Восхищался Че и Мао, но ездил на «Мазерати» и играл в «Реале» при Франко. Как коммунист из «Баварии» продал свои идеалы

В комнате много курили и разговаривали о коммунизме. Со стены с нелепыми обоями на группу неопрятных молодых людей смотрел один из главных революционеров XX века Мао Цзэдун. Создатель Китайской Народной Республики наверняка был бы удивлен, узнав, что его портрет висит в мюнхенской квартирке — этот район отделялся целой стеной от социалистического мира, а правые идеи здесь всегда доминировали над левыми. Еще более удивительным персонажем был хозяин квартиры — 20-летний парень с прической в стиле афро и заросший бородой — знак протеста всему миру.

Молодой человек был футболистом, но стыдился этого: Пауль Брайтнер играл за богатую «Баварию» и работал в мире капитализма, хотя считал кумирами коммунистов Че Гевару и Мао Цзэдуна. Спорт уже в 1970-е (когда Брайтнер запустил свою карьеру) превратился в бизнес, а футбол находился не на том моральном и интеллектуальном уровне, к которому стремился юный немец. В каждом интервью Пауля допрашивали о политике, а его профессиональная карьера оставалась в стороне. «Только после тренировок я становлюсь человеком», — говорил он.

10 историй об Удо Латтеке, самом успешном тренере Германии

Но Брайтнер был действительно талантлив. Он дебютировал за сборную ФРГ в 19 лет и девять месяцев (в июне 1971-го) на позиции центрального защитника, а уже в 1974-м мощнейшим образом поучаствовал в триумфе ФРГ на чемпионате мира, сравняв счет в финале с Нидерландами (всего за турнир успел отличиться три раза). Но к тому времени Красный Пауль (легко догадаться, почему его так прозвали) уже поддался капиталистическим искушениям, которые аккуратно душили его коммунистические идеалы.

Фото Global Look Press

«Новейший герой немецкой контркультуры»

Студенческий манифест 1968-го изменил жизнь в Западной Германии — из политической элиты ФРГ ушли остатки фашистского ядра, а молодые люди митинговали с портретами Владимира Ленина, Мао Цзэдуна и других коммунистических героев. Казалось, они были готовы собственными руками снести Берлинскую стену и сплотиться с восточными соотечественниками, но уютный жар от баварских колбасок пока удерживал их от совсем уж радикальных мер. В том году сам Брайтнер еще был студентом Мюнхенского университета и поэтому поддержал идеи ровесников.

«В 16 лет большое влияние на меня оказала смерть Че Гевары, — рефлексировал футболист. — Это был очень важный этап моего развития, меня научили задавать вопросы. Когда я начинал карьеру, футболистам приходилось делать все, что им говорили менеджеры и тренеры. Никто не спросил «почему» и не сказал «нет». Это был шок для клуба, людей и прессы, когда я начал задавать вопросы. Я был частью «68ers» в Германии (студенческое движение, выступавшее против правительства ФРГ. — Прим. «СЭ»). В сознании студентов произошла революция, и я почувствовал себя ее частью. Поэтому меня заинтересовали идеи Мао и Че Гевары».

Совсем скоро Пауль превратился в рупор социалистической молодежи ФРГ, а его противоречивость вдохновляла весь остальной мир. «Новейший герой немецкой контркультуры» — так о молодом коммунисте писало американское издание New York Times. Брайтнер старался максимально соответствовать ожиданиям красной публики — заявлял о ненадобности национальных гимнов перед играми сборных и в каждом интервью плевался от необходимости быть футболистом. Но при этом создавал впечатление мессии, который привносит в отвратительный мир футбола идеи справедливости.

По итогам 50 лет бундеслиги составлена команда мечты

«Бавария» — новобогатая аристократия, основанная на деньгах. Бундеслига — большой бизнес. Почти все вращается вокруг денег, здесь нет места социализму. Весь бизнес с трансферными сборами незаконен, он противоречит правам человека и элементарному человеческому достоинству. Франц Беккенбауэр или даже я — лишь маленькие огоньки в беспросветной темени капиталистического общества", — возмущался Брайтнер.

Бунтарь не хотел никому подчиняться: в 17 отказался стричься в молодежной сборной ФРГ, в 20 прятался от службы в армии. Когда его подписала «Бавария», в почтовый ящик квартиры Брайтнера и его друга Ули Хенесса положили повестку на имя оппозиционера. Для Пауля это оказалось трагедией — свободолюбивый футболист ни за что не хотел служить в государственных структурах. Военная полиция каждую ночь приходила по адресу немца, но тот прятался в кучах угля в подвале, пока Хенесс убеждал военных, что понятия не имеет, где находится его товарищ. Еще больший страх вынудил Брайтнера все-таки прийти в военкомат — по всему Мюнхену грозились развесить его фотографии с надписью «разыскивается».

Эрудированный футболист замучил приемную комиссию разговорами о политике и избежал срочной службы. Вместо нее он получил год работы в ближайших мюнхенских казармах, где по выходным мыл туалеты, пока партнеры по «Баварии» принимали участие в матчах бундеслиги. Вряд ли Брайтнер был этим доволен, зато в глазах фанатов он остался все тем же непримиримым бунтарем, который ни за что не изменит принципам.

