ БОЛЬ"

Бобров, даже "одноногий", был незаменим. Спортсмен уникальный, стрелок непревзойденный, человек немереных мужества и воли. На его бесценные, "золотые" (выражение Вадима Синявского) ноги смотреть без содрогания было невозможно. Искалеченная правая - вся в боевых шрамах, распухшая. Чтобы поместить в бутсу, ее туго стягивали бинтами, как и коленный сустав. Нога превращалась в протез. "Он играл на одной ноге!" - рассказывал совершенно потрясенный тбилисец Георгий Антадзе, резервист олимпийской сборной.

Играл на уколах. Кололи перед выходом на поле, а когда становилось невмоготу - и в перерыве. "В сосудах Боброва бежала не кровь - новокаин от обезболивающих блокад", - сокрушался врач команды ВВС Олег Белаковский. На таких ногах не то что бегать, ходить тяжело. А он бежал, прорывался и забивал - пять мячей в трех матчах. И каких!

"В таком состоянии нельзя резко затормозить при ведении мяча или неожиданно изменить направление бега... И тем не менее он часто забивал, играл так, как будто здоров, скрипя зубами, превозмогая боль, проявляя высшие волевые усилия", - не скрывал восхищения Михаил Якушин.

Не зная о болячках нашего форварда, восторгались им все, кто наблюдал за первым актом драмы СССР - Югославия: зрители, журналисты, соперники.

"Игра Всеволода Боброва в этом матче превзошла все, что я видел за свою долгую футбольную жизнь. Это был великолепный мастер и непревзойденный боец", - вспоминал в 1965 году югослав Степан Бобек. К тому времени повидал он находившихся в полном здравии и расцвете творческих сил Пушкаша, Кочиша, Копа, Ди Стефано, Гарринчу, Пеле...

Несмотря на неблагоприятные сопутствующие обстоятельства, наша команда, улыбнись ей на мгновение фортуна (когда Бесков угодил в штангу), способна была получить олимпийское золото.

Впечатление за рубежами родины произвела она благоприятное, прессу имела доброжелательную. Лондонская "Таймс", которую трудно заподозрить в симпатиях к Советам, писала: "Русские подтвердили репутацию могучей футбольной державы. Дебют их сборной на Олимпийских играх не оставляет в этом сомнения". Как оценили ее в стране советской, вы знаете.

"ТАКТИКА - НА ОСНОВАХ СОВЕТСКОГО СТРОЯ"

Вам интересно послушать оппонентов Аркадьева? Возвращайтесь в зал судебного заседания. Извините, оговорился: заседания тренерского совета.

Начались прения. Большая часть ораторов выступала в полном соответствии с требованием начальства, не стесняясь в выражениях, унизительных для беззащитного интеллигентного человека. Один из них (в будущем неплохой тренер) обозвал Аркадьева теоретиком и упрекнул в частом употреблении иностранных слов, таких, к примеру, как "интенсификация".

Можно лишь посочувствовать бедолаге - он и с родным русским не очень-то ладил, в чем не раз убеждал аудиторию в короткой пятиминутной речи. Как вам такая фраза: "У нас наша тактика постоянно должна быть основана на реальных материальных и людских основах советского строя"?

Просто, доступно, буквально в двух словах разбил он в пух и прах фундаментальный труд Аркадьева: "В книге "Тактика футбольной игры" тактика нормальная, а на поле - гнилая".

Напоследок дал ценный совет: "Нужно поручить идеологически крепким товарищам, понимающим это дело, составить теоретическую основу советского футбола, по которым мы могли бы учиться и строить свою работу".

Уж не мудрейшего из мудрейших имел он в виду? Кто еще мог сравниться с ним в идеологической непробиваемости? И с "пониманием этого дела" (как любого другого) полный порядок. Пару лет назад вождь внес неоценимый вклад в вопросы языкознания. Отчего бы не создать мощное всепобеждающее учение и в области футбола?

Некоторые из выступавших руководствовались велением совести, хотя с позиций идеологических их речи небезгрешны: "Мы должны отвечать за Аркадьева, так как он является одним из представителей нашей, советской школы футбола, и его ошибки есть наши ошибки. За них мы должны отвечать и исправлять в кратчайший срок".

Слова эти произнес Михаил Павлович Сушков, исполнявший обязанности начальника Отдела футбола. Он не мог не отдавать себе отчета в том, что любое слово в защиту опального тренера могло стоить ему исполнения каких бы то ни было обязанностей.

Без работы гонимый тренер не остался. Поговаривали, что сосватал его в "Локомотив" член Политбюро Лазарь Каганович. Произошло это недели через две после подписания приказа о снятии Аркадьева с занимаемой должности.

В то время, когда злопыхатели унижали Бориса Андреевича, выдающийся советский теоретик демонстрировал практическую состоятельность. Подробности - через неделю.

"ВЫ ПОДВЕЛИ СТРАНУ И ТОВАРИЩА СТАЛИНА"

А что стало с близкими его сердцу "лейтенантами"? Придется вновь вернуться в тот трагический день 18 августа, когда Николай Романов по распоряжению верных ленинцев подписал приказ о роспуске ЦДСА. Слово "лейтенантам".

