Комсорг Крибб. Часть 3

"СЭ-Воскресенье" продолжает публиковать исторический цикл Александра БЕЛЕНЬКОГО о боксерах эры "голых кулаков"

(Продолжение. Начало в номерах "СЭ-Воскресенье" от 31 марта и 7 апреля)

Об этом не говорят прямо, но, видимо, Том Крибб умел хорошо ладить с людьми. Боксерское сообщество было тогда, конечно, довольно открытым, а сам бокс – очень народным видом спорта. Все эти мясники, каретники, кузнецы и лудильщики не отрывались от своей среды после того, как выходили на призовой ринг, и между боями обычно возвращались к своей обычной профессии. И все же стать своим среди них было не так просто, а Крибб стал как-то сразу. И как будто ничего особенного для этого не делал. Наоборот, оставался собой. Так, например, он не исповедовал столь популярный тогда, как и сейчас, стиль "спасайся все живое" в своих боях. Том любил боксировать на отходе, вытягивал соперника на себя и контратаковал. Тем не менее, его полюбили после первого же боя. 15 февраля 1805 года, когда он вышел на свой второй поединок, состоявшийся всего через месяц после первого, его уже знали и ждали, и были серьезные люди, готовые поставить на него большие деньги.

Крибб приступил к тренировкам задолго до того, как прошли синяки, оставшиеся от предыдущего боя. Надо было ковать железо, пока горячо. Его соперником на этот раз стал известный боец Том Блейк, который предпочитал, чтобы его называли Том Таф (Tom Tough), что можно перевести как Крутой Том и что совершенно соответствовало действительности. Судя по всему, Блейк решил, что этот новичок станет для него легкой добычей, но его ждало разочарование, глубокое, как дно колодца. Он, разумеется, знал, что Крибб выше него, но он не ожидал, что тот умеет этим так замечательно пользоваться. Первые минут пятнадцать Блейк еще дрался на равных, но потом преимущество Крибба стало сказываться все больше. Однако это были совершенно другие времена и (знаю, что повторяюсь, но приходится) совершенно другие люди. Блейк дрался еще больше часа после того, как стало понятно, что ловить ему тут особо нечего. Более того, в конце он спуртовал и нанес несколько очень сильных ударов в голову Крибба. Тот все вернул, а потом, не нарушая тогдашних правил, с силой бросил Крутого Тома через бедро. Тот еще раз доказал, что достоин своей клички, так как вышел на следующий, двадцатый, раунд, но тот продолжался недолго, так как Блейк был совершенно избит.

Молодая слава Крибба многим не давала покоя, в том числе и здоровенному Айки Пигу, который, строго говоря, и боксером-то не был, но он бросил вызов Тому и быстро понял, что ошибся. Сам он, правда, утверждал, что сломал руку, но ему не особенно поверили. Айки был евреем, и представители местной еврейской общины поставили на него серьезные деньги. Однако огорчил их не столько проигрыш, сколько то, что Айки, как они посчитали, смалодушничал и как бы бросил тень и на них. Стереотипы удивительно живучи. Среди тогдашней британской боксерской элиты было полно евреев, в том числе и таких знаменитых, как бывший чемпион Англии Даниэль Мендоса и Сэм Элиас (Голландец Сэм), а местным евреям все приходилось доказывать, что они тоже не лыком шиты и не пальцем сделаны, и таких, как Айки Пиг, они сами предавали обструкции.

В общем, в трех своих первых боях Том Крибб успешно разочаровывал других, но потом настало время разочароваться ему самому.

Начиная свой короткий рассказ о Джордже Николсе, который так сильно огорчил Тома Крибба 20 июля 1805 года в местечке Блэкуотер в 32 милях от Лондона, Пирс Иган сравнивает его с метеором, который прилетел неизвестно откуда, сверкнул и улетел неизвестно куда. Такие персонажи были всегда в самых разных областях человеческой деятельности. Тому Криббу не повезло встретиться с одним из них, как раз когда сам он находился на взлете.

К тому времени в трех своих официальных боях и бесчисленных спаррингах Крибб выработал собственный стиль, который неизменно приносил ему удачу. Том не был особенно быстрым, но компенсировал этот недостаток тем, что умел заставлять соперников плясать, или в данном случае драться, под свою дудку. Как уже говорилось, он не столько атаковал сам, сколько вытягивал соперника на себя и контратаковал. Для того времени это было сущим новаторством. В тяжелом весе нечто подобное делали только Мендоса и Джем Белчер, но они, на самом деле, тяжеловесами не были, а Крибб был куда крупнее и массивнее их. Кроме того, он совершенно точно бил гораздо сильнее Мендосы и, скорее всего, и Белчера тоже.

Однако Николс с самого начала обломал Криббу всю малину. Нет, он шел вперед, но совсем не тогда, когда этого ждал Том, а как раз тогда, когда он этого совершенно не ждал. Николс никогда не ставил себе цель просто догнать Крибба, а всегда шел вперед с ударом. При этом бил он с обеих рук, как из пушки, обычно двойками.

Криббу явно не хватало опыта. Дело пошло не так, как он ожидал, а плана B у него не оказалось. Если он не уходил назад (а чего было уходить, если соперник не шел за ним?), Николс легко находил дыры в его защите. Уже первый раунд он закончил тем, что ударом отправил Крибба на землю. Потом бой немного выравнялся, а в четвертом раунде уже Крибб нанес очень мощный удар справа под глаз Николсу, но тот держал не хуже, чем бил.

Крибба считали фаворитом в этом бою, и игроки не спешили менять свое мнение. Они все надеялись, что Том, хотя у него был практически закрыт один глаз, вот-вот подберет какой-то ключ к Николсу, хотя все более очевидным становилось то, что это тот подобрал ключ к нему самому и раз за разом проворачивает его в замке.

Тем не менее, судя по описанию Игана, до сорок второго раунда включительно Крибб держался вполне прилично, но потом резко сдал. Он стал много отступать и выбрасывать длинные шальные удары, при том что чувство дистанции стало ему изменять не только при защите, но и при нападении. Несколько раз Николс в такие моменты проваливал его, и Крибб падал. Это было очень унизительно для того, кого только что прочили в будущие чемпионы, причем полагали, что это будущее вот-вот превратится в настоящее.

Крибб дрался до последнего, но после пятьдесят второго раунда все-таки не смог выйти из угла, продержавшись в общей сложности около полутора часов.

Человеком, на которого эта победа, похоже, произвела самое слабое впечатление, оказался, как ни странно, сам Джордж Николс. Очень скоро он вернулся туда, откуда приехал, в какой-то городок недалеко от Бристоля, где продолжил свою карьеру. Правда, не боксера, а мясника. Двадцати пяти фунтов или около того, которые он получил за бой с Криббом, должно было хватить на то, чтобы неплохо раскрутиться. Никаких поползновений в направлении ринга он больше не делал. Есть такие люди, которые упорно не хотят заниматься тем, что у них хорошо получается. Впрочем, с мясом у него тоже получалось неплохо.

Ну а Том Крибб после этого поражения подтвердил то, что все и так хорошо знают: настоящие комсорги так просто не сдаются.

(Продолжение следует)

Александр БЕЛЕНЬКИЙ