Владимир Казаченок: "Чувствую себя причастным и к золоту "Динамо", и к золоту "Зенита"

Сегодня исполняется 60 лет легенде ленинградского футбола Владимиру  Казаченку. Накануне он  рассказал корреспондентам "СЭ Интернет" о том, что связывает советского министра Щелокова и подписку на журнал "Америка", почему генералы плакали в приемной Казаченка, за что Владимиру Александровичу предлагали полный чемодан долларов и как он относится к последним покупкам "Зенита" 

Сергей ЦИММЕРМАН, Сергей ЯРЕМЕНКО
из Санкт-Петербурга 

ФИЛОСОФИЯ КАЗАЧЕНКА

- Владимир Александрович, как себя чувствуете в 60 лет?

- Отвечу словами Сани Маховикова из "Динамо": "Чувствую себя хорошо, но играть не могу" (улыбается).

- А когда играли в последний раз за ветеранов?

- Давно уже не играл. Года за три до операции на коленях стало очень больно бегать, и я перестал играть на более-менее серьезном уровне. Сейчас мой удел – "дыр-дыр" (улыбается). А последнюю свою официальную игру помню очень хорошо. Это был 1998 год. Вышел за "Светогорец" в Луге в игре чемпионата Ленинградской области. Мы выиграли 7:1 или 7:2, а я не забил пенальти.

- Вы были играющим тренером?

- Просто тренером. У нас не хватало на тот матч игроков и пришлось срочно заявляться и выходить на поле.

- В Луге, наверное, был ажиотаж в связи с вашим появлением на поле…

- Как же! Составы на стадионе тогда не объявляли, поэтому опознал меня лишь очень узкий круг болельщиков (улыбается).

- Расскажите о том, как вы пришли в футбол…

- В первый раз я сыграл под руководством Владимира Александровича Плуцинского. Он, кстати, и Дроздецкого в свое время тренировал. Да и вообще много сделал для спортивного движения в Колпино. Плуцинский собирал команды для участия в первом розыгрыше "Кожаного мяча". Рядом с колпинским гастрономом на улице Ленина было небольшое поле, где и проводился отбор на всесоюзный турнир. В итоге из нашей команды в сборную Колпино позвали двоих самых маленьких по росту: меня и второго парнишку - Сашу Смирнова по прозвищу "Карандаш".

У этой истории продолжение есть. В прошлом году я обследовался в одной из петербургских клиник. Там ко мне подошел какой-то мужчина и говорит: "Володя, ты меня, наверное, не помнишь. Я Саня Смирнов. Мы с тобой в одном дворе жили". Так и встретились с Карандашом много лет спустя…

- Игровую карьеру вы закончили в 1983 году, за год до зенитовского чемпионства. Нет сожаления по этому поводу?

- У меня такая философия – всегда надо работать на сто процентов, и тогда жалеть будет не о чем. Я в той ситуации сделал все, что мог. Винить себя или жалеть сейчас бессмысленно. В августе 1983 года я получил травму – фрагмент коленной чашечки откололся и попал в сустав. Но это еще не все – у меня тогда порвалась крестообразная связка. А выяснили это совсем недавно. Мне делали операцию на коленях и нашли это повреждение. Получается, я много лет прожил с порванной связкой! Из-за хорошей мышечной массы колено кое-как держалось, но я сам чувствовал, что после нагрузок начинаются проблемы. Врачи думали, что это киста над коленной чашечкой, а оказалось -  связка скрученная торчала. После такого повреждения я на профессиональном уровне больше не играл. Только полгода в Финляндии, но и там успел получить две травмы. Но я не жалею о том чемпионстве. В "Динамо" я был причастен к золотым медалям весны 1976 года, а в "Зените" - тем более. Все ребята, которые стали чемпионами СССР, росли вместе со мной. Может быть, и на моем примере чему-то научились (улыбается).

