«От нас пахнет настоящим, деревней. Сколько бы парфюма мы на себя ни лили». Как провинциальный шахматист стал национальным героем
Кирилл Зангалис — спортивный журналист, эксперт по баскетболу и шахматам, сейчас является менеджером Сергея Карякина и пиар-директором Федерации шахмат России. С разрешения автора «СЭ» публикует главы из его книги «Незвездные встречи со звездными людьми». В новом материале — история трехкратного чемпиона Европы по шахматам, чемпиона мира по быстрым шахматам, международного гроссмейстера из Азербайджана Шахрияра Мамедьярова.
Разговор в баре
Это уникальный человек, уникальный во всем. Я впервые услышал о нем на матчах претендентов в 2011 году, потом увидел на Мемориале Таля в 2013-м, а по-настоящему познакомился на турнире претендентов в 2014-м...
Ханты-Мансийск. Март 2014-го. Я уже рассказывал, что на этом турнире очень сильно сдружился с представителями тренерского штаба одного из сильнейших гроссмейстеров мира Мамедьярова — Сашей Халифманом, Рауфом Мамедовым и Эльтаджем Сафарли. Но если этих ребят я так или иначе знал до этого, то с Шахом, как его все называют неофициально, познакомился впервые.
Мы оказались вдвоем за барной стойкой отеля «Тарей». Мамедьяров только что проиграл позицию Володе Крамнику, в которой должен был не то что добиться ничьей, а вовсе победить. Для гроссмейстера это серьезный удар, причем в таком турнире. Это болельщикам кажется, что уступить в поединке — это так, всего лишь одно поражение. Но мало кто знает, какой труд преодолевает шахматист, чтобы выйти на уровень, когда ты стоишь «на выигрыш» с четырнадцатым чемпионом мира, а потом не только упускаешь преимущество, но и вовсе признаешь свою капитуляцию.
Время было три часа ночи. Кроме нас за стойкой был полусонный бармен. Шахрияр заказывал виски со льдом, затягивался сигаретой и выпускал кольцами дым. Шах никогда сильно не злоупотреблял алкоголем, и курит он в основном кальян по праздникам, но тут ему нужно было выпустить пар.
— Брат, так обидно, — вздыхает Шахрияр. — Я так готовился к этому турниру, чувствовал, что могу побороться за первое место. Но такой ужасный старт. Проиграл сразу две, потом поймал кураж и если бы сегодня взял свое, то пошел бы вперед, ведь сражаться еще шесть туров. Мог бы попытаться пуститься в погоню за Анандом (который в итоге и вышел на матч с Карлсеном. — Прим. К.З.).
Шахрияр мне долго рассказывал о своем детстве. Через несколько лет я познакомлюсь с его отцом Гамидом. Это добрый, честнейший человек, который все привык делать своими руками, своим трудом. Я так и вижу их дома в Сумгаите. Маленький Шахрияр, его сестры и папа, который находит время для того, чтобы дети всерьез научились играть в шахматы. Понимаю, каких сил и трудов стоило дяде Гамиду добиться того, чтобы ребята вырвались из небольшого городка и на них обратили внимание серьезные тренеры.
Мамедьярову нелегко было конкурировать с бакинцами Раджабовым и Гашимовым. Но он упорно шел к цели. С каждым годом он прогрессировал в русском и английском языках. Ведь родной язык мальчика был азербайджанский. Но с какой смелостью он говорил на пресс-конференциях, на которых я присутствовал (Мемориал Таля-2013)!
— Знаешь, был случай в Вейк-ан-Зее, — рассказал мне тогда гроссмейстер. — Это было как раз после матча Крамник — Топалов (2004), помнишь знаменитый «туалетный скандал», когда менеджер Топы — Данаилов — обвинил Володю, что тот слишком часто ходит в сортир и якобы пользуется компьютерными подсказками? Так вот на прессухе один журналист начинает меня спрашивать что-то на английском языке. А со мной не было переводчика. Ну я слушаю-слушаю, делаю умный вид. И из всех пяти минут, что он говорит, различаю только слово «toilet». Приходит время отвечать. Ну, я собираюсь духом и говорю: «Да, в здании, где проходят турниры, туалеты очень чистые и комфортабельные...» Понятно, что все рухнули от смеха...
В этом весь Шах. Он добрый и очень непосредственный. В какие только приключения мы с ним не попадали впоследствии. Но пока мы еще только знакомимся. Я рассказал ему о своем ташкентском детстве, об эмиграции в Грецию, Шах поведал мне, как ему было нелегко. И одну его фразу я запомнил навсегда.
— Знаешь, Кирилл, — сказал Мамедьяров, — ты — наш пацан. Ты такой же, как я, как Рауф, — простой, нет в тебе этих понтов. Я иногда удивляюсь тем людям, которые считают себя выше других. От нас же пахнет настоящим, деревней. Сколько бы дорогого парфюма мы на себя ни лили, все равно нам другими не быть, да и не надо.
В принципе, я понимал, о чем говорит Шах. В Азербайджане он до поры до времени был вечно второй. Его товарищ по команде, тоже мой хороший знакомый умница Теймур Раджабов, уже в возрасте 15 лет на супертурнире в Линаресе обыграл первого номера мирового рейтинга Гарри Каспарова (признан в России иноагентом. — Прим. «СЭ»). Конечно, после этого он стал просто национальным героем республики. И в сборной он по праву был на первой доске, когда Азербайджан дважды выигрывал чемпионат Европы. Помню, как на Олимпиаде в Стамбуле рейтинг Тимы магически остановился на отметке 2799,9. Но элитные 2800 Раджабов так в своей карьере пока и не пробил.
