Наполеон ринга. Окончание

(Окончание)

"Будь у Джема хоть четыре глаза, он бы все равно никогда не смог побить Пирса", - эта фраза никак не могла не дойти до Белчера, так как сказал ее кто-то из очень хорошо знакомых ему людей. Кто именно, мы можем только догадываться. Цитируют ее все по "библии" эры голых кулаков, "Боксиане" Пирса Игана, колоссальному труду, из которого мы получаем больше половины информации о том времени в боксе.

А времена тогда были другие во многих смыслах. Иган ведь знал, кому принадлежали эти слова, но не счел возможным бросать тень на человека, которого уважал, отметив только, что это был один из самых умных, техничных и разносторонних боксеров той эпохи. Я, как и многие, догадываюсь, кто это был. Только догадываюсь, но вслед за Иганом тоже не буду его называть. Тем более что в отличие от него могу и ошибиться, приписав авторство не тому.

Слова эти прозвучали вдвойне обидно для Белчера, потому что он начал тот бой с одним глазом, а закончил, почти ничего не видя и им, так как едва мог его открыть. Хен Пирс не случайно не хотел больше бить его в двенадцатом и в шестнадцатом раундах. Говорили, правда, что до этого он метил именно в здоровый глаз, но, думаю, в свете всего того, что мы знаем о Пирсе, это вряд ли справедливо. Кто знает, что такое драться с одним заплывшим глазом, тот скажет, что ты сам слегка развернешь голову, чтобы расширить угол обзора, тем самым одновременно подставив под удар и свое второе "окно в мир". Так что Пирс просто бил, куда мог ударить.

А Белчер почувствовал себя "вчерашним героем". Слава постепенно вытеснялась жалостью, а жалость равнодушием. В общем-то все, включая и автора приведенной цитаты, понимали, что с двумя глазами и в лучшей форме он бы одолел Пирса, но это как-то уже никого не интересовало. Одолел бы, не одолел бы – какая разница? Ты, конечно, герой. Мы отдали тебе должное, сказали о тебе много хорошего, здорово пожалели тебя, когда к тебе пришла беда, но твое время ушло, а сейчас уже другое время с другими героями.

Надо ли говорить, что Белчер не мог с этим смириться? Пирс Иган нехотя признает, что Джем проявил не больше стойкости по отношению к злым и завистливым языкам, чем большинство людей, и очень переживал из-за утраты глаза. В другом месте своего повествования он говорит, что после поражения от Пирса состояние Джема еще ухудшилось, и он стал очень раздражительным и обидчивым.

Если оставить в стороне всякие эвфемизмы, то в жизни это выглядело так. Белчер, страдая от глубочайшей депрессии, из которой его все труднее становилось вывести, просто спивался. Когда в 17 лет после победы над Бобом Бриттоном Белчер выдул залпом стакан эля высотой в ярд, в этом не было ничего, кроме молодого удальства, словно он хотел сказать: я могу не только перебить вас всех, но и перепить. Теперь же он заливал боль спиртным только для того чтобы узнать, что от этого она становится лишь сильнее.

Дела его вроде бы шли неплохо, паб приносил прибыль, посетители любили его и трезвым, и пьяным, но срыв был неизбежен. Довольствоваться такой жизнью бывший Наполеон Ринга мог в той же степени, что Наполеон Бонапарт своим "владычеством" над островом Эльба. Наполеон должен был сорваться и предпринять еще одну, заведомо обреченную попытку вернуть утерянное, пройти через Ватерлоо и оказаться на острове св. Елены, где его каждый день унижал местный губернатор, ничтожество, радующееся власти над бывшим владыкой мира.

Аналогичным образом должен был сорваться и Белчер. Просто люди такого рода срываются несколько иначе. Для Белчера в данных обстоятельствах срыв означал не особо глубокий запой, а еще один выход на ринг, еще один безнадежный поход за былой славой. Способствовало этому и то, что Джем, похоже, не понимал, как сильно сдал. Паб Белчера после поражения от Пирса стал его Эльбой, но впереди его ждала еще и св. Елена.