- Говорят, у вас было предчувствие, что "Зенит" станет чемпионом без вас, о чем вы даже сказали Садырину…

- Очень хорошо помню тот разговор с Садыриным летом 1983 года. Был классный летний день, предыгровая тренировка, в которой я не участвовал из-за болезни. Ребята били по воротам, а я занял свое излюбленное место – на оконной раме. Притащил подушку, устроился поудобнее  и наблюдал за ними. Федорыч (Садырин. - Прим. авт.) ко мне подошел и спрашивает: "Ну что, будут наши парни чемпионами?" А я ответил: "Конечно, будут, жаль, без меня". Это даже не предчувствие было, просто слова такие вырвались - и все. Но они оказались пророческими. А потенциал той команды был виден невооруженным глазом.  Еще с 1979 года у нас с Садыриным, Морозовым и Храповицким разговоры о чемпионстве ходили. Мы так рассуждали: чуть игру подтянуть, организоваться, стиль современный на вооружение взять – и вот они медали. А уж в 83-м году многие ребята просто на глазах прибавляли – Валера Брошин, Сергей Тимофеев и другие.

- Самый яркий момент в карьере можете выделить? У вас их много было – и гол в финале Кубка СССР за "Динамо", и дебют в сборной на "Маракане" против бразильцев…

- Как не бывает самых важных матчей, так и один момент в карьере нельзя выделить. Какой важной не была игра, но как только ты ее закончил, она уже не так значима, как следующая. На каком бы уровне ни играл – в еврокубках или на первенство двора, – для меня самым важным был именно следующий матч. Если проигрывал, то вечером общаться ни с кем не мог.

- Игроком вы неделями сидели на сборах, а потом за пару дней должны были решать все свои бытовые вопросы. Как выживали в таком режиме?

- Так за эти два дня так замучаешься, добывая для семьи все необходимое, что сам потом на базу рвешься (смеется). А если серьезно, думаю, игроки в советское время заканчивали рано именно из-за этой системы с долгими сборами. Слишком большие лишения и нагрузки, чтобы терпеть их в таком возрасте. Я лично пережил столько всяких новых веяний в тренировочном процессе. Сначала мы штангу таскали. Потом кто-то сказал, что футболисты мало тренируются. Надо шесть часов работать, как пловцы. Затем кто-то решил, что мы мало бегаем - стали налегать на беговые упражнения… Может быть, поэтому мы такими живучими стали? (Улыбается.) А двигали нами и спортивные стимулы, и элементарное желание обеспечить быт своим семьям. Когда тяжко на сборах было, подумаешь: "У меня ребенок родился, надо трехкомнатную квартиру вместо двухкомнатной". И ради этой квартиры терпишь, сразу силы появляются. Потом ради машины терпели. А к тридцати годам, когда уже и квартира, и машина есть, понимали, что пора заканчивать. В таком возрасте заставлять себя гораздо сложнее. А что касается денежного эквивалента, то он тогда был очень маленьким.

РАЗНОС МИНИСТРА ЩЕЛОКОВА

- Бились за честь флага?

- Поверьте, эти слова не были для нас пустым звуком. Где бы мы ни находились, когда играл гимн нашей страны, ощущали себя частичкой своей Родины. Ведь спортсмены были одними из немногих, кого более-менее регулярно выпускали за границу. Естественно, мы старались там вести себя так, чтобы не уронить честь своей страны. С этим интересная история связана.  После того как "Динамо" победило в Кубке СССР в 1979 году, нас пригласили на прием к министру внутренних дел Щелокову. Он поинтересовался, нет ли у динамовцев каких-либо трудностей. Наш главный тренер Александр Севидов рассказал ему о том, что у ребят проблемы с жильем возникают. Так Щелоков прямо при нас генерала, ответственного за квартиры для спортсменов, стал разносить. Дальше – больше. Про подписку министра спросили. Тогда было два журнала очень интересных - "Америка" и  "Англия", про жизнь в этих странах. Нам на эти издания подписываться не позволяли. Щелоков чуть с ума не сошел, когда узнал об этом. "Кому же вы подписку даете, если даже спортсменам не позволяете читать эти журналы?! - кричал на своих генералов. – Они СССР за рубежом представляют, должны все об этих странах знать!" Нас сразу же подписали. Если сейчас эти издания есть, думаю, стоит мне послать запрос, сразу же пришлют сколько надо (улыбается).

