"Должен был играть на ЧМ-1970, но попал в тюрьму". Уникальная история Георгия Сичинавы

Наш прекрасный проект "Автогол" во время чемпионата мира исколесил Россию вдоль и поперёк. Что-то в репортажи не вошло – например, из Сочи рванули мы в Абхазию. Где уж ждал человек восхитительный – Георгий Сичинава.

Фургон наш не пропускали через границу, не оказалось какой-то строчки в доверенности. Пришлось нам с отважной девушкой-фотографом Дарьей Исаевой переходить границу своим ходом. Видимо, вдоль автомобильной трассы пешеходы делают это нечасто – раз уж из-за нас едва не подняли абхазскую заставу в ружьё.

Обескураженно усадили пограничники в машину к старому абхазу: "Довезите этих странных людей в Гагру. Вам же по пути?"

Узнав, к кому едем, дед тормознул у магазина. Вернулся с бутылками воды. Гости Сичинавы дороги всем. Справа море, слева нависают скалы. Пейзажи невероятные. Всё это кажется сказкой.

Через полчаса перебираем фотографии – а Георгий Владимирович указывает:

Советские спортсмены и Фидель КАСТРО.

– Узнаёшь? Фидель Кастро! А кто рядом?

– Рядом вы.

– Я! – с наслаждением подтверждает. – Я первым к нему рванул, как до фотографирования дошло. Даже Якушин сбоку выглядывает.

 

Георгий Сичинава: "Эйсебио оставлял Воронину деньги на угощение"

ПЕЛЕ И ТУМАН

– Когда-то здесь, в Абхазии, у меня школа была. 500 детей! 15 тренеров работали!

– Сейчас не осталось?

– Так мне 74 года…

– Стадион то рядом с вашим домиком.

– Я единственный в Гаграх имею ворота – калитку открыл, и вот он, стадион. Открываю, захожу… Какие у нас дети хорошие! Двоих хочу в "Спартак" отправить, пусть посмотрят. С Ловчевым уже го-ворил. Пусть кто-то из Абхазии до чемпионата мира дорастёт. Пятеро уже играли!

– Это кто же?

– Давай считать, мой дорогой. Гетманов – раз. Симонян, Дараселия, Ахрик Цвейба, я… Сёма Баркая вот здесь жил, неподалёку. На чемпионате мира не был, но против Бразилии его выпускали. Все команды здесь гостили, на этом стадионе играли! Как мы дружили с московским "Динамо", с киевским! Какие банкеты устраивали!

– Против Бразилии и вас выпускали.

– В 65-м! Как же!

– Проиграли в Москве 0:3.

– А вон, карточка на стене. Я и Пеле. Его ж персонально дер-жать надо, правильно? Хотели Шестернёва поставить – тот 40 температуру имел. Не вышел! Идут к Хурцилаве – тот отвечает: "Пах болит".

– Придумал?

– Этого я не знаю… Даже Яшин не вышел на ту игру, стояли Банников и Кавазашвили. А Пеле пришлось мне держать. Николай Морозов, тренер, подошёл ко мне, полузащитнику: "Сможешь?" – "Смогу, конечно!" Лишь бы выйти на матч. Такие футболисты были в сборной – попробуй, пробейся!

– Стрельцов играл?

– Стрельцова ЦК не пустил. Эдика из тюрьмы выпустили, через какое-то время в сборную стали брать. В Южную Америку с ним ездили, в Европу… А на чемпионат мира не взяли! Его отцепили и Мишу Месхи!

Георгий СИЧИНАВА и ПЕЛЕ.

– Какое безобразие. С Пеле совладали?

– Воронин пришёл успокаивать: "Ты не беспокойся. Я страховать буду". Начинается матч – Пеле получает мяч, бьёт метров на пять выше ворот. Народ засвистел! Воронин рядом оказался, усмехается: "Поймали фраера". Не беспокойся, мол.

– Дальше было сложнее.

– Пеле меня – раз! – в левую сторону крутанул, Воронина в правую. Гол забил! Хоть Банников не должен был пропускать тот мяч. Прямо сказать, что я от Воронина услышал?

– Не томите, Георгий Владимирович.

– Склонился: "Пи…ц разыгрался…" Потом на банкете Пеле меня вдруг высмотрел: "Вот кому свою майку хочу отдать, Сичинаве" – и протягивает. Прямо фамилию мою назвал. Я чуть на пол не сел. Все обомлели – думали, он только Яшина знает по фамилии. Может, ещё Воронина.

– Просили майку-то?

– Ни в коем случае! Даже в голову не пришло бы!

– Так что ж он?

– Кто-то спросил полушёпотом: "Почему Сичинаве?" – "Он такой же чёрный как я…"

– Сильная история.

– Я действительно чёрный был. Очень загорелый.

– Кто круче – Криштиану или Пеле?

– Пеле! Бог футбола! Вообще всё мог. Вот Эйсебио сильный, Кройф. Этот хороший, который уши откусывает…

– Суарес.

– Суарес! О-очень сильный! Неймар тоже чертяка. Салах – сильный пацан. Но близко к Пеле не стоят. Невозможно играть с ним, честно говоря. Быстроту имел. Финты имел. Технику имел. Всё Бог дал!

– Виктор Царёв до последних дней уверял, что с Пеле справился.