Юрий Нырков: "Первые три встречи выиграли. Перед четвертой к нам на базу приехал какой-то деятель из ЦК и объявил, что наша команда распущена. Ни на какие вопросы он не ответил.

Я пошел к главному маршалу артиллерии Воронову, который был нашим болельщиком, и говорю:

- За что распустили команду? Из ЦДСА играли четверо, накажите нас.

Он обещал разобраться, поговорить с Ворошиловым. Спустя два дня Воронов пригласил меня и сказал:

- Бесполезно. Решение принято на самом верху".

Алексей Гринин рассказывал журналисту Владимиру Пахомову: "Когда сообщили о расформировании команды, поднялся шум. Прервал его начальственный голос:

- То, что вы услышали, - приказ. Приказы не обсуждают, а выполняют. Вы подвели страну, народ. Вы подвели товарища Сталина. Вы покрыли свое знамя позором, и вам не место в советском спорте".

Валентин Николаев: "Мы собрались на стадионе в Сокольниках... Предстоял матч с киевскими динамовцами. Никого не насторожило появление на базе группы старших офицеров-политработников, которые курировали команду ЦДСА и часто приезжали к нам. Но нам сказали: можете расходиться по домам - команда расформирована...

Сообщение всех буквально ошарашило... Кто-то из футболистов предложил обратиться к маршалу Н.А. Булганину, кто-то сгоряча уговаривал писать письмо. И. Сталину, самому доброму и справедливому человеку - уж он-то разберется во всем, не даст свершиться расправе.

Но нам напомнили известное изречение вождя о том, что если часть в бою теряет знамя, она расформировывается, а вы, мол, подвели страну, народ и самого товарища Сталина" (В. Николаев: "Я - из ЦДКА!").

По календарю чемпиону предстояли в августе шесть матчей. Три на стадионе "Динамо" (успели сыграть и выиграть), три - на "Сталинце": 18-го - с киевлянами, затем с пятидневным интервалом - с "Зенитом" и "Локомотивом".

Тысячи зрителей, собравшихся 18 августа на стадионе "Сталинец", выхода на поле команд не дождались. Через какое-то время объявили без объяснения причин: игра не состоится. Разочарованные болельщики в недоумении потянулись к выходу.

22 июня 1941 года календарную встречу этих команд сорвала фашистская Германия, 18 августа 1952 года - большевистская партия.

Вскоре слухи о расформировании ЦДСА растеклись по Москве и множеством ручейков просочились в самые отдаленные уголки огромной страны. Средства массовой дезинформации делали вид, что ничего не случилось.

НЕ НАЗЫВАЯ ИМЕН

Футбольная жизнь освещалась в 52-м безобразно. Впервые табличка с турнирным положением участников появилась на страницах единственной центральной спортивной газеты только 4 сентября, через два месяца после начала первенства! Тогда-то болельщики окончательно убедились: чемпионат обезглавлен.

Семеро футболистов - Водягин, Родин, Гринин, Демин, Коверзнев и два олимпийца, Нырков с Николаевым - службу Отечеству продолжили в команде Московского военного округа города Калинина и успели до конца первенства сыграть в трех-четырех матчах.

Ни в одном из них СМИ не назвали фамилии армейцев, даже в тех случаях, когда те забивали голы. Оба раза отметился Валентин Николаев. Вот как выходил из ситуации ведущий спортивный орган. Победная встреча с минчанами: "Вторая половина прошла при перевесе команды гор. Калинина, забившей еще один гол" ("Советский спорт" от 23 сентября).

Ничейная игра с тбилисцами: "Вторая половина игры прошла при значительном территориальном перевесе команды гор.Калинина. Одна из атак увенчалась успехом" ("Советский спорт" от 2 октября).

От кого скрывали информацию? Тысячи людей ходили на футбол, все знали, видели, рассказывали знакомым. Беспроволочный телеграф быстро разносил весть по всей стране. Глупость не имеет границ.

СВЯЗЬ ПОКОЛЕНИЙ ПРЕРВАЛАСЬ

Легко объяснимые обстоятельства вынуждают прерваться на неделю. Тогда и посвящу внутренней футбольной жизни и ее итогам главу заключительную. А сейчас предлагаю почтить память безвременно покинувшей советский футбол великолепной "команды лейтенантов".

В 54-м ЦДСА реанимируют. При советской власти клуб проживет (и переживет ее) долгие, но не столь яркие годы. Однако ничего, кроме вывески (дважды видоизмененной - ЦСК МО, ЦСКА), с блестящей аркадьевской дружиной его не сроднит. Связь поколений прервалась.

В подтверждение еще раз процитирую Юрия Ныркова: "Команда, как человек, убьешь - не воскресишь, душа улетела". Лучше не скажешь.

Необычайна, парадоксальна, нелогична судьба армейской команды. Дважды - осенью 1936 и 1937 годов - опускалась она на турнирное дно. И оба раза высшие силы ее хранили, извлекли на поверхность. А когда возвысилась над всеми, те же силы ее уничтожили.