СПИНА РАДЧЕНКО

- Говорят, что в 70-е и 80-е любовь к зенитовцам выражалась таким образом, что их не только дефицитами отоваривали, но некоторые директора магазинов делали это бесплатно?

- Да, но для этого надо было побыть, поговорить с человеком. Многим до того хотелось прикоснуться к команде, что ничего не жалко  было ради этого. Директор магазина на Невском проспекте Яблоков мог отдать все, что угодно. Ты только с ним пару часов в кабинете посиди, расскажи, что в команде происходит. Ему все это было очень интересно.

- После завершения карьеры тяжело было перестроиться на жизнь вне спорта?

- Я сразу стал работать мастером в контейнерном агентстве. "Лентрансагентство" оно называлось. Там была футбольная команда – чемпион города, через нее я туда и попал. Играла та команда очень прилично, все футболисты из команд мастеров были.  Серьезную аудиторию собирали.  Самое интересное, что болельщики приходили не только на наше мастерство посмотреть, но и послушать. На диктофон бы те разговоры записать (улыбается). Бью я штрафной, например, а мне с трибун говорят: "С левой ноги в "девятку" не завернешь". Я отвечаю: "Заверну, никуда он не денется". И попадаю точно в угол, как по заказу (улыбается). А еще прямо во время матча грузчики рассказывали друг другу, где кто "зарядил", куда мебель лучше везти и так далее.

- И долго вы в трансагентстве работали?

- Через полгода стал начальником контейнерного агентства. Хорошая управленческая школа получилась. У меня в подчинении 50-55 грузчиков и 40 водителей. Из них человек 50 с высшим образованием! Нешуточная работа была. В Ленинграде тогда насчитывалось 11 академий и 19 военных училищ плюс еще обычные люди переезжали. Когда занятия в академиях заканчивались в апреле, нужно было их всех перевезти на новое место службы, а осенью привезти вещи обратно в академию. Один генерал про меня тогда по этому поводу сказал: "У этого молокососа в приемной генералы плачут". Полковники по трое суток спали у дверей, ждали, когда я им контейнер рожу (улыбается). Очень хотели свои вещи побыстрее отправить и в отпуск уйти. Хозяйство у меня нерезиновое было, поэтому им приходилось подождать. Мебель, вынесенная из общежитий, прямо на улицах стояла под целлофаном, ждала, пока мы ее упакуем и увезем. Футбол мне и здесь очень помог. Замдиректора Лиговской товарной  станции был Зиновий Борисович Бендет – большой любитель футбола, класснейший человек. Взялся мне помочь. Вместе с ним и еще одним хорошим человеком - прапорщиком Васильевым мы смогли упорядочить перевозки. В феврале вызывали представителей всех училищ и составляли график по сто контейнеров в день, чтобы они по очереди свои переезды начинали. Потом еще с заводом договорились - они нам триста контейнеров одолжили, чтобы прохудившиеся заменять. Я для этого просто пару часов с рабочими поговорил о футболе, и те контейнеры у нас в кармане были.

- Но в итоге футбол вас все-таки перетянул обратно…

- Толя Зинченко позвал в питерское "Динамо", и мы с ним с удовольствием кинулись на это дело. Как оказалось, не зря - дали нашему футболу Диму Радченко.

- Правда, что из массы игроков вы его по спине выделили?

