Вот она, настоящая жизнь!

Евгений ДЗИЧКОВСКИЙ

      Российские полярники на дрейфующей станции в Арктике будут следить за игрой сборных России и Испании по радио. Во Владивостоке уже нет билетов в кинотеатры, где в самый прайм-тайм - в 5.45 утра - начнут "крутить" прямую трансляцию из Вены. А все пассажиры "Аэрофлота", оказавшиеся в полете 26 июня и 29 июня во время полуфинала и финала, будут иметь возможность получить информацию о ходе игры от командира воздушного судна. Который, в свою очередь, станет получать данные в режиме он-лайн из центра управления полетами авиакомпании. Вот так.

      Не сомневаюсь, что ночная смена на российских заводах, гигантское войско всевозможных охранников страны, пассажиры не только самолетов, но и поездов, автобусов, а также трамваев и такси каким-то образом получат информацию об игре сборной. По крайней мере приложат к этому все усилия. Приплюсуйте сюда кого хотите на ваш вкус: рыбаков на сейнерах, ракетчиков на боевом дежурстве, пчеловодов на дальних пасеках и, наконец, президента в Кремле, идиллически венчающего собой общую панораму...

      Крайне мало останется сегодня в России тех, кого совсем не будет интересовать результат игры с Испанией. И этот факт давно уже перерос необходимость им восторгаться. Принимаем как данность: все мы больны самой здоровой на свете болезнью - обожанием своей футбольной сборной.

      Один из симптомов недуга - склонность к построению сложных аналитических умозаключений, не имеющих никакой практической пользы, кроме самоуспокоения больных. Сборная знать не знает о том сонмище советов, что готова выдать ей накануне решающей игры родная страна. И это очень здорово, поскольку успех предприятия, как известно, всегда обратно пропорционален количеству советчиков. Нас, однако, уже не унять: мы хотим и будем заполнять время, мучительно тянущееся в ожидании матча, предположениями, предостережениями и рекомендациями.

      Сейчас, скажем, представляется совершенно ясным, что игра с испанцами будет самой трудной для нас за последние годы. Уровень, на который мы забрались, - выше всего, с чем сборной приходилось иметь дело в российский период. Кроме того, мы не стесняемся говорить на каждом углу, что намерены играть в свой футбол, а испанцы не стесняются слушать все это и делать выводы. Они знают, что такое - наш нынешний футбол. Они предупреждены - значит, вооружены.

      Потомки Сервантеса вовсе не такие романтики, какими их привыкли считать. Команда Арагонеса сейчас на редкость прагматична. Она умеет терпеть, как терпела в игре с Италией, наплевав на эстетику своей игры. Она способна разрушать, если того потребует ситуация. Она готова, наконец, поступиться имиджем и сыграть не в испанский, а в антироссийский футбол. В кои-то веки соперник вполне может построить свою игру не на созидательных, а на деструктивных принципах - специально из-за нас. Будем ли мы к этому готовы?

      Второй важнейший вопрос: как сделать так, чтобы первыми опять забили россияне? Ключевую, судьбоносную роль первого гола невозможно игнорировать: забитый мяч меняет на поле все, начиная с моральных акцентов, кончая тактикой и характером единоборств. Кто кого будет "рвать" в конце на контратаках: Вилья с Торресом  - нашу оборону или Аршавин с Жирковым - испанскую?

      Кстати, об Аршавине. Если испанцы хотят выиграть - а они этого хотят, - ничто не помешает им выключить из игры человека, принявшего участие во всех голевых атаках российской сборной, случившихся после отбытия Аршавиным своей дисквалификации. Расчет здесь самый что ни на есть простой, и соответствующее решение Луисом Арагонесом наверняка будет принято. Вопрос лишь в том, насколько оно будет эффективным. Или, может быть, жестоким?

      А еще у нас не будет Колодина. До начала Euro это известие показалось бы малозначащей бедой, которая легко лечится заменой хрена на редьку или наоборот. Теперь же, когда мы забрались столь высоко и когда каждая деталь кажется невероятно значимой - особенно такая важная, как центральный защитник, - в любых переменах мнится тревожное. А ну как именно там и окажется тонко? Вдруг, не дай бог, разорвется?

       Переживаем, волнуемся, ни о чем больше думать не можем. А полярники тем временем настраивают радио, дальневосточники заполняют кинотеатры, командиры авиаэкипажей готовятся к воздушному он-лайну для пассажиров...

      Вот она, настоящая жизнь.