«Про родственные связи все сразу замолчали, как только мы вышли на первый старт». У России новые лидеры юниорской сборной
Даже если вы не следите плотно за фигурным катанием, до вас могло долететь, что в последние пару дней танцы — самый главный его вид. Связано это с выдающимся прогрессом нашей пары Диана Дэвис/Глеб Смолкин. Выдающимся настолько, что технические аспекты вспоминают гораздо реже, чем-то, что Дэвис — дочь Этери Тутберидзе, а Глеб — сын заслуженного артиста России Бориса Смолкина.
Параллельно с их успехами на Кубке России в Перми впечатляла еще одна танцевальная пара — Василиса Кагановская/Валерий Ангелопол. Через две недели им выступать на юниорском финале «Гран-при», где они способны стать первым номером сборной России и мира. Во всяком случае, на Кубке они взяли 177,08 балла, а на февральском первенстве России было еще 159,75. В «Крылатском», где они катались, в пик пандемии коронавируса вообще был открыт госпиталь. Но переезд на «Мегаспорт» не помешал.
Их называют преемниками Виктории Синициной и Никиты Кацалапова, но при этом вспоминают, что Ангелопол — племянник призера Олимпиады-1998 Олега Овсянникова, который тогда вместе с Анжеликой Крыловой брал серебро, а теперь с ней же опекает пару.
Впрочем, никто не утверждает, что «родственные связи» равно «блат». И Диана Дэвис, и Аннабель Морозов (дочь Николая Морозова), мягко говоря, неплохо работают. То же самое и с Кагановской и Ангелополом — эти ребята и кататься умеют, и хорошо и по-спортивному дерзко говорить.
Главное, чтобы нас называли без мата
— Не помню, чтобы фигуристы после победы передавали привет Telegram-каналу, расскажите, в связи с чем это?
Кагановская: — Нам тут просто кинули ссылку на канал, где собрались наши поклонники, которые начали придумывать, как себя называть — то ли василькиботы, то ли ангелоботы, я читала и думала: «Боже мой!» (Смеется.)
— А вам как нравится?
Ангелопол: — Наверное, Ангелы...
К.: — Васильки, Ангелы — как угодно, главное, чтобы...
А.: — Без мата. (Василиса смеется.)
— Если уж говорить о Telegram, у вас, Валерий, довольно мрачный ник — Memento Mori (лат. «помни о смерти». — Прим. «СЭ»), почему так?
А.: — Я всегда был сторонником мрачных вещей: с детства и музыку мрачную слушал, и книги читаю очень тяжелые. В этом весь я.
— Если говорить о фигурном катании — есть ли вещи, которыми вы недовольны по итогам этой победы в Кубке России?
А.: — Всегда есть над чем работать, нам еще многое предстоит. Мы пока ничего не сделали, потому что это самое начало — этап Кубка России, не чемпионат России, не Олимпийские игры. Это юниорский уровень, мы учимся кататься, показываем себя, свою работу и работу наших тренеров и просто делаем свое дело.
К.: — Произвольной программой мы больше довольны, чем короткой, в ней еще есть недочеты, над которыми нужно работать.
— С юниорским уровнем понятно, но какова глобальная цель, к которой вы стремитесь?
А.: — У нас есть цели, поставленные внутри нашей команды, которые мы не озвучиваем. Но всегда ставим перед собой самые высокие цели, конечно.
К.: — Мы озвучим все в конце сезона, что мы сумели выполнить, а что — нет. Обещаем!
А.: — Пока идем хорошо, нам все нравится.
— Но об Олимпиаде вы думаете 2026 года, не предстоящей?
А.: — Да, конечно, тут не обсуждается. На чемпионате России мы не выступим, нужно всю программу менять. До юниорского финала «Гран-при» выступим еще на чемпионате Москвы 30 ноября — 1 декабря.
Любимый элемент? Получать первые места
— Почему именно танцы? Это же тот вид, который никто не понимает. Их вообще можно сделать популярнее, понятнее?
К.: — Понятнее их точно не сделаешь, к сожалению или к счастью. Это темный лес даже для многих спортсменов и тренеров (смеется). Да, даже танцоров, чистая правда. В одиночном, парном катании людей привлекает зрелищность прыжков, много акробатического в элементах, а с танцами ты будто ценитель искусства и сел посмотреть балет с чашечкой чая. Так что это чисто на любителя, и объяснить танцы так, чтобы их полюбили, никто не сможет. Но танцы уже становятся популярнее, чем были, идет развитие: все показывают какие-то новые находки, раскрывают образы по-новому. Искусство на льду настоящее.
— Валерий, вы с чашечкой чая смотрите танцы или с чем-то еще?
А.: — Я не смотрю танцы.
— Скучно?
А.: — Нет, я смотрю топовые пары и хорошие соревнования типа «Гран-при», а так каждый день вижу танцы на льду, и мне этого достаточно.
К.: — Знаете, это как сняться в фильме и потом постоянно его пересматривать.
— Но какой-то любимый момент есть, элемент?
А.: — Любим получать первые места (смеется).
— Читал восторженные комментарии о вашей паре на различных площадках, один из самых интересных — «вот кто сменит французов!». Как относитесь к таким авансам, готовы ли сменить французов?