Но тут есть и еще один аспект. Когда читаешь биографию Белчера, не оставляет ощущение, что до того дня в зале игры в сквош, или как там еще тогда называлась игра, его оберегал какой-то ангел-хранитель, а потом он взял и в одну секунду покинул его. До некоторой степени так оно и было, так как ангел-хранитель сидел в нем самом, и он просто вылетел через выбитый глаз, но как тогда объяснить, что и жизнь как-то сразу и навсегда повернулась к Белчеру задним фасадом? Ведь самое поразительное в этой истории то, что в отличие от Наполеона Бонапарта у Наполеона Ринга БЫЛ шанс, но ему не дали им воспользоваться.

Но прежде чем рассказать о двойном Ватерлоо Белчера, нам придется разобраться с тем, что происходило тогда с титулом чемпиона Англии в тяжелом весе.

Победив Белчера, Хен Пирс так больше никогда и не вышел на ринг. Смелый Цыпленок побил все рекорды предыдущих чемпионов по загулам, что не помешало ему совершить два благородных поступка. В 1807 году он с риском для собственной жизни вытащил девушку-служанку из горящего дома. Огонь отрезал ей все пути к двери и поднимался все выше. В результате она оказалась на чердаке у окна, откуда и голосила. Пирс залез в соседний дом, который, видимо, стоял очень близко, перелез в горящий, зацепившись за парапет балкона, и, ко всеобщему восторгу, перетащил девушку вместе с собой обратно.

В том же году он еще натолкнулся на улице на трех подонков, которые имели явные намерения осчастливить своей любовью подвернувшуюся девицу. Пирс любил женщин еще более самозабвенно, чем джин, но категорически возражал против того, чтобы эту любовь навязывать. До Белчера этим подонкам было далеко, и Пирс в считанные секунды объяснил им, как глубоко они заблуждались, нокаутировав всю честную компанию скопом, не исключено даже, что одним ударом. Мне кажется, за этот бой ему можно было бы дать еще один титул чемпиона Англии.

А вот со своим старым знакомым и будущим чемпионом Англии, а затем и членом английского парламента Джоном Галли Пирс в том году так и не встретился, хотя бой и был назначен. У Пирса что-то случилось со здоровьем. Судя по всему, он где-то подхватил туберкулез, что, учитывая его образ жизни, было несложно. Мало ли с кем он мог пить из одной бутылки и спать в одной кровати? Хен Пирс умер 30 апреля 1809 года, не дожив недели до 32 лет, и всего через три с половиной года после того, как, победив Белчера, он от избытка сил прыгал через канаты с ринга и обратно и крутил сальто.

Жизнь полна странными совпадениями. Дом, где умер Пирс, находился на улице Сен-Мартинс Лейн, а совсем рядом, на Малой Сен-Мартинс Лейн, находился зал для игры в сквош, где Джем Белчер потерял глаз. Видимо, это было несчастливое для боксеров место.

Но пока Пирс был еще жив и в свободное от спасения женщин время занимался неизвестно чем, Джем Белчер все-таки сбежал из своего паба на ринг. Произошло это 8 апреля 1807 года. Его соперником стал Том Крибб, ровесник Джема, но при этом отставной моряк, начавший выступать на ринге только за два года до этого.

Карьеры и имена тогда делались быстро и своеобразно. За 1805 год Крибб провел пять боев, и все они вошли в историю. В первом поединке он одолел в 76 раундах очень известного боксера Джорджа Меддокса. Бой продолжался 2 часа 12 минут. То, что он справился в стартовом поединке с таким соперником, говорит о том, что во флоте Крибб не только шастал по реям.

А вот четвертый бой в том году закончился для Крибба провалом. За полтора часа и 52 раунда его победил Джордж Николс, еще один из множества профессиональных мясников (в прямом смысле слова) тогдашнего ринга. Иногда создается впечатление, что чуть ли не все британские мясники начала XIX века занимались боксом. Николс, похоже, переиграл Крибба тактически. Бывший моряк любил работать на контратаках, а Николс наотрез отказался гоняться за ним и стоял, как скала.