- На тренировке мне Дима, честно говоря, не приглянулся. А потом случайно увидел парня с широченной спиной. Сначала подумал, что это лыжник какой-то. Дело на базе в Васкелове было, где их полным-полно всегда. Потом, смотрю – это Радченко. Уже в то время у большинства молодых ребят грудная клетка была, как у воробья колено, а тут такие данные. Ну, думаю, если завтра не умрет на тренировке, что-то из него вылепим. Выжил… (улыбается). Повозиться с ним пришлось, но задатки у Димы отличные были – скорость, нацеленность на ворота такая же, как и у Кержакова, желание лезть вперед. Через полгода он начал так сильно прогрессировать, что уровень "Динамо" перерос. Мы отдали его Завидонову в главную команду Ленинграда. Думали, что будущее для  "Зенита" подготовили, но жизнь распорядилась иначе. Оказалось, что подготовили мы его для "Спартака"… Зато теперь он сам готовит будущее для "Зенита" в академии (улыбается).

СОРОК ТЫСЯЧ ЗА КЕРЖАКОВА

- Не секрет, что именно вы дали путевку в большой футбол и Александру Кержакову, который играл у вас в "Светогорце". Скажите, а правда, что когда форварду было  17 лет, вам лично предлагали за него 40 000 долларов наличными?

- Да. Мы были в Минеральных Водах на турнире победителей региональных турниров КФК. В гостиницу пришел человек из Ростова с чемоданом и говорит: "Возьми деньги, а я заберу Кержакова".

- И что вы ответили?

- Убирайся.

- Именно после этого случая вы отвезли Кержакова на базу "Зенита" к Юрию Морозову?

- Не совсем так. Юрий Андреевич и до этого видел Кержакова на наших играх, мы разговаривали с ним по поводу Саши. Но и на базу я Кержакова  потом действительно возил. Попросил Андреича – давай посмотрим еще раз. Резюме было таким – пока пусть гуляет, но в межсезонье этого молодого человека возьмем на сборы.

- Взяли?

- Прежде чем это произошло, я втихаря договорился с той организацией, где углубленное медицинское обследование проходит "Зенит", чтобы там же ту же процедуру прошел Саша и другие ребята из "Светогорца". Хотел сравнить данные. Благо знакомые шли навстречу в самых разных местах. Правда, те же знакомые сказали, что Морозов строго-настрого запретил давать подобные сведения. Но добыть их все же удалось. В итоге вышло, что по физическим показателям пятеро моих ребят были близки к зенитовцам, а Саня входил в пятерку лучших игроков основного состава. Тогда стало окончательно понятно – для него настало время играть в большом футболе. Посоветовались с директором СДЮШОР "Зенит" Евгением Шейниным и решили – в дубле "Зенита" ему делать нечего, и будет  лучше, если Кержаков сразу попадет в основу. Либо пусть остается у меня в "Светогорце". Так Юрию Андреевичу и сказал: "Если что, сильно за еще один год в "Светогорце" его не испорчу".

- Говорят, Кержаков советовался с вами и при подписания первого контракта с "Зенитом".

- Саня съездил  на сбор с главной командой, после чего пришло время подписывать контракт. Приходит он к нам с бумаженцией, которую ему дали в "Зените", а на ней по сути - контракт дублера. Мы же для себя определили, что Кержаков  должен получать достойные деньги. Тем более парень из Кингиссеппа, к нему должен переехать брат и так далее. В итоге на этой почве даже немного поругались с Юрием Андреевичем, а Сашке в течение трех дней пришлось находиться под большим-большим прессом. Под конец этой истории он пришел к нам со слезами на глазах. Я прекрасно понимал его состояние – ему хотелось побыстрее все подписать и скорее начать играть в "Зените" - неважно, за какие деньги, – лишь бы играть. Но я сказал: ты должен себя ценить и стоять на этом, как большинство футболистов. Если подпишешь контракт на две копейки, то и цена тебе будет такой же. С другой стороны, надо реально себя оценивать и отрабатывать свой контракт.