– Более-менее удерживал. Но я-то в жизни никого не держал персонально. А тут – сразу Пеле. Но у меня ещё какая хохма с Пеле вышла? До матча встречаемся с товарищами – Гиви Нодия на ту игру в Москву приехал, ереванские парни… Сидим, играем в "66". Всё расспрашивают: "Ты что, вообще не боишься Пеле держать?" Не боюсь, отвечаю. Я этому Пеле ещё мяч между ног прокину – и руку подниму!

– Отчаянный вы человек.

– Я вообще любил в "очко" прокинуть. Дёрнешь человека влево, у него ноги разъезжаются – между ними кидаешь. Чем известнее футболист, тем больше кайфа. А тут – с самим Пеле шанс!

– Получилось?

– Вот момент – центр поля, мяч у меня. Пеле рядом. Раз – и ткнул ему между ног. Он обомлел. Видимо, раньше никто такое не исполнял. А я руку поднял, как собирался, засмеялся.

– Но закончилось всё 0:3.

– Меня потом спрашивали: "Ну как так, Георгий? 0:3!" – "Туман был…"

– Так что?

– Пеле то чёрный. Вообще не видно. Что ещё скажешь?

ЯШИН И ДЯДЯ КАКО

– Вы говорили, любили известным людям мяч между ног прокинуть. Это кому же?

– Да многим! Валере Маслову здорово пропихнул как-то. А тот заслуженный мастер спорта, за две сборные играл – по хоккею с мячом и футболу. Воронину, другу своему, прокидывал. Как-то в Тбилиси Сабо прокинул.

– Тот злой венгр мог за такие фокусы голеностоп оторвать.

– Там хохма вышла!

– Ваши "хохмы" мне нравятся всё больше.

– Как-то задел его по ноге. Сабо падает. Он знаешь, какой аферист был? Падал, будто мёртвый. Ещё орёт: "Товарищ судья!" Тот наклоняется: "Что?" – "Знаете, он мою покойную маму так заругал, ой-ёй. Ещё и вашу вспомнил…" Я рядом стою: "Что вы слушаете? У него мать живая, я недавно её видел".

– С Яшиным вы ладили?

– Это такой человек был – от Бога! Весь мир любил! Его фамилию за границей объявят – наших уже не слышно.

– Самый фантастический мяч, который Яшин вытащил на ваших глазах?

– Это в Швеции. Выиграли там 2:1. То ли у него шестое чувство, то ли что… Этот мяч человек взять не мог. Кажется, Хамрин бил. Мяч летит в одну сторону, Лёва бросается. Тут рикошет от защитника – Яшин успевает переложиться! Так не бывает! Впервые я видел, чтоб весь стадион встал и хлопал. А накануне Лев меня на рыбалку затащил. Спрашивает: "Ты же черноморский?" – "Ну да, из Гагры". Яшин обрадовался: раз черноморский – значит, рыбалку любит. А я терпеть не мог! Но не скажу же?

Лев ЯШИН.

– В самом деле.

– Поехали, говорит. В Швеции кругом озёра. Вручил удочку. Яшин то закинет и может хоть час сидеть, смотреть на поплавок. А я кину – и думаю: "Так растак эту рыбалку…" Нет у меня терпения!

– Тогда выдержали?

– День продержался. Потом Яшин снова тянул: "Поедем?" Нет, отвечаю, Лев Иванович. В следующий раз.

– Он же в гости к вам приезжал?

– Да, Лёва ко мне сюда, в Гагру, приезжал. Так его принимали! Сына моего Яшин спрашивает: "Ты кем хочешь стать?" Тот подумал и отвечает важно: "Вратарём". Яшин расцвёл.

– Можно понять.

– Сын ещё помолчал и добавляет: "Как дядя Како". Лёва вилку из рук выронил, побледнел. Наш дядя Како меньше пяти не пропускал.

– Вот это хохма так хохма.

– Яшин – он своеобразный был, чуть-чуть замкнутый. Мы ему здесь хороший банкет сделали в "Гагрипше". Этот ресторан на весь Союз гремел. Так мне Лёву жалко было…

– Уже без ноги приезжал?

– Без. Рассказывал, пригласил его Беккенбауэр в Германию, готов был оплатить классный протез. Лёва хотел с женой поехать – Москва не выпустила.

– На Яшина сильнейшее впечатление произвела поездка в сборную мира. Там вручали дорогущие часы, так Пушкаш вертел свои в руках: "Противоударные? Сейчас проверим!" Подбросил – и могучей ногой засадил в стенку. Часы разлетелись на винтики.

– А вы знаете, что наш Миша Месхи тоже должен был ехать на тот матч с англичанами? И его Москва не выпустила! Там спрашивают: "А где Месхи?" – "Заболел, не смог…" Вместо него Хенто играл. Вы же помните Хенто?

– Кто ж не помнит Хенто.

– Игрок сборной Испании. А Миша Месхи такой человек был! В популярности с ним из грузин только Слава Метревели сравниться мог. Больше никто. Наше тбилисское "Динамо" было сумасшедшей командой. Тогда за сборную СССР против Дании вышло шестеро наших. Шесть грузинов, представляете?

– Удачно прошло?

– Потом Морозова вызвали: "Смотри, не тех людей набрал".

– На полуфинал чемпионата мира-1966 Морозов ни одного грузина и не поставил.

