Том Джонсон в тени Биг Бена

"СЭ-Воскресенье" продолжает публиковать исторический цикл обозревателя Александра БЕЛЕНЬКОГО о боксерах эры "голых кулаков".

Начиная свой рассказ о Томе Джонсоне, историк бокса Пирс Иган, видимо, задумался о том, как охарактеризовать его в подзаголовке. А потом написал: "Когда-то прославленный чемпион Англии". Получилось как-то язвительно, хотя Иган, совершенно точно, не имел этого в виду. Чем-то это даже напоминает желчный афоризм французского писателя Жюля Ренара – "очень известный в прошлом году писатель". Кстати, попытайтесь найти где-нибудь в интернете информацию о том, к кому относятся эти слова Ренара. Возможно, что это вообще единственное, что от того писателя осталось.

Иган писал свою "Боксиану" через тридцать с небольшим лет после того, как Том Джонсон закончил свою карьеру, но от него на тот момент осталось ненамного больше. Однако, как ни коротка была слава Джонсона, она была куда дольше его жизни. И ровно то же самое можно сказать о том, кто его победил и отправил на пенсию, – Бенджамине Брейне по кличке Биг Бен. Кстати, так его назвали не в честь знаменитой башни. Когда эту башню построили, о том Биг Бене, как и о Джонсоне, уже давным-давно забыли.

Том Джонсон не был Томом Джонсоном с рождения. В девичестве или, точнее, в мальчишестве его звали Томасом Джеклингом. Родился он предположительно в 1750 году в городе Дерби в Йоркшире. (Правда, многие полагают, что на самом деле он родился на десять лет позже.) Ростом (не при рождении, а несколько позже) по тем временам был чуть выше среднего – 175 см, но весил при этом около 90 кг, что по тем худосочным временам было очень много, и вовсе не из-за пристрастия к хлебобулочным изделиям. Пирс Иган, говоря о его сложении, выразился элегантно, сказав, что оно было "более сильным, чем красивым". Очень рано Джонсон перебрался в Лондон, где стал работать грузчиком, таская бесчисленные мешки с зерном с пристани на склад.

Физически Джонсон (будем называть его тем именем, под которым он вошел в историю) был очень силен. Вслед за Иганом все биографы повторяют почти слово в слово одну и ту же историю о том, как, работая грузчиком, он своей силой и добрым нравом спас от разорения и безработицы заболевшего друга и коллегу. (Грузчиков ведь тоже можно назвать коллегами?)

Многодетный приятель Тома заболел и рисковал потерять работу, которая для всей его семьи была единственным источником существования. Тогда Джонсон стал таскать с пристани на склад, находившийся на высоком холме, по два мешка вместо одного и отдавал деньги своему другу, пока тот не поправился. Как долго это продолжалось, никто не сообщает. Вроде бы никто не ставил под сомнение правдивость этой истории, но, возможно, трудовая доблесть Джонсона во имя дружбы была в ней несколько преувеличена. Он ведь в скором времени стал чемпионом и народным героем, и у него образовалось множество поклонников, ставших его добровольными пиарщиками, а добровольные пиарщики всегда работают добросовестнее нанятых.

Свой первый известный бой Джонсон провел в 1783 году. Это было смутное время в истории бокса. С 1779 года в Англии не было чемпиона, а когда нет одного чемпиона, их сразу появляется много. Титульные бои тогда проводились чуть ли не в каждой подворотне. Одним из таких сомнительных чемпионов был первый соперник Тома – извозчик (или что-то вроде этого) Джек Джарвис. В боксерских кругах его уважали и считали, что он выпорет наглого новичка, но получилось как раз наоборот. Это тот его выпорол за 15 минут. Очень быстро по тем неспешным временам. Единственная подробность, оставшаяся от того поединка, гласит, что бедный Джарвис едва смог покинуть поле боя самостоятельно. Вообще создается впечатление, что уже во времена Пирса Игана воспоминания о Томе Джонсоне как-то начали стираться и историку бокса часто просто не хватало подробностей.

Однако имена его противников, продолжительность боев и некоторые другие детали все же дошли через того же Игана даже до нас. Вторым соперником Джонсона в 1784 году стал Кройдон Дроувер. С ним, по разным данным, Джонсон расправился то ли "очень быстро", то ли за 27 минут. Впрочем, мы здесь опять-таки сталкиваемся с разным восприятием времени тогда и сейчас. Вполне возможно, что в век дилижансов 27 минут - это и было "очень быстро".

В том же году всего лишь в третьем бою Том Джонсон одолел саму Смерть. Точнее, самого, так как это была кличка боксера Стивена Оливера. Правда, следует признать, что с "этого Смерти" тогда уже с самого песок сыпался. Кстати, и кличку свою он заработал не за убийственный удар, а за очень бледную кожу. Сколько ему было? Трудно сказать: в дом престарелых в эти годы, возможно, еще не берут, но и в ринг обычно уже не выпускают. Тем не менее он оказал кое-какое сопротивление Джонсону, и все же тот одолел его за 35 минут.

Весь следующий год Том Джонсон, как пишут историки, почивал на лаврах, хотя, возможно, он не столько почивал, сколько по-прежнему таскал мешки. И вовсе не с лаврами, а со все тем же зерном. Особо "кассовыми" его бои не были, так что вряд ли он как-то особо на них разжился. Видимо, в 1786 году деньги уже совсем кончились, и Том Джонсон вернулся на ринг, где он всего за 19 минут сумел провести два боя. В первом из них он за четыре минуты так посек Билла Лава, что тот не смог продолжать поединок. Между тем, судя по тому, что заработок каждого в этом бою составлял по 50 гиней, его статус был весьма высок, и полагалось, что он будет куда более упорным.

Во втором бою Джонсон сошелся с другим "победителем Смерти", то есть Стивена Оливера, а именно с Джеком Тауэрсом, которого хватило аж на 15 минут, после чего он сдался.

К этому моменту Том Джонсон стал почти общепризнанным чемпионом Англии и пользовался безграничным уважением. Его так скоро забытые бои разбирали по косточкам, смакуя детали. Видимо, какие-то ошметки этих разговоров дошли до Пирса Игана, который, хоть и не описал подробно ранние бои Тома Джонсона, сумел создать его общий портрет как боксера. Картина получилась весьма достойная.

Отступать перед любым противником Джонсон считал ниже своего достоинства. Однако он и не бросался ни на кого очертя голову и часто кружил вокруг соперника, выжидая удобный момент для атаки и особенно контратаки. Даже самые горячие его почитатели не считали его стиль ведения боя зрелищным. Джонсон очень полагался на свою защиту, ждал действий соперника, блокировал или парировал его удары, после чего контратаковал. При этом был всегда абсолютно спокоен и ничем не выдавал своих намерений, что, по словам Игана, совершенно выводило его соперников из себя.

Другой историк бокса, Г. Дж. Майлз, раздобыл, возможно, самую раннюю биографию Джонсона, датированную 1804 годом, где в общем и целом говорится то же самое с еще большим упором на то, что Джонсон, всегда идеально владевший собой, переигрывал своих соперников еще и психологически за счет того, что был просто умнее большинства из них. При этом тот ранний автор призывает своих читателей не путать ум с образованием. И еще он добавляет, что Джонсон всегда был предельно честен в бою. По иронии судьбы сегодня если его имя и упоминают, то обычно в связи с абсолютно бесчестным поступком, совершенным в ринге, где он, правда, в тот раз присутствовал в качестве секунданта. Прочитать об этом можно в первой части истории Даниэля Мендосы.

Александр БЕЛЕНЬКИЙ

(Продолжение следует)