Кокаин, хлороформ и никакого секса. Как раньше выигрывали на «Тур де Франс»
Очередная, 111-я веломногодневка «Тур де Франс» стартовала 29 июня. Ради нее один из фаворитов россиянин Александр Власов, уже попадавший в топ-5 генеральной классификации, отказался от Олимпиады. О ней выпустил документальное кино Netflix, за ней десятками часов будет следить вся Европа.
Однако 100 лет назад было не совсем так. Но популярность «Большой петли» зарождалась именно тогда. В том числе и газетными очерками в Le Petit Parisien Альбера Лондра, которые стали классикой спортивной литературы и раскрыли ужасающее положение спортсменов.
Как выглядела гонка?
В 1924-м инфраструктуры, которую мы знаем сейчас, не было, а директором тура являлся Анри Дегранж — представитель старой (очень старой) и доброй (на самом деле — весьма злой) Европы. Дегранж слыл диктатором, не без чувства справедливости, но справедливость эта была жестокой. Некоторые из его изречений: «Идеальный тур — тот, в котором лишь один гонщик обладает необходимой силой и стремлением финишировать». Или из советов гонщикам: «Страдание — полное раскрытие воли». Почти Ницше.
При этом Дегранж свято чтил принцип равных возможностей — и одинаково мешал велогонщикам пользоваться помощью кого бы то ни было, делал этапы по 500 километров длиной, которые завершались глубокой ночью и проходили совсем не по асфальту, а в пыли и гравии. Не забываем, что большая война во Франции кончилась всего шесть лет назад и страна пребывала в изрядной разрухе. За одеждой тоже тщательно следили — неважно, проходил этап в горных Пиренеях или на Лазурном Берегу.
Чтобы понять атмосферу того «Тур де Франс» и насколько он был от сохи, ниже некоторые отрывки из 11 заметок Лондра в ходе его путешествий с пелотоном. Лондр, кстати, не был спортивным журналистом — ранее он успел побывать в Гвинее и рассказать о рабском труде в колониях Западной Африки. А гонку он красиво назвал Tour de Souffrance, жонглируя словами France (Франция) и souffrance (страдание).
— Прибытие Алавуана (один из лидеров тура. — Прим. «СЭ») тоже получилось неплохим. Удача сопровождала его, он появился третьим. Затем встал посреди улицы измученный.
Но он мешал городскому движению. Подошел сержант:
— Давай, быстрее! Езжай!
Алавуан в ответ достал из своей сумки нож, протянул его представителю власти и запыхавшимся голосом сказал:
— Ну, старик, убей меня тогда сейчас же!
Или:
— Когда они падали, то снова садились в свою машину. В первой же деревне они поджидали аптекаря. Иногда выпадало воскресенье, как в Пезенасе, и фармацевт отвечал «Я не на службе». Тогда гонщик не тряс его за шкирку, а говорил: «Хорошо, месье!» — и снова отправлялся в свой долгий путь.
Скандал с фаворитом
Уже после третьего этапа с гонки снялись действующий чемпион Анри Пелиссье, его брат Франсис и велосипедист по фамилии Вилль, шедший вторым. Их нашли в бистро у вокзала Шербура.
Анри рассказал об утреннем случае: к нему подошел комиссар гонки и, не говоря ни слова, задрал его майку. Он проверял, нет ли на Пелиссье двух футболок. Почему? Таковы правила. Нельзя выбросить майку на дорогу в связи со сменой погоды или надеть еще одну. Если выехал в одной — должен вернуться в одной. «Мы не собаки», подытожил Пелиссье.
— Вы не видели нас в ванне после финиша. Купите билет на это шоу. Когда мы смываем грязь, мы белые, как погребальный саван, опустошенные диареей, мы теряем сознание в воде. Ночью в спальне мы не можем уснуть, мы дергаемся, танцуем джигу, как святой Вит («пляска святого Вита» — простонародное название одной из нервных болезней. — Прим. «СЭ»). Только подумайте, что происходит с нашей кожей. На наших телах меньше плоти, чем вы увидели бы на скелете. Я потерял шесть ногтей на ногах из десяти, они понемногу стираются на каждом этапе, — говорили Анри и Франсис журналисту, протиснувшемуся сквозь толпу зевак в кафе.
Наконец, гонщики признались в допинге (до появления ВАДА было еще 75 лет).