Однако юношеский максимализм вскоре оставил Пауля: старые друзья оказались неинтересными и ограниченными, их бедность просто пугала, а бороться с соблазнами, проживая рядом с оборотом больших денег и часто выезжая в другие страны и города, оказалось слишком сложно.

Фото Global Look Press

Когда принципы отошли на второй план

«В первые годы карьеры он почти не скрывал своих политических взглядов, — писали в Die Zeit. — В 20 лет Пауль Брайтнер реагировал на глупые вопросы репортеров провокационными ответами. Кем вы восхищаетесь больше всего? Мао! Что ты читаешь? Маркс! Какое ваше самое большое желание? Поражение американцев во Вьетнаме!»

Но в 1974 году Пауль неожиданно прикусил язык. В то время многие в Европе сопереживали испанцам на фоне протестов и террористических актов против правительства — гражданам единственной европейской страны, которая после Второй мировой войны сохранила фашистов у власти. Режим Франко все еще дышал, хотя сам 80-летний генерал стремительно таял: страдал от болезни Альцгеймера и ряда других заболеваний.

Перед ЧМ-1974 многие футболисты с недовольством высказывались об испанских клубах, а будущий соперник Брайтнера по финалу Йохан Кройф говорил о невозможности продолжения карьеры в подобной стране. Голос свободной молодежи Западной Германии неожиданно промолчал. Талантливым защитником сильно интересовался мадридский «Реал», поэтому ничего против Испании тот больше не имел. Тем более что и президент «Баварии» Вилли Нойдеккер мечтал избавиться от болтуна, опасаясь, что вся мюнхенская раздевалка выйдет на демонстрацию 1 мая.

Пауль Брайтнер: «В ближайшие 5 — 6 лет «Бавария» может стать «Реалом» 50-х»

20-летний Пауль ощущал себя некомфортно из-за того, что в принципе являлся футболистом. Спорт, впитавший главные грехи капитализма, заставлял парня чувствовать себя грязным. Но всего несколько лет спустя главным разочарованием от переезда в коричневый Мадрид он назвал невозможность взять с собой недавно новенький «Мазерати». Очень по-коммунистически.

В 1975-м Франко умер, и Брайтнер вместе с другими испанцами полной грудью вдохнул воздух свободы. Из яростного ненавистника материальных ценностей повзрослевший Пауль превратился в капиталистическую поп-звезду — теперь его борода торчала не из-под книги о кубинской революции, а из окон спорткара и люксового дома. В 1976-м немец даже снялся в фильме — немецком вестерне «Просчет лейтенанта Слейда». Футболист признавал метаморфозы, но считал их проявлением зрелости личности. Впрочем, никакие отговорки не оправдывали его в глазах фанатов-коммунистов. Брайтнера считали предателем-капиталистом, слабаком, который поддался искушениям. «Деньги сами по себе являются средством достижения цели», — выгораживал себя Пауль. Но его уже не особо слушали.

Фото Global Look Press

Возвращение в Германию и конец карьеры

Камбэк в «Баварию» случился в 1978-м, но в Германию защитник вернулся на год раньше — один сезон провел в «Айнтрахте» из Брауншвейга, однако быстро разочаровался в уровне команды. В один момент Брайтнер назвал одноклубников фермерами и слинял в Мюнхен. Там защитника ждало продолжение роскошной жизни, несмотря на то, что уровень команды заметно просел за время его отсутствия. Хотя Пауль и отрекся от юношеских убеждений и проникся жизнью в достатке, он оставался твердой личностью, которая вместе с новыми партнерами пересобрала «Баварию».

Брайтнер оставлял мюнхенцев в ранге чемпиона страны, а вернулся в команду с 12-го места бундеслиги. Лидеры Зепп Майер, Герд Мюллер и Франц Беккенбауэр старели и постепенно уходили, а новое поколение нуждалось в каком-нибудь усатом ворчуне типа Брайтнера. Пауль в свои 27 превратился в вечно злого старика, чтобы вместе с молодым нападающим Карлом-Хайнцем Румменигге вернуть родной клуб на вершину. Новую «Баварию» назвали «Брайтнигге» — в честь связки Пауля и будущего двукратного обладателя «Золотого мяча». Парочка с ходу подняла мюнхенцев на четвертую строчку, а в сезоне-1979/80 принесла первое за шесть лет чемпионство.

100 великих: Мюллер, Беккенбауэр и другие

Но в повседневной жизни Брайтнера ничего не изменилось. Возвращение на место юношеских мечтаний никак не повлияло на Пауля — от образа красного бунтаря не осталось ровным счетом ничего. На смену размышлениям о коммунизме в сознание вросли мысли о рекламных контрактах. В 1977-м Брайтнер подписался с табачной компанией, после чего моментально купил «Мазерати».

Всего несколько лет назад немец мечтал о поражении американцев во Вьетнаме, теперь же снимался в рекламе McDonald's. Окончательно старый Пауль исчез незадолго до ЧМ-1982 — он принял 150 тысяч марок от косметической компании и сбрил бороду. С самого раннего возраста «джунгли» на лице служили символом протеста защитника против всего мира, но лезвия спонсорских контрактов избавили футболиста и от бороды, и от коммунистических идеалов. Вскоре, в 1983 году, Брайтнер завершил карьеру — в 32 выигравший все Пауль больше не нашел стимулов продолжать. Деньги его уже не интересовали не из-за политических взглядов, а из-за их количества на банковском счете.