- И чем дело закончилось?

- Я сказал Саше – иди к Морозову. Тебя скорее всего выгонят, но ты не обращай на это внимания - к вечеру все, дай бог, образуется. В итоге в два часа дня его действительно выгнали, после чего мы поехали к Виталию Леонтьевичу Мутко (в то время президент "Зенита". - Прим. ред.), который практически не глядя подписал наш вариант контракта и добавил Саше: "Иди и скажи Юрию Андреевичу, что ты в команде". После этого мы с тем же Юрием Андреевичем поговорили немного на повышенных тонах, но в итоге друг друга поняли.               

ПОСТУЛАТ ФЕРГЮСОНА

- Будучи тренером, вы возглавляли "Светогорец", питерские "Динамо" и "Смену-Зенит", выводили в высшую лигу "Химки" и там с ними работали…

… - Для меня одинаково любимы все мои команды. Этот постулат перенял у Алекса Фергюсона. Когда учился на категорию PRO, мы были в Турции на его семинаре. Вообще у него семь постулатов, но первый или второй гласит: "Тренер обязан любить тех футболистов, что находятся у него в команде".        

- Постулат постулатом, но ведь насильно заставить себя любить команду и игроков невозможно.  

- Если в тебе этого нет, тогда тренером лучше не работать.

- А как вы познакомились со знаменитым Алессандро Альтобелли – чемпионом мира, который потом работал спортивным директором "Милана"?

- На поле (смеется). Он приезжал сюда с делегацией компании "Пармалат", которая спонсировала ветеранскую сборную Италии. В итоге мы провели с ними две очень хорошие игры. Сыграть против восьми чемпионов мира было большой честью. И не проиграть при этом (улыбается). Ну а потом на банкете какой-то итальянец вспомнил, что меня в свое время хотели видеть в "Реджане". Говорит, присмотрели во время визита "Зенита" в город Реджи-Эмилия, где он пять дней ходил за Морозовым, просил меня отдать. Ну а теперь, мол, передаю, что с вами хочет сфотографироваться Альтобелли. Говорю – не может быть. Но в итоге оказалось правдой, и эта фотография до сих пор лежит у меня дома.

- Вам хотелось поиграть за границей?

- Был не против.

- Но ведь вашего партнера по "Зениту" Анатолия Зинченко все же отпустили в венский "Рапид", после чего он стал первым советским легионером.

- Знаете, оказывается в 1982 году в Питер представители "Рапида" приезжали и за мной. Видимо, с Толиной подачи (сам Зинченко уехал в 1980-м. - Прим. ред.). Непонятно только, почему они в первую очередь пошли не в "Зенит", а на кафедру футбола Академии Лесгафта к Николаю Михайловичу Люкшинову. Оттуда австрийцев направили куда-то в горком или обком, где сказали, что это невозможно. Толя Зинченко уже потом мне все это рассказал и сам Люкшинов подтвердил. Но я еще раз говорю: никогда не жалею о том, что не сложилось. Ведь все, что от меня зависит, я сделал. А влиять на то, что мне неподвластно, все равно не мог.

ГОЛОВА ШИРОКОВА

- А в Широкове в "Химках" вы видели будущего игрока сборной, чемпиона России, обладателя Кубка УЕФА, одного из лучших игроков чемпионата?

- Если скажу, что, как глянул на Рому, так и сказал ему: ну все, будешь в сборной, – то покривлю душой. Когда Рома пришел в "Химки", у нас тогда, в принципе, было не много игроков. Однажды сижу перед игрой, приезжает Михаил Щеглов (генеральный директор "Химок". - Прим. ред.). Говорит: "Саныч, ты чего голову ломаешь?" А отношения у нас были очень доверительные. "Да вот, - говорю, - прикидываю, как на четыре позиции в полузащите двух игроков раскинуть. Хотя у Адвоката в "Зените" сейчас примерно та же головная боль". Михаил: "Да ладно!" "А как ты, - говорю, - думаешь, если у него восемь хавбеков, а поставить надо только четырех. Так что у нас мучения примерно одинаковые". Это, к слову, о том, что оптимизм никогда нельзя терять. Особенно до игры. Но шутки шутками, а одним из двух этих самых "железных" полузащитников был именно Рома Широков.