— Вы понятия не имеете, что такое «Тур де Франс». Это Голгофа. Хуже того, на дороге к кресту всего 14 остановок, а на нашей — 15. Мы страдаем от начала до конца. Хотите знать, как мы продолжаем движение? Вот... — Он вытащил из сумки пузырек. — Это кокаин для глаз. Это хлороформ для десен.
— Это, — сказал Вилль, опустошая свой Musette (компания — производитель сумок. — Прим. «СЭ»), — мазь, чтобы согреть колени. А таблетки? Хотите посмотреть на таблетки? Взгляните, вот таблетки.
Каждый из них достал по три коробки.
— Дело в том, — сказал Франсис, — что мы едем на динамите.
Что ж, Лэнс Армстронг одобряет.
На всякий случай напоминаем, что кокаин входит в перечень наркотических средств, подлежащих контролю в Российской Федерации. Его оборот и хранение запрещены и преследуются по закону. Хлороформ токсичен и при больших дозах может вызвать серьезные проблемы со здоровьем.
На «Тур де Франс» секса нет
Отдельным направлением работы организаторов было создание людей-машин из велогонщиков, которые на время тура забывали бы обо всем, кроме своего велосипеда. Дегранж не только считал Пелиссье «упрямым, высокомерным чемпионом», но и полагал, что секс и гонки несовместимы. Впрочем, вспоминая справедливость Дегранжа — в 1932 году он спроектировал маршрут, чтобы помочь младшему из братьев Пелиссье, Шарлю, которому благоволил, но тот все равно сошел.
Одним из помощников Дегранжа был генеральный секретарь Боже, который, по словам журналиста, в начале каждого этапа зашивал себе рот медной проволокой, чтобы быть беспристрастным.
Так Лондр передает разговор секретаря с одним из гонщиков, который не хотел выступать за 650 франков (около 300 нынешних евро):
— Послушай, я приведу тебе пример. Ты знаешь Кубелика, великого скрипача? Ты думаешь, Кубелик бросил бы скрипку, потому что заработал всего 650 фунтов?
— Нет. Кубелик — художник.
— Ты тоже мастер крутить педали. Впервые тебе выпала честь проехать «Тур де Франс», этот маяк велогонок, и ради какой-то истории о 650 франках ты бы отказался от этого?
— Если я покончу с собой из-за 650 фунтов стерлингов, на что я буду жить потом?
— Остановись. Ты ничем не лучше халтурщика, тупого чернорабочего, мальчика, чистящего ботинки, мойщика посуды. Ты ничего не понимаешь в красоте руля. Поступай как знаешь. Ты вызываешь у меня отвращение.
Другому Боже говорил, что «у вас не дело, а миссия», а на ответ, что миссия мужчины — быть со своей женщиной, отрезал: «Ваша женщина — велосипед».
Дегранж же считал, что преданный гонке велосипедист не должен тратить свою энергию на возню перед сном. И, поскольку секс был естественным и необходимым для любого молодого мужчины, самоотречение от секса во время гоночного сезона было самым верным доказательством настоящей силы воли. Они всегда могли наверстать упущенное зимой, говорил директор гонки.
Страшная судьба чемпиона
Выиграл в 1924 году итальянец Оттавио Боттекья, скромный каменщик из Фриули, в честь которого называется известная марка спортивных велосипедов. Свидетели писали, что глаз итальянца на финише «не было видно» — остался только острый нос. Всю дорогу до Милана он ехал в поезде в своей желтой майке, выбрав третий класс, чтобы сэкономить деньги.
Боттекья погиб при таинственных обстоятельствах всего через три года. Он снялся с «Джиро д'Италия», в которой лидировал, узнав о кончине брата — того сбила машина во время езды на велосипеде. Оттавио поехал на своем велосипеде домой — его труп нашли на дороге с ранами и травмами черепа, которые указывали на отсутствие аварии и другую причину смерти. В убийстве подозревали и фашистов — из-за либеральных взглядов гонщика, хотя когда-то Муссолини был первым, кто пожертвовал лиру соотечественнику по призыву La Gazzetta dello Sport. Позже в убийстве сознается фермер, который и нашел тело Боттекьи, — мол, увидел, как кто-то ест виноград в его саду, и кинул камнем. Но верить ли этому рассказу — неизвестно.
А Дегранж после очерков Лондра и вовсе ограничил доступ журналистов на гонку — чтобы не подрывали имидж великой гонки, которая собирала сотни тысяч людей на улицах.
RSS