– А помнишь, как мы проиграли Испании 1:2? На сборах были Миша, Слава, Хурцилава и я. Бесков меня, Мишу и Хурцилаву – фьють! Один Слава поехал. И то, не играл – вместо него Численко ставили. Бесков совсем другой был…

– Бесков – хороший человек?

– Человек неплохой. Как тренер – так… Много хохм можно рассказать. Но не буду.

– Вратарь номер два в советском футболе?

– Серёжа Котрикадзе. А больше всех анекдотов знает Анзор Кавазашвили. Прекрасный человек!

Георгий СИЧИНАВА и ПЕЛЕ.

КОРОЛЕВА И НЕДОЖАРЕННОЕ МЯСО

– Вас, призёров чемпионата мира, в Англии королева принимала. Забавно – та же, что и сейчас.

– Вот получили мы бронзовые медали, королева зовёт на банкет… Четыре команды – англичане, немцы, португальцы и мы. Яшин говорит начальнику делегации, генерал-полковнику Колмакову: "Давайте оденемся как они. Неудобно же". Все во фраках, к королеве идут. Не каждый день такое.

– Где деньги взять на фраки?

– Денег у нас хватало. По 500 долларов за каждую игру получали – хотя могли по 30 тысяч. Тот же Яшин спрашивал начальника: "Куда остальные деньги идут?" – "А ты не знаешь? На развитие советского спорта…"

– Не позволили вам фраки надеть?

– Нет: "В чём приехали – в том и пойдём!" Это серый костюм с гербом и тёмно-синие брюки. Туфли мы сразу выкинули, в Англии купили хорошие. Заходим во всем этом – три команды на нас смотрят, вытаращив глаза. Как из инкубатора. Но ничего, потом мы их всех убрали.

– Когда до выпивки дошло?

– Мужики напитки на каких-то тачанках развозили. Мы впереди сели – если около нас тачанка останавливалась, дальше уже не двигалась. Хе-хе. Всё убирали! Воронин ко мне наклоняется: "Чёрный…"

– Как-как?

– Он меня "Чёрный" называл. А я его – "Ворона". Идём, говорит, на другую сторону, а то добром это не закончится. Ещё королева не вышла, надо держать себя в руках. А тут тачанки ездят. Перешли за столик к Эйсебио и Алану Боллу. Рядом пустой стул – Николай Петрович Морозов нам наказал: "Для меня держите, никого не сажайте". Потом проходим всей делегацией мимо королевы. Елизавета стоит, премьер-министр Вильсон, Роуз от ФИФА… Королева каждому из нас руку подаёт.

– Стул то удержали?

– Ага. Морозов пришёл, сел. Разносят бельгийский ром – череп на этикетке нарисован. 25-граммовые стаканчики, рядом минералка стоит. А кушать – что хочешь, раздолье! Что англичане любят, знаешь?

– Наверняка какое-нибудь безобразие.

– Недожаренное мясо. Чтоб прям кровь сочилась. Разве такое для русского человека? Морозов это попробовал, поморщился. Рома себе плеснул, закинул стаканчик… Вдруг меня по ноге бьёт: "Пробку вытяни"! Застряла у него. Я Николаю Петровичу поскорее ещё рома наливаю в стаканчик – горло прочистить. А он пальцем наставляет: не в этот лей, а в тот, который под минеральную…

– Тот большой?

– Ну да!

– В банкетных делах перед сборной СССР никто не устоял бы.

– После Бразилии мы банкет имели в "Интуристе". Вот представь: Гарринча сидит, все эти Сантосы… Их тоже переиграли здорово! Почему? Потому что водку они не пили. Только шампан-ское. А наши как принялись водку сухим вином запивать!

– Господи.

– Бразильцы смотрели во все глаза. Вот это да, говорят.

– Вы так могли?

– Не-е-т… Я водку вообще не мог.

– Что употребляли?

– Вино грузинское очень любил. Но сейчас басни рассказывают, будто кто-то в наше время поддатым мог на игру выйти. Да никогда в жизни!

Георгий СИЧИНАВА. Фото Дарья ИСАЕВА, "СЭ"

КОНЬЯК И АЗНАВУР

– Вас война коснулась?

– Всех коснулась. Такое недоразумение получилось. Две нации всю жизнь жили вместе. Что обычаи у абхазцев, что у нас – одинаковые. Знаешь, какая у нас дружба была? Любили все другу друга! Какой ты нации – вообще никого не интересовало. А сейчас сразу: "Ты кто такой?" В Абхазию прежде приезжаешь – в любой дом можно зайти. Человек тебе не воду даст, вино нальёт! Хлеб-соль обязательно сделает!

– Вы грузин по национальности?

– Грузин. Меня никто никак не трогал. Раз зашли в дом, сразу увидели фотографию с Пеле на стене: "Всё, извините…"

– Снаряды рядом не падали?

– Нет, война была в другой стороне.

– На абхазском говорите?

– Махарадзе приехал на моё 60-летие. Я начинаю на абхазском говорить – тот поразился: "Как ты язык знаешь!" А рядом Сёма Бакая сидел: "Ничего он не знает. Бессмысленный набор слов".

– Кто-то из старых товарищей к вам сюда доезжает?