Я прекрасно понимаю Шаха. При его амбициях, при его атакующем стиле и комбинационной игре он очень хотел взобраться на вершину. И он продолжал фанатично работать. Успехи не заставили себя долго ждать.
— Нам еще два дабла, пожалуйста, — Шах открыл кошелек, азербайджанская щедрость у него всегда в приоритете. — Вот многие сейчас нас с тобой бы осудили. Меня, что выпиваю во время турнира, тебя, что сидишь не с Карякиным, а с его прямым конкурентом. А я скажу, что каждый должен следить за собой. Мне сейчас будет трудно переспать с этой партией против Крамника. Но я хорошо знаю свой характер. В ближайших партиях я отыграюсь. Жаль, что в Хантах уже поздно и не пойти в караоке. Я бы спел свою любимую песню Queen «We are the champions»...
Да, мы часто вместе с Рауфом и Шахом ходим в караоке. И если Рауф поет как Муслим Магомаев, то у Мамедьярова вокальные данные послабее. Тем не менее он никогда не комплексует и берется исполнять Фредди — одного из самых сложных певцов для караоке.
Разошлись мы почти под утро. Мамедьяров на следующий день сделал быструю ничью с Андрейкиным, а уже через сутки разгромил Левона Ароняна. Перезагрузился! Правда, в том турнире не было равных Ананду, который все-таки не пропустил вперед второго призера Сергея Карякина. А Мамедьяров разделил-таки почетное третье место.
Суперзвезда в Азербайджане
Баку. Октябрь 2015 года. За эти два года мы очень сдружились с Шахом. Кстати, он показал себя порядочным не только как друг, но и как коллега. Пообещав мне отдавать процент за хорошие предложения по турнирам, Мамедьяров при моем содействии оказался в Сочи на Мемориале Таля по блицу. Причем он стал последним участником, единственным представителем дальнего зарубежья. Мой товарищ Марк Глуховский был как раз озабочен, что нет еще одного сильного участника, как тут же решили вопрос с прилетом Мамедьярова. Мы вылетели в Сочи одним рейсом из Москвы. А через два дня Мамедьяров поднял над головой Кубок, опередив целую звездную россыпь известных блицеров. Получив солидный денежный приз, Шах тут же отдал мне положенный процент. К счастью, наше сотрудничество на этом не ограничилось...
После того как Карякин выиграл Кубок мира, выбив в четвертьфинале именно Мамедьярова, мы с Шахом предложили Сереге свои услуги в качестве секунданта на предстоящем турнире претендентов. Это еще больше укрепило нашу дружбу. А Карякин, сенсационно победив на этом тяжелейшем соревновании, все время подчеркивал, что именно помощь азербайджанского гроссмейстера стала решающей в его подготовке.
Мне кажется, что после сборов с Серегой раскрылся и сам Мамедьяров. В период с 2016 по 2018 год Шахрияр находился на пике своей карьеры. Он в блестящем стиле отобрался в турнир претендентов, победив в серии «Гран-при». Он выиграл подряд два супертурнира в Шамкире и еще множество различных форумов. В сентябре 2018-го он достиг высочайшего рейтинга в своей карьере (2820) и стал вторым гроссмейстером мира. В сборной он уже твердо и надежно был на первой доске. Во время Олимпиады в Баку весь город любовался национальным героем, изображения которого висели через каждые 100 метров на билбордах столицы.
Берлин. 27 марта 2018-го. Только что Мамедьяров при определенном стечении обстоятельств мог взять свою главную высоту. Он стал вторым на турнире претендентов, пропустив вперед лишь грозного Фаба Каруану. Шах набрал столько же очков, сколько и его друг и соперник Карякин, но этого не хватило для общего успеха. Азербайджанец на закрытии держался бодро. Я, прилетев на последние два тура, тоже был страшно разочарован. Это был огромный шанс как для Сергея, так и для Шахрияра. Но спорт есть спорт, и я вспомнил в этот момент слова, которые дядя Гамид мне сказал в Шамкире:
— Я всегда учил Шаха быть сильным, — взгляд у отца чемпиона был одновременно добрым, но и строгим. — Прежде всего я воспитывал в нем мужчину, человека, а потом уже шахматиста. Но сын доказал, что упорством и любовью к делу можно достичь многого. Если ты упал и у тебя нет сил вставать, то нужно подниматься, несмотря ни на что. Переживать за своего ребенка, когда на его игру смотрит весь мир, — это очень сложно. Но еще сложнее принимать удары судьбы. У сына было много падений и обидных поражений, но после них он становился только опытнее и по-спортивному злее.
— Кирилл, все будет хорошо, — Шах по-дружески обнял меня. — О, у тебя новый парфюм? — расхохотался он. Made in Tashkent? (Сделан в Ташкенте? — англ.)
— Ты молодец, брат, что остришь в такую минуту, — крепко пожал я руку товарищу. — Держишься?
— А куда я денусь? — чуть загрустил Мамедьяров. — Жизнь не заканчивается, это был хороший бой. Жаль, что ни я, ни Серега не справились. А то бы я опять помогал вам в борьбе с Карлсеном.
— Или Серега тебе, — улыбнулся я.
В Берлине тоже не было караоке. Да и петь в этот день победные песни не хотелось, но когда я слышу We are the champions, то всегда вспоминаю этого открытого и бесстрашного парня. И почему-то мне кажется, что у него будет еще особенный повод затянуть старину Фредди уже в свою честь...
RSS