- А вторым?

- Его тезка Рома Воробьев. Тогда оба и стали кандидатами в сборную. При этом у Ромы Широкова всегда на все было свое суждение, чувствовался характер. В связи с этим вспоминаю такой эпизодик. Мы часто практиковали игры двое на двое на небольшой площадочке - 20 на 15 метров с маленькими воротами. И вот однажды в таком матче сошлись Тихонов с Бесчастных и два Романа. Я к Ромке Широкову подхожу и говорю тихонько: "Ты мне скажи, на кого мне ставить в вашем матче?" А он: "Саныч, да вы не сомневайтесь, ставьте на нас, конечно. Мы их в одну калитку вынесем". - "В спартаковском-то упражнении?" - "Даже не сомневайтесь!!!" И точно – обыграли бывших спартаковцев, будто их и на поле не было. Но и к работе в целом Широков всегда относился очень добросовестно и по ходу дела постоянно прогрессировал. Голова чувствовалась. Многие могут сказать, что я мало внимания уделял тактическим разборам, но я считал, что игрок должен сам понимать такие вещи, а задача тренера - сподвигать игрока к тому, чтобы думать. Так вот Рома Широков всегда отличался тем, что его заставлять думать не надо было  - он сам это делал.  

- Как вы оказались в эстонском "Калеве"?

- В Петербурге закрыли команду "Смена-Зенит", хотя я до сих пор считаю, что это большая ошибка. Меня перевели в селекционную группу, где я стал отвечать за Прибалтику и Скандинавию. У "Калева" же, где русские владельцы, не было тренера. Так я решил совместить одно с другим, помогая при этом эстонскому клубу безвозмездно.

- И как вам эстонский футбол?

- Я думал, что там очень трудолюбивые ребята, а они оказались лодырями почище нас. Работать как положено не хотят. Поэтому так и играют. В чем-то там, конечно, есть порядок, но в чем-то они очень далеки. Ведь 1000 человек на матче высшей лиги считается чуть ли не запредельным аншлагом.

ПРИНЦИП АХМЕТОВА

- В середине 2000-х вы в одном из интервью критиковали  засилье легионеров в нашем футболе. Но с оговоркой. Если в Россию будут приезжать "звезды" и по-настоящему сильные иностранцы – это поможет прогрессировать россиянам. Можно ли сказать, что сейчас мы дожили до таких времен?

- Дожили… Но я и сейчас могу сказать, что из нынешних легионеров необходимы процентов 10. Все остальное – мусор.

- Почему?

-  Потому что нашим футболом руководят люди, которым он как таковой не нужен.  Вы только на секундочку задумайтесь, как можно говорить, что все у нас здорово. Ведь основным мерилом успешности, на мой взгляд, являются не столько клубные успехи, сколько  посещаемость нашего чемпионата. И сколько ни говори на эту тему, но если мы не построим хорошие стадионы – еще 20 лет пройдет, и народу на футбол будет ходить еще меньше. От кого это зависит? От хозяев клубов. Если, скажем, ЦСКА или "Зенит" сначала построили бы стадионы, а потом покупали бы "звезд", то Кубок УЕФА они, возможно, в свое время и не выиграли бы. Но хуже от этого не стало бы. Более того, может быть, сейчас было бы и то и другое. Пока же, как бы мы этого ни хотели, частных клубов у нас, по большому счету, еще нет. Мне кажется, никто этого не делает и не собирается. Ну а что из этого получается – приведу простой пример. Я вам даю 1000 рублей, сколько вы можете незаметно "сэкономить"? Ну, 10 рублей. А если это 10 000? А когда миллиард?