– Я сам в Тбилиси часто езжу. Сажусь в машину и еду. Кто меня остановит? На абхазской стороне только покажу фотографию с Пеле и Яшиным, сразу: "Езжай! Дай Бог тебе здоровья!" А с той стороны сразу встречают. Много нас осталось из того "Динамо"? Хурцилава, я, Сема Баркая и этот, бедный…

– Датунашвили?

– Датунашвили!

– Что ж "бедный"?

– Плохи дела. Из дома выйдет – назад вернуться трудно. Не помнит ничего. Сын у него такой хороший, всегда банкеты делает. Я со всеми дружу! С борцами, боксёрами. Знаете, какие у нас встречи? По 300-400 человек. С Медведем, трехкратным олимпийским, часто по телефону говорим. Он в Белоруссии. Великий!

– Как его дела?

– 84 года – вот как дела. Но живой, здоровый. Молодец! Есть у меня друг, выкупил коньячный завод ещё царских времён. Там специальный тоннель на три километра – специально для коньяка и шампанского. Летом зайдёшь туда – прохладно… Вручил мне столетний коньяк. Сейчас разопьём. Если тебе можно.

– Столетний? Противопоказаний нет. Конечно!

-"Конечно"! Ха! Точно говорю – столетний! Меня научил, как правильно пить коньяк. Вот ты знаешь, что ни в коем случае нельзя его в холодильник ставить?

– Я не буду.

– Правильно!

– Однако, подарки вам делают. Вековые.

– А что такого? Помню, сборная Союза отправилась во Францию, так Шарль Азнавур нас встретил. Всё потому, что среди нас был Эдик Маркаров. Оба – армяне. Как принимал, какие часы подарил! Это невероятно! Ещё по отрезу на костюм вручил.

– Не так плохо вам жилось.

– Богатые грузины за границей нас привечали. Что-то золотое дарили… Помню, из знаменитого рода Жордания человек нас принял. Эта семья много золота вывезла из Грузии в царское время – а потом всё вернули. Рог на той встрече был – под два с половиной литра вина. Кто-то до конца пытался выпить. Потом забывал, кто он и откуда.

– Кстати, про часы. Вам же Ахрик Цвейба какие-то дарил.

– Эти часы ему вручили, когда за сборную мира вышел. Мне передарил. Ох, я растроган был! Ахрик – такой красивый, благородный. Обязательно выпьем за него. Как его 45-летие отмечали, не рассказывал? Со всего Союза футболисты съехались! Багапш был, президент Абхазии.

Ахрик ЦВЕЙБА. Фото Александр ФЕДОРОВ, "СЭ"

БУТСА PUMA И БУТСА ADIDAS

– Да и вас любил народ. Что говорить.

– Ты какого года?

– 74-го.

– А, значит, не помнишь ничего. Маленький ещё… Вот как мне тебе объяснить, что такое ветер на стадионе Кирова, самом большом в стране? Когда играть невозможно? В Лужники 120 тысяч на-билось на игру с Бразилией! А вокруг еще 200 тысяч стояло, кто не попал. Вспоминаю, как переигровка за чемпионство с "Торпедо" была в Ташкенте, 64-й год…

– Вы ж выиграли?

– 4:1. Не в этом дело – вся Грузия туда отправилась! Смотрю – какие-то люди сидят в тюбетейках. Но странные. Да это наши, грузины! Уже мы готовы выходить на тот матч – вдруг объявление: "Игра откладывается на полчаса".

– Что случилось?

– Брежнев опаздывает на матч! Мы тогда уступить могли, "Торпедо" здорово играло. Датунашвили нас выручил, два таких гола забил – один прямо с углового! Тут Иванов потянул ногу. Ушёл с поля. Мы ж в дополнительное выиграли, в основное еле спаслись.

– Чемпионами вас сделал Гавриил Качалин. Рассказывал мне: "Приехал в Грузию – поразился. Даже 16-летние хлещут домашнее вино. Пришлось ходить по домам, уговаривать, чтоб сбросили темп".

– Да, было. Стакан чёрного вина на обед всегда выпивали. Это ж не водка. А Качалина мы очень любили. Дочка у него была больная, тоже жила в Тбилиси. Чудесный человек, величайший! Вот придёшь в два часа ночи. Скажешь: "Часы остановились". Качалин верит тебе.

– Странно, что с такими загулами в чемпионы вышли.

– А потому что никто не повторял – стыдно было перед Качалиным! А попробуй Якушину в два часа ночи про часы сказать. Сразу: "Снять зарплату!"

– Михал Иосифович сам поддать был не дурак.

– Он, бедный, спился, когда сын остался в Швеции. Отказался возвращаться в СССР. А жена вообще сразу умерла от переживаний.

– Давайте тогда о другом. Одна ваша хохма стала легендой.

– Да, попал я в историю… Чемпионат мира. В первый день при-ходит к нам Puma. Тайком предлагают – будете играть в наших бутсах, отблагодарим. Что я, отказываться стану? Всё привозят – одни бутсы, запасные, спортивные костюмы… Пять дней проходит – является родной брат того, владелец Adidas. Говорит: "Одевайте наши". Задумалась наша компания.

– Кто был?

– Как обычно – я, Воронин, Кавазашвили и Хурцилава. Д'Артаньян – это Воронин. Хе-хе. Вот он слово и взял: "Что делать, Георгий?" – "Слушай меня, Ворона. За границей такие тюрьмы – пожалуйста, бассейн, телевизор… Всё! Если за одно погорим, так что второго бояться? Деньги в руки идут. Давай!"