А.: — Мы к этому стремимся, но не могу сказать, что мы сильно обращаем на это внимание, мы не гонимся за славой, не гонимся за успехом, мы просто делаем свою работу изо дня в день, катаемся для самих себя.
К.: — И для Анжелики Алексеевны [Крыловой].
А.: — Мы не хотим поймать звездную болезнь, хотим остаться спортсменами, которые искренние, добрые, без понтов.
К.: — Насчет французов — может, многие уже знают, что я большой фанат пары Пападакис/Сизерон, и интуиция мне подсказывает, что мы их не сменим, а с ними посоревнуемся. Хотелось бы. Они ведь молодые еще! Может, еще на один олимпийский цикл останутся.
— Помимо французов есть другие эталоны, на которые равняетесь?
А.: — Скотт Мойр и Тесса Верчу.
К.: — Но вообще мы стремимся сделать именно свое и ни на кого не равняться.
А.: — Да, а не повторить за кем-то. Мы идем своей дорогой, у нас своя методика тренировок, свое понимание и видение процесса, мы можем что-то перенять, но при этом остаемся собой. Чтобы гнаться за чьими-то успехами — нет, такого нет.
— Вы наверняка слышали критику в адрес французской пары насчет того, что есть некая холодность в их катании из-за ориентации партнера. Как вам аргументация?
К.: — Не хочу сказать ничего плохого, но покажите мне хоть одну пару, которая катается с такими же чувствами, как Пападакис/Сизерон. Вот честно! Почему актерам нетрадиционной ориентации, играющим гетеросексуальные роли, никто вопросов не задает? А тут сразу пошло.
А.: — Один сказал — все повторили. Есть разные люди, кто-то к этому плохо относится, кто-то хорошо. Мы относимся к этому абсолютно спокойно. Мы с большим удовольствием смотрим их прокаты и даже болеем за эту пару. Неправильно было говорить это на публику — мое личное мнение. Если ты уж такой великий специалист, мог бы сказать об этом напрямую в лицо. А не выносить это все.
— Ну хайпанул человек зато.
А.: — Ну сейчас дисквалификацию получит и хайпанет, чего.
Хейт сильнее развит у юниоров. В лицо никто не скажет, но прочитать по глазам можно
— Вы в своей карьере сталкиваетесь уже с хейтом?
А.: — Постоянно.
— В юниорских танцах есть хейт?
А.: — Юниорские танцы как раз гораздо больше с этим связаны. Потому что обсуждаются среди подростков, а они особо не думают, что говорить, о ком, кому. У юниоров это гораздо больше развито, если можно так сказать, чем у взрослых. И тебе никто это в лицо не скажет, но это можно прочитать по глазам, губам.
— То есть вы даже не про фанатов, а про других фигуристов?
А.: — Да про всех. Да и фанаты разве все искренне смотрят? Есть фанаты, есть хейтеры. Хейтеры никогда искренне не смотрят. Но я всегда был сторонником того, что ненависть — это та же самая любовь, только со знаком минус. А минус на плюс легко меняется. Ноль ни на что не меняется.
К.: — С откровенным хейтом мы еще не сталкивались.
— Скоро, скоро. Сейчас во взрослые выйдете, и все будет.
К.: — Но мы готовы ко всему, если честно. Часто в открытую не говорится, просто есть скрытый смысл, который может задевать.
А.: — Но кто сказал, что это будет на нас отыгрываться и мы будем это принимать на себя?
— Да хейт вообще мотивировать может.
А.: — Скажите, чего мы не сможем, и мы дадим это вам.
— Сильно. А про очередь в танцах вы слышали? Там отстоять надо, говорят.
К.: — Мы готовы влететь в эту очередь, как французы (смеется).
А.: — Мы еще год задержимся в юниорах, мне 18, Василисе 16, мы обсуждали этот момент в нашей команде.
К.: — Когда это обсуждали?! Ну... Я уже хочу во взрослые.
А.: — Не доросли мы еще немного, нужен еще год.
К.: — Да брось! Все старички уже уйдут.
А.: — Но не российские старички. У мастеров только одна пара, наверное.
— Валерий, в танцах очень популярна тема родственных связей, поэтому я обязан об этом спросить — влияют ли ваши родственные связи с тренером на тренировочный процесс?
К.: — Прилетает иногда (смеется).
А.: — Вот-вот, спрос больше, и это нормально.
— Но в группе не ревнуют?
К.: — Этот момент уже прошел. Очень часто обсуждалось, когда мы только встали в пару. Моя недопопулярность в «Ледниковом периоде» наложилась на родственные связи Валеры.
А.: — Но очень быстро все замолчали.
К.: — Да, как только мы вышли на первые соревнования, все замолчали (смеется).
— Смотрите «Ледниковый»? Из него можно что-то почерпнуть вообще?
А.: — Некогда особо. Самое эпичное кусками. Падения вот видел.
К.: — Смотрю только Медведеву и Милохина, если честно. И, конечно, Татьяну Волосожар. Листаю ленту, если попадется что-то, но всех не получается, чтоб прямо сесть и смотреть — нет.
— В танцах разные роли у партнеров. Вы друзья, брат и сестра, может, что-то другое?
А.: — Мы — единое целое.
RSS