Однако поражение совершенно не сломило Крибба. Всего через два с половиной месяца после этого он провел еще один полуторачасовой бой и выиграл его. На этот раз противником Крибба стал Билл Ричмонд, первый негр, добившийся серьезных успехов на профессиональном ринге. В Англию его привез британский офицер, познакомившийся с ним во время Войны за независимость в Америке. На своей новой родине Ричмонд завел чисто английские привычки. Современники отзывались о нем как об умном, учтивом и обаятельном собеседнике с замечательным чувством юмора. Помимо бокса он увлекся еще и крикетом – не самое обычное хобби для человека, начинавшего рабом на плантации.

Победа над Ричмондом очень подняла статус Крибба, он взял заслуженный отпуск, и в следующем, 1806 году, на ринг не выходил. Его бой с Белчером стал первым после паузы, а организовал его один из самых известных "промоутеров" и самый известный физкультурник тех буйных времен капитан Барклей, шотландский аристократ из очень древнего рода (из боковой ветви которого, кстати, происходил и генерал-фельдмаршал Барклай-де-Толли) и еще один персонаж, не сказать о котором хотя бы несколько слов было бы преступлением. Тем более что свой эпохальный труд "Боксиана" Пирс Иган посвятил именно ему как покровителю спорта вообще и бокса в частности.

Это был молодой человек, которому не исполнилось еще и 27 лет, но он уже завоевал серьезную репутацию и как промоутер, и как любитель физических упражнений, и как оригинал. На тот момент самым большим его достижением было то, что он как-то прошел 110 миль (177 км) за 19 часов 27 минут. Сам Барклей был не очень доволен этим результатом и говорил, что прошел бы и побольше и побыстрее, но почва в парке, где он совершал свой моцион, был мягковата и грязновата после дождя. И подобные променады он проделывал регулярно. Ничего удивительного, что самым страшным для боксеров, которых он продвигал, было увидеть капитана на пороге своего тренировочного зала. Это означало, что настало время заняться ОФП, и заниматься ею будут до тех пор, пока боксер не упадет, как загнанная лошадь, а капитан, тренировавшийся наравне с ним, но при этом свежий как огурец, будет стоять над ним и насмешливо спрашивать, и как же это он, такой доходяга, собирается выиграть этот бой.

Однако самое великое достижение капитана Барклея было еще впереди. В 1809 году он на пари в 1000 гиней прошел 1000 миль за 1000 часов. Условия пари были чудовищными и напоминали танцевальный марафон 30-х годов прошлого столетия. За каждый из тысячи часов, составлявших, как нетрудно посчитать, почти 42 дня, Барклей должен был пройти милю (1609 м). Остальным временем, оставшимся от часа, он мог распоряжаться по своему усмотрению – спать, есть, пить и все остальное. И в таком режиме капитан прожил почти полтора месяца. Надо ли говорить, что пари он выиграл и последнюю милю прошел очень бодренько. Через пять дней после этого полоумного марафона капитан Барклей отправился на войну и не погиб там. Он дожил почти до 75 лет, и убила его не болезнь. Его очень неудачно пнула копытом лошадь. Как-то неудобно шутить на такую тему, но меня не покидает мысль, что Барклей решил проверить бедное животное на выносливость, и удар копытом был просто жестом отчаяния несчастного коня, не оценившего прелестей преодоления себя.

Как нетрудно догадаться, с таким наставником к бою с Белчером Крибб был готов хорошо, а, забегая вперед, надо сказать, что именно невероятная выносливость Крибба и сыграла ключевую роль в этом поединке. Что касается той формы, в которой подошел к бою Белчер, то она оставляла желать лучшего. Много лучшего. Его мускулатура никогда не поражала объемом, но теперь она еще и оплыла. Крибб, наоборот, был воплощением мощи. Он был где-то на 2 - 3 см ниже Белчера ростом, но тяжелее килограммов на двенадцать.