– Дальше начался цирк.

– Два брата приходят на нашу зарядку, я их вижу. Один хозяин Adidas, другой – Puma. Что делать? Выхожу, на одной ноге у меня бутса Puma, на другой Adidas. Трусы Puma, верх – Adidas. Морозов видит меня, задохнулся: "Ты что?!" – "Перепутал…" А эти братья катаются от хохота.

"ВОЛГИ" И "МЕРСЕДЕСЫ"

– Чудесная история.

– О, эта история меня преследует. До сих пор спрашивают: "Неужели это правда?!" – "Да, правда…"

– Так нужны были деньги?

– Мы хотели машины купить прямо в Англии!

– Кто б вам дал?

– Давали, в том-то и дело!

– "Волги"?

– Да какие "Волги"?! "Мерседесы". Если б мы обыгрывали Португалию за третье место – перевозку нам обещали бесплатную. Всё от нас зависело. На саму-то машину денег хватало, перевозка стоила в три раза дороже. Мы уже приехали, подобрали машины. Огромная площадь – заставлена автомобилями. Каких только нет! Со всего света!

– Пробовали?

– Каждый сел, попробовал. Я "Мерседес" присмотрел с пробегом 100 тысяч. Тысяч пять долларов стоил… А сколько доллар стоил – 66 копеек?

– 68.

– Уже представил, как на этом "Мерседесе" в СССР буду ездить. Воронин с Кавазашвили тоже вокруг "Мерседесов" кружат, облизываются. Хурцилава в "Кадиллак" уселся. 12-метровый. Я в окно к нему заглядываю: "Ты в селении на нём не развернёшься!" – "Твоё какое дело?!"

– Но проиграли.

– Проиграли – и сказали нам: "Не выпендривайтесь". Позволили в той же Англии купить 21-е "Волги", экспортный вариант.

– Чем лучше?

– Даже рычаг скоростей не на руле, как у всех, а внизу.

– Сейчас на "Лексусе" ездите? Я видел во дворе.

– Это не мой.

– А то я уж порадовался за вас.

– У меня тоже нормальная машина. Можешь радоваться.

– Воронина перед кончиной встречали?

– Ну как не встречал… В жизни не забуду этот день. В Москве я сидел, в ресторане. Рядом с самыми главными банями – "Узбекистан", кажется? Было нас парней пятнадцать за столом. Тут появился странный человек. Подошёл к кому-то. Я присмотрелся – Воронин! Ах, ё… Я чуть с ума не сошёл. Сразу его обнял, подсадил.

– Он уже опухший был?

– Весь. Не узнать. Часть лица обвисла, здесь шрам от аварии. Какой прежде был красавец, на любую тему говорил! Жена яркая, танцовщица… Но что-то помутилось в голове после аварии. Ходил – кому паспорт покажет, кому удостоверение "заслуженного мастера". Думал, никто не узнаёт.

Валерий МАСЛОВ и Муртаз ХУРЦИЛАВА.

ВИНО, БЕЛЫЕ БРЮКИ И 500 ДОЛЛАРОВ

– Самый страшный удар, который выдержали ваши ноги?

– У меня все суставы поменяли. Только детям не говорю, что золотые поставили. Думают, простые. Удар, удар… Помнишь, был такой – Красницкий?

– Самый могучий удар в истории советского футбола.

– Как он бил – никто так не мог! Если в кого попадёт – тому смерть. Вот приезжаем играть в Ташкент. Те на два часа дня матч назначают, чтоб мы задохнулись ещё в тоннеле. Для верности поле поливают прямо перед игрой, чтоб испарение было. Штрафной, понятно, что Красницкий будет бить. В стенку Боря Сичинава встаёт, Хурцилава…

– Вы?

– Я – нет, не вставал. В меня один раз сильно попали. А тут Красницкий разбегается и Боре как заряжает мячом в голову! Всё, нокдаун. Кое-как растрясли, тот глазами водит по сторонам: "Кто? Кто?" Ничего не помнит. А я возьми, да укажи на своего полузащитника.

– И?..

– Пяти минут не прошло – Боря засадил ему! Того вынесли, Бориса выгнали. После матча ко мне подходит: "Ты почему на него указал?" – "Да надоел он мне…"

– В Узбекистане могли и не так схитрить. Как-то футболистов киевского "Динамо" накануне матча накормили "заряженным" арбузом. Понимаете, о чём речь?

– Кто ж не понимает? Дырочку делаешь, заливаешь туда…

– Шампанское?

– Нет, коньяк. Обязательно на день ставишь в холодильник. Пьётся потом как лимонад. Но быстро перестаёшь своих признавать. Это они хорошо пошутили над Киевом. Молодцы.

– Вас-то никто не перешутит.

– Да, в Тбилиси мастера этого дела играли. Как-то в Южную Америку летим, 11 часов над океаном. Справа от меня Джемал Зейнклишвили, бесподобный человек. Свистел как любая птичка.

– Действительно, бесподобный.

– А слева начальник команды Автандил Гогоберидзе. Великий футболист, с Симоняном ещё начинал. Боится летать, весь бледный. Джемал подмигивает – надо что-то придумать! Я беру блокнот, крупными буквами вывожу – "Последний блокнот моей жизни". Специально перед Гогоберидзе держу. Тот увидел, побледнел ещё сильнее: "Ой…"

– Ездило за границу тбилисское "Динамо" много?