- Как вы оцените последние приобретения "Зенита"?

- Я за то, чтобы такие покупки совершались. Но мне очень обидно за другое. Почему европейские гранды могли купить того же Халка, скажем, за 26 миллионов, а нам продают за 40 миллионов?  Ведь в Европе могут думать, что этим русским все равно, с ними все проходит.

- Ну а если взять сугубо спортивную составляющую, что скажете?

- Знаете, если только на одного Халка будут ходить по 10 000 человек – это окажется очень здорово. Мне вообще интересно было бы провести мониторинг на том же "Петровском", опросив людей, как они сюда попали, из-за чего в первую очередь идут на футбол. Один скажет – пришел с другом, другой – посмотреть на Халка и так далее. Тогда бы стало ясно, за счет чего можно двигаться дальше. А вообще повторюсь: когда мы сделаем так, чтобы на футбол было ходить приятно, тогда и надо "звезд" начинать привозить. Я понимаю, "Зениту" и всем болельщикам очень хочется, чтобы мы как можно успешнее играли в Лиге чемпионов. Но скажите, какое удовлетворение мы получаем от самого престижного клубного турнира, придя на старенький "Петровский"? С кем бы из болельщиков я ни говорил, они с этим согласны. Тем более после того, как в той же Лиге они поездили в другие города. Да хоть бы в тот же Донецк с его "Донбасс-Ареной". Как говорят в Одессе – это две большие разницы. Одним словом, пока мы бежим впереди паровоза.  В этом смысле мне очень понравились слова владельца "Шахтера" Рената Ахметова: административная составляющая большого клуба всегда должна опережать спортивную, причем намного. И ни в коем случае наоборот. Иначе это может привести к развалу.

- В случае с ареной для "Зенита" все же виноват не клуб – ведь заказчиком строительства является город.

-  Ну так можно договориться до того, что нам и с городом не повезло (улыбается).

 - Если вернуться к Халку и Витселю, как вы относитесь к тому, что болельщики московских клубов вновь стали попрекать "Зенит" взрывом рынка, непомерными тратами и разбазариванием народного достояния?

- От этого никуда не денешься. Москва ведь все равно не может нам простить, что Питер сейчас занимает такое положение, причем не только в футболе. Это, конечно, многих раздражает. Особенно после того, как на протяжении 80 лет все самое лучшее и умное собиралось в столице. А мы что – провинция, а по-другому и быть вроде как не должно. Кстати, я ведь общаюсь с москвичами и сам их "завожу": почему все эти 80 лет по поводу Питера молчали? Потому что "Зенит" за всю свою жизнь в советское время съездил в Германию всего два раза, а "Спартак" там бывал через три месяца на четвертый? Почему все раньше благоволили именно "Спартаку"? Да много чего такого было, из-за чего преимущество оказывалось у московских клубов. Но волею судеб сейчас случилось по-другому. Однако покоя это не дает: как же это могло случиться с "Зенитом", почему не со "Спартаком" или ЦСКА? Но, как говорится в таких случаях, пусть собаки лают, а караван будет идти. У "Зенита" же есть свой курс. И я абсолютно уверен в порядочности Алексея Миллера и Александра Дюкова, в том, что шаги по приобретению Халка и Витселя просчитаны, а любая проверка ответит на любой вопрос. И, в частности, докажет, что подобные покупки были сделаны не в ущерб  владельцам газовых плит. Ведь очень многое, что по части стадионов, что по части газопроводов, зависит от того, кто работает на конкретных местах. Мы много киваем на других, но мало спрашиваем с себя.

- В заключение позвольте спросить: о чем вы мечтаете?

- На данный момент самая большая мечта заключается в том, чтобы сын подарил нам с женой внучку или  внука. А вообще, все только начинается.