Тем не менее, фаворитом был Белчер, и достаточно долго он выглядел более вероятным победителем этой встречи. Джем явно лидировал в первых двух раундах, перемежая удары в голову и по корпусу. Третий закончился удачным броском Крибба, но, падая, Белчер нанес ему очень сильный удар по корпусу. Четвертый прошел туда-сюда, но в пятом Джем, все время метивший в надбровья, почти закрыл Криббу левый глаз, в ближнем бою мощно пробил несколько раз по корпусу, а потом еще и бросил его.

Раунды с шестого по одиннадцатый тоже в целом остались за Белчером. Джем просто опережал своего более медлительного соперника в большинстве эпизодов. Раунды редко заканчивались после удара. То один бросал другого, то они падали сцепившись. Только Белчеру, гораздо более слабому физически и легкому, было куда труднее бросать Крибба, чем наоборот. Опытные боксеры того времени часто воздерживались от таких эффектных ходов ради финального результата, но не Белчер. Он расходовал силы щедро.

Иган пишет, что перелом в матче наметился в 12-м раунде, который закончился тем, что Крибб нанес сильный удар Белчеру под здоровый глаз, а потом бросил его, когда они сошлись в клинче. Но дело не в этом. Стало видно, что Джем слабеет, а Крибб как будто только набирает силы. Однако в тринадцатом Белчер опять был лучше. Он провел несколько хороших ударов и закончил раунд броском.

Была и еще одна деталь, которая рано или поздно должна была сказаться. Крибб щадил руки и больше бил по корпусу, Белчер же работал больше по голове и совершенно разбил Криббу надбровные дуги. Кровь текла с лица Крибба со второго раунда, но, как пишет Линч, у него были очень глубоко посаженные глаза, и они-то оставались в целости и сохранности. Набухшие веки мешали ему, пока не стали сильно кровоточить, после чего они сдулись. Ну а сечки такого бойца, как Крибб, не пугали.

Пятнадцатый и шестнадцатый раунд опять прошли с преимуществом Белчера, а семнадцатый закончился тем, что Крибб упал не столько от ударов, сколько от усталости. Ну а затем пришел восемнадцатый раунд, который Белчер вспоминал все то время, что ему оставалось жить. Нет, дело все-таки не только в глазе.

Джем нанес несколько сокрушительных ударов по корпусу, а затем едва ли не самый мощный удар в горло. Как ни глубоко были у Крибба посажены глаза, но тут они чуть не вылезли на лоб. Белчер развил атаку. Был бы Джем другим человеком, он бы прижал Крибба к канатам и стал бить его там, не давая упасть какое-то время и выдавливая из него последние силы. Но Белчер по складу характера был чем-то вроде античного героя, чего не отрицали даже люди, его не любившие, как Линч, а античные герои не подходят к своим силам с расчетливостью бухгалтера. И Джем просто пошел вперед. Крибб, хоть и не античный герой, но боец был честный. Он не стал падать, выигрывая время на отдых, пока ноги его держали. Однако после очередного удара Белчера он рухнул, и, в соответствии с тогдашними правилами, секунданты отнесли его в угол. На то, чтобы придти в себя, у него было 30 секунд, и было ясно, что их не хватит.

Для того чтобы понять то, что произошло дальше, надо лучше представить себе, чем был тогдашний боксерский матч. Прежде всего, это был один грандиозный тотализатор. Играла практически вся аудитория, в том числе и секунданты бойцов. Ставки менялись постоянно. По окончании 18-го раунда они достигли 5-1 в пользу Белчера.

Видя, что Крибб, похоже, не встанет, к нему в угол отправился секундант Белчера Джон Галли, тот самый будущий чемпион Англии, затем букмекер, наживший на этом поприще состояние, а затем и многолетний член парламента.