– В Западную Германию первыми отправились. Нам говорили: "Смотрите, за вами постоянно следят. Всё записывается". Я думаю: да кому мы нужны? Я разве про бомбу что-то знаю? Но жили в лучших гостиницах!

– Какая помнится особенно?

– В Лондоне жили на Пикадилли. Эйсебио пришёл, Воронину 5 тысяч долларов оставил. Чтоб мы всей компанией угощались. Ворона смотрит на эти купюры: "Я не пойму, кто негр – он или мы…"

– Воронин удивительный человек.

– Между прочим, на чемпионате мира-66 замены нельзя было делать. Так мы с Ворониным считались вратарями. Если б со Львом что-то случилось... С Валеркой ещё хохма связана. В Италии едем в такси. Я вперёд любил садиться, рядом с водителем. Разговор вести, хоть итальянский не знаю. Он смеётся, Воронин сзади тоже… Приглашаю итальянца на наш банкет. Соглашается!

– Кажется, не к добру?

– Садимся втроём – я, этот итальянец и Воронин. Морозов всех осмотрел: "По одному стакану чёрного вина можно. Кто возьмёт второй – 500 долларов штрафа". Ну, ладно. Я один быстро опроки-дываю, водитель мне свой отдаёт. Ладно, думаю, сейчас с Ворониным напополам разольём… Только дотронулся – Морозов привстал, заинтересовался нашей ситуацией. Что делать?

– Готовить 500 долларов.

– Надо, думаю, быстро вылить на ковёр. Тот толстый, хоть ведро вылей. Выплёскиваю – а Воронин мне в ухо шипит: "Сичинава-а-а!"

– Что?

– Ему на белые брюки! Молчи, говорю. Поздно.

– Штрафы у вас были, однако.

– Как-то сидим у бассейна – Вовка Пономарёв подходит. В толстом спортивном костюме. Сразу хохма нужна. Говорим: "За сколько спрыгнешь в бассейн с вышки прямо в одежде?" Тот задумался: "Долларов за 100, может, прыгну…" Воронин обрадовался: "Прыгай сейчас, даём 500". Тот забирается и прыгает. Только вынырнул – показывается Морозов, видит эту картину. Побагровел: "Пономарёв! 500 долларов штраф!"

- Помню, в автобусе киевского "Динамо" разгадывали кроссворд. Кто-то произносит: "Морская птица, девять букв". Тут раздаётся голос заикающегося Хмельницкого: "Ч-ч-чайка…" Как раз девять и набралось. В сборной СССР заики наблюдались?

– Золотов Юрий Васильевич заикался, один из тренеров. Как-то опоздали, в кино были. Золотов поймал – и началось: "Где б… б… б… б-были?" А виноват как раз Виталик Хмельницкий: "В ки… ки… ки…" Кто рядом стоял – рухнули от такого диалога.

– Умора.

– Как-то установку Золотов давал – пытался сказать, что играем 4-4-2: "Че-че-че…" Догадался только спартаковец Рожков. Который сам заикался. "Четыре?" – произносит Серёга. Пытается продолжить – и сам вязнет: "Д… д… два…"

СУДЬЯ И ЖИВОТ

– В Англии майками не менялись?

– Нам строго-настрого запретили что-то выменивать – в чём прилетели, в том должны вернуться. Ладно, сходили в костюмах к королеве. Зачем назад то этот страшный, тяжеленный костюм переть? Нормальных шмоток уже набрали!

– Всё-таки решились?

– Кто-то поменялся со швейцарцами. Только советские гербы к пиджака срезали. Чтоб скандала не вышло. Швейцарский то костюм красивый…

– Вы тоже махнулись?

– Я – нет. На этом костюме петух какой-то выткан. Думаю, ну его к чёртовой матери. Так кто-то из начальников узнал про эти обмены – пришлось нашим советские гербы поверх петуха нашивать!

– За границей надо было потратить всё до доллара?

– Как правильно с этими деньгами обходиться, меня научил Воронин: "Сохрани хоть 500 долларов, хоть тысячу. Чтоб на таможне дали бумагу, что ввёз" – "Почему?" – "Ты потом с этой справкой можешь вывозить сколько угодно". Если б тебя с непонятными долларами взяли на границе, вообще больше никуда не поехал бы.

– Как-то Кавазашвили взяли на границе. Вёз больше собственного веса.

– Было – но быстро отпустили. Анзор сказал "родственников у меня много". Золотой человек! Какой хороший!

– Ещё чему Воронин вас научил?

– Английскому языку. "Come here, my darling". Иди сюда, моя дорогая.

– Главное вы выучили. Говорили, из-за Эдуарда Маркарова вас Азнавур принимал, часами отметил. Но ещё вы настрадались из-за него.

– Так не Маркаров же меня посадил, а этот… Шеварднадзе. Целая война была!

– Тогда рассказывайте.

– Играли в Баку. Оставалось 3-4 минуты, мы держали мяч. Как-то я ставлю ногу Маркарову, тот падает… Начинает кричать судье, будто я про маму его что-то сказал. Всё как с Сабо. Народ бушует. Судья подлетает – и мне: "Уходи с поля". А в предыдущих матчах у нас Мишу Месхи выгоняли, Яманидзе, ещё кого-то… Ни за что!

– Это безобразие.

– Я вежливо: "Товарищ судья, клянусь, я вашу маму не ругал. А вот про маму Маркарова я действительно сейчас скажу…"

– Не помогло?

– В крик: "Нет, уходи с поля!" – "За что выгоняешь?! Три минуты остаётся! – говорю. – Что я тебе такого сделал?" Уже и Маркаров за меня заступается. А этот упёрся: "Всё!"

– А вы?

– Вот тогда я схватил его за живот!

– Придумали, однако.

– Он как начал кричать, этот судья! Ох! Знаешь, как кричал? Вовсю! "Ва-а…"

– Обидно – за живот то.

– Тогда у судей животы были не очень крепкие. Было, за что хватать. А на трибунах ужас что творилось.

– Дисквалифицировали вас?

– Пожизненно. Только узнал я об этом в Тбилиси. Ездили мы международными вагонами. Это просто шик, члены ЦК такими катались. Прямо на вокзале меня встречают: "Сичинава? А мы из КГБ. Надо поехать с нами" – "У меня своя машина" – "Нет-нет, на нашей…"

Георгий СИЧИНАВА.

СТАТЬЯ 251-я, ЧАСТЬ ВТОРАЯ

– К кому привезли?

– Прямо к Шеварднадзе, тот руководил грузинским КГБ. 30 метров кабинет! Протягиваю руку – Шеварднадзе свою не подаёт.

– Обидно, должно быть.

– Мне казалось, что обидно. Но он тут же сообщил, что судить меня будут по статье 251-й, часть 2-я. От семи до пятнадцати. Вот это, думаю, ещё обиднее.

– За что?

– Будто я специально народ взбунтовал. Такое дело хотели пришить. Но футболисты и болельщики так попёрли на этого Шеварднадзе, что отступил…

– Сколько вам было?

– 27 лет. Играть и играть. Но Шеварднадзе не успокоился – всё-таки меня посадил.

– За что же?

– Пришили попытку изнасилования. Нашли девчонку. Та прямо на суде выступила – никакого изнасилования не было, всё это обман…

– Даже жениться не просила?

– Да ничего не просила! Адвоката я взял лучшего в Союзе – но если вопрос решён наверху, кто будет слушать адвоката? Говорят мне на суде: "Для чего вы машину имели?!" – "Машину я в Англии купил" – "Ах, для разврата?!"

Эх… Давай уже за стол, мой дорогой. Столетний ждёт!

– Одну секунду, о самом интересном не договорили. Самое глупое, что услышали на этом суде?

– Все были против того, чтоб меня сажать! Судья говорит: "Ты не виноват. Но мне звонил Шеварднадзе". Отправили меня в лагерь. До последнего я не верил, что могут по-настоящему посадить. А тот на принцип пошёл. Но была хохма!

– И здесь не без хохмы?

– Они думали, раз "Динамо" – ментовская команда, то на зоне мне придётся туго. Отправили в Дранду. А там меня как бога встретили.

– Стрельцова на зоне серьёзно поколотили.

– Я всю историю Эдика знаю – как сидел, с кем. Ему воры помогли очень здорово. На первой зоне, да, были проблемы. Потом перевели в другую и началась новая жизнь. До этого четыре с половиной года вообще к мячу не прикасался – а тут всё дали.

– Вам пришлось легче?

– Я площадку сделал с маленькими воротами. Играли на шампанское с теми, кто нас охранял. Ни разу они нас не обыграли! Ха, с ума сойти! Чего только не было…

– Самый тяжёлый день там?

– Я же должен был ехать в Мексику на чемпионат мира, 70-й год! Сто процентов – Качалин меня брал. Но вместо Мексики оказался в лагере в Сиде. Там организовал сразу команду, "маленькая" зона против "большой" стала играть. А вскоре случился самый тяжёлый день. Начинается чемпионат мира. Первый матч – англичане играют с мексиканцами. Говорю: "Выпустите меня, позвольте с охраной посмотреть игру. Или дайте телевизор в зону".

– Нормальное пожелание.

– Позвонили в Тбилиси, отвечаю – никак нельзя. Тут авторитетные воры вмешались: "Если не дадите ему футбол посмотреть – ни один человек не выйдет на работу". Действительно, никто не вышел. А это – ЧП. Тогда сказали: "Можно".

– Принесли телевизор?

– Нет, повезли меня с охраной смотреть. А туда, как узнали, сразу ребята из Гагры приехали, Сухуми, хлеб-соль… С начальником лагеря до утра бухали!

– Юрий Севидов рассказывал: "Сколько я сидел – ко мне никто из "Спартака" не приехал. Ни одного письма не прислали".

– Очень странно – Юрка был хороший парень. Девятого номера исключительно играл. Кого он сбил на машине то – Ландау?

– Академика Рябчикова. Так потом ракеты несколько лет в космос не летали – академик один знал какой-то секрет.

– Да-а, история… А ко мне товарищи постоянно приезжали. Яманидзе, Месхи, Метревели, Хурцилава. Форму привозили. Но Сида – это зона воровская. Понимаешь?

– Не вполне.

– Я пацанам говорю: "Красное не приносите". Любой другой цвет. Впервые судимые даже помидор не кушают. Ну, правило такое. Хотя мы там всё кушали.