Галли предложил секунданту Крибба Биллу Уорру заключить пари из расчета 5-1. Билл Уорр был раньше хорошим боксером, в 1795 году он дрался с Даниэлем Мендосой за вакантный титул чемпиона Англии, но проиграл. Сейчас же он был в углу Крибба и действовал в его интересах, и его простонародный ум сработал лучше, чем хитрые мозги будущего букмекера и члена парламента.

Джентльмены верят друг другу на слово. Но Уорр вдруг что-то засомневался, а драгоценные секунды шли. Надо это пари как-то зафиксировать, объявить о нем или даже где-то как-то записать. Где бумажка? Нет бумажки. Ах, вот она! А чем писать будем? А вот этим? Это не пишет! Ах, пишет? Ну, сейчас запишем…

Пирс Иган утверждает, что все эти маневры позволили затянуть перерыв с тридцати секунд до минуты с лишним. Здоровый как бык Крибб пришел в себя. И все равно после полученной порки в предыдущем раунде он, скорее всего, проиграл бы, если бы не одно обстоятельство, о котором тогда не знали ни Крибб, ни Уорр. В 18-м раунде Белчер тяжело травмировал правую руку. Иган пишет, что он сильно растянул запястье. Другие авторы говорят, что он вообще сломал руку. Скорее всего, и то, и другое. Руки Белчера к тому моменту были совершенно разбиты о лоб и надбровные дуги Крибба. Настолько, что с них была содрана кожа. В восемнадцатом раунде, чуя победу, Белчер совсем забыл об осторожности, а его ангел-хранитель давным-давно смотрел в другую сторону.

Девятнадцатый и двадцатый раунды прошли как-то невнятно, а в двадцать первом стало очевидно, что Белчер очень плохо видит своим единственным заплывшим глазом. Он стал плохо чувствовать дистанцию. После двадцать шестого раунда ставки уравнялись и начали расти в пользу Крибба. Двадцать девятый раунд закончился тем, что Крибб перебросил Белчера через канаты. В 33-м раунде Белчер в последний раз попытался дать бой. Силы его давно оставили, и он дрался на одной воле и практически одной рукой. В тридцать седьмом оба были так измотаны и избиты, что практически только слегка толкались. В 41-м раунде Крибб нанес два несильных удара и продолжил атаку уже совсем тычками, но и их хватило. Белчер упал, зацепившись за канаты. Это был конец, но только этого боя, так как Джему одного Ватерлоо оказалось мало.

Видимо, Белчера не оставляло ощущение, что он мог выиграть тот бой с Криббом. И ведь действительно мог. Но он не мог изменить свой образ жизни, не мог справиться со все усиливающейся депрессией, которая образовала замкнутый круг с алкоголизмом: одно подпитывало другое, и так без конца. Возможно, дело в том, что он был очень молод.

Один из самых знаменитых боксеров 70 - 80-х годов Рэй Леонард много раз покидал ринг, а потом возвращался. Как-то он признался, что во время одного из своих уходов впал в депрессию и стал принимать наркотики, и излечило его только возвращение на ринг. Когда же он покинул ринг окончательно в 1991 году (если не считать еще одного боя через несколько лет, который он сам назвал "глупостью"), и его спросили, не боится ли он повторения срыва, Леонард ответил: "Нет. Я уже готов к тому, чтоб стать человеком средних лет". Ему тогда было тридцать пять. Белчеру, когда он потерял глаз, было двадцать два, а когда он проиграл в первый раз Криббу – двадцать шесть. Он не был готов к тому, чтобы из "народного короля" стать обычным содержателем паба. Тем более, что, в отличие от Леонарда, решение принимал не он сам. Решение было принято за него. И вот с этим он и не мог смириться.

В результате 1 февраля 1809 года он снова вышел на ринг против того же Тома Крибба в бою за звание чемпиона Англии. Впрочем, не совсем "того же". Все, кто видел этот бой, отметили, что насколько Белчер сдал с момента их первой встречи, настолько же Крибб прибавил. Джем выглядел обреченным с самого начала.

Большинство из первых десяти раундов заканчивались тем, что Крибб бросал его, но он вел и по ударам. В четвертом Джему удалось ненадолго выровнять положение, но и только. В шестом – он сам нанес много ударов, а закончил его тем, что бросил Крибба через бедро, но даже в этот, лучший для него момент боя ставки заключались из расчета 4-1 в пользу Крибба. В седьмом Джем добился небольшого преимущества, но у него самого не было сил им воспользоваться.

Крибб, видимо, тоже не забыл восемнадцатый раунд их первого боя и не полагался на волю случая. До поры до времени он работал просто от обороны, ожидая, пока Белчер вымахается. В десятом раунде он почувствовал, что это произошло, и пошел вперед. Его огромное преимущество в весе тоже не мешало ему. После этого раунда желающих поставить на Белчера просто не осталось.

Но Джем продержался еще двадцать один раунд. В последних десяти, как сказал все тот же Иган: "Он стоял только для того, чтобы его били". Бить самому ему было просто нечем. Его хрупкие кисти рук были разбиты вдрызг, по словам Игана: "Как будто с них ножом срезали кожу". Историк бокса не стал описывать, как именно закончился этот бой. Мы можем только с уверенностью сказать, что Джем Белчер дрался до самого конца.

Если раньше его положение было плохим, теперь оно стало просто ужасным. Во время боя с Криббом Белчер поставил на себя не только все свои деньги, но даже свои драгоценные часы стоимостью в тридцать фунтов, что было хорошим годовым заработком представителя тогдашнего среднего класса. Другие авторы утверждают, что деньги он проиграл уже после боя, но что это меняет?

После боя с Белчером произошел какой-то срыв. Судя по всему, это был обычный пьяный скандал в пабе, завершившийся пьяной же дракой. Вряд ли Джем мог причинить кому-то серьезный вред в том состоянии, в котором он находился. Как видим, все было все-таки не так красиво, как писал Конан Дойль, но кто возьмется его осуждать? Точно не я. Тем более, что многие авторы, в том числе и Иган, утверждают, что посадили его вовсе не за скандал в пабе, о котором они вообще не упоминают, а за сам бой, так как бокс по-прежнему был вне закона, который все и ко всеобщему удовольствию нарушали.

Так или иначе, но Белчера посадили в тюрьму. Преступление было невелико, и он провел там всего двадцать восемь дней. Но в тюрьме было сыро и холодно, а у Джема, как ни странно, всегда были довольно слабые легкие. Он заболел пневмонией, что в то время практически означало смертный приговор, но выжил. Не выздоровел, а именно выжил, так как здоровым никогда уже больше не был.

Его паб прогорел, но он завел другой, поменьше. Тот тоже прогорел. Посетители, которые туда заходили, рассказывали, что Джем просто часами сидел там, не говоря ни слова и печально смотря перед собой. Так в пабе денег не заработаешь. Он и не заработал.

Разрушенная алкоголем печень причиняла ему постоянную боль. После пневмонии было трудно дышать. Белчер буквально разваливался на глазах. Иган намекает на то, что его предали забвению, и мягко корит поклонников бокса за это.

Его не совсем забыли. Так, 2 июля 1811 года был дан, как бы это сейчас сказали, благотворительный вечер в его пользу. Но "благотворить" было уже почти некого. Журналист Уильям Оксхерри, который там побывал, сказал, что Белчер превратился в "дряхлого инвалида". Ничего удивительного, он умер спустя ровно четыре недели – 30 июля.

Как ни странно, это вызвало почти шок. Многие любили Джема и хотели ему помочь, но у всех была своя жизнь, а в начале XIX века она была ничуть не проще, чем сейчас. Все откладывали свою помощь на завтра, а завтра помогать оказалось уже некому.

Вдова Джема, которая, наверно, здорово намучилась с ним в последние годы, отдала все реликвии, которые могла, Пирсу Игану, чтобы он увековечил память ее мужа. Иган увековечил. Когда он сетовал на то, что Белчера подзабыли в конце жизни, он заметил, что Джем был достоин большего: "Так как никогда ни в одном сердце