ОРДЕН И ХУЛИГАН ИЗ ЮГОСЛАВИИ

– Вот это истории у вас.

– Всё правда! Не было у меня на зоне проблем. Один раз слёзы появились – когда футбол увидел. Я же там должен быть – с Анзором Кавазашвили, Нодия, Хурцилавой… Но я всё делал, чтоб забыться. Будто не со мной происходит. Но случилась хохма.

– Я ждал этого.

– Проходит время, я в Гагре директор футбольной школы. 500 детей у меня. Москва во всём разобралась – иначе кто б позволил судимому директорствовать? Вдруг звонок нашему первому секретарю. Шеварднадзе: "Пускай Георгий Сичинава приедет в Тбилиси".

– Зачем?

– Лучшим людям Грузии вручали орден Чести. Мне тоже хотели.

– Неужели поехали?

– Нет. Не поехал.

– Ну и правильно.

– Старшего сына послал. Шеварднадзе ему орден вручил и говорит: "Отцу большой привет. Пускай не обижается". Больше я Шеварднадзе не видел никогда.

– А ту девочку, которая вас посадила?

– Она-то здесь при чём? Всё против говорила. Просто кто-то имел на меня зуб. Я уверен – это Шеварднадзе.

– Чем же вы его так взбесили?

– Я знаешь, какой был… Юморист! Хулиган! Как-то из Индонезии петарды вёз. Воронин говорит – иди в хвост самолёта. А то взорвутся. Вот смешной, да?

– Что смешного?

– Если в хвосте взорвутся – ему легче будет? Как-то милиционер за мной гнался на мотоцикле, так я петарду запалил и бросил. Тот весь в дыму, орёт: "Я узнал тебя, Георгий!" Говорю, хулиган я был…

– Вы были прекрасным озорником.

– У меня семь дисквалификаций было. Никто в Союзе столько не имел. Я по четным годам играл, по нечётным отбывал. Лучше голову поломать, чем имя испортить. Как прилипло ко мне, что хулиган – так и тянулось. Чуть что – сразу дисквалификация. Пока в 69-м не посадили. Но был в Европе у меня конкурент – знаменитый югослав Шекуларац. Очень сильный! У того восемь дисквалификаций было.

– Красавчик.

– Вот играть нам со сборной Югославии. Уже предвкушаю встречу с таким же как я…

– Ага-ага. Чем закончилось?

– Видишь, бровь разбита? От него!

– Случились прения?

– Ему тяжелее пришлось. Думаю, помнит. Стою, хочу мяч выбить – а этот Шекуларац через себя ка-а-к дал мне! Прямо в лицо! Я кое-как отдышался. Морозов в перерыве спрашивает: "Выйдешь на второй?" – "Прошу вас, оставьте…" Вот что я этому югославу сделал – это история.

– Что тут думать – за яйца схватили.

– Не-е-т, ни в коем случае! Это детский вариант!

– Тогда страшно подумать.

– Ты играл в футбол?

– Пытался.

– Тогда должен знать. Когда корнер подают – что можно сделать?

– А, всё ясно. Шип ему ввинтить сверху в ногу.

– Тоже не угадал! Не-е! Когда мяч летит – все ведь на него смотрят? Вот и Шекуларац смотрел. А я в это время ему в дыхало! Он хоп – и согнулся, выключился. Пять минут откачивали.

– Точно помнит.

– Потом на банкете встречаемся. Все югославы хоть чуть-чуть, но русский знают. Этот пострадавший ко мне не идёт, к Яшину и Воронину подсел. Указывает: "Это кто такой?" – "Сичинава из Тбилиси". Я, говорит, хулиган, но такого не видел…

– К вам так и не подошёл?

– Подошёл. Ты, говорит, меня ударил. "А ты меня зачем?" – "Я случайно" – "Ну и я случайно…"

– Так и рассорились?

– Обнялись!

– В Киеве злые фокусы на тренировках отрабатывали.

– Ох, что делали. Тебе лучше не знать, какие хохмы случались.

– Я готов узнать страшное.

– Войнов из Киева – хороший футболист?

– Выдающийся.

– Но простодушный парень. Надо его вывести из себя. Сёма Баркая выходит на поле, не здоровается. Смотрит сквозь него: "Это что за однофамилец Войнова? Самого что-то не вижу…" Войнов ничего не понимает, поворачивается к Яманидзе: "Как ему не стыдно? Будто не узнаёт!" Шота в тон: "Да нет, это не ты. Войнов-то хороший футболист…"

– Еще кого выводили?

– Играем со "Спартаком". Нетто держал Сёму Баркая. Сёма выходит, в трусах – пять рублей. Протягивает Игорю: "Тебе" – "Зачем?" – "Это сдача. Вчера твою жену на турнике…" Друг друга подъ…ли как могли. Такие хохмы были, что не расскажешь.

– Следующее поколение научилось плеваться. Как Хорен Оганесян в Сергея Дмитриева.

– Вот этого у нас вообще не было! Даже не представить! Могли с судьёй разобраться. Такие наглые попадались, что ужас. В Минске Боре Сичинаве один говорит прямо: "Я тебя выгоню". Ждёт момент, ловит. В перерыве идем мимо судейский – мне Боря негромко: "Закрой". Начал судью душить! Тот синий весь, о-ох!

– Что было дальше?

– Во втором тайме этот судья ни разу на Борю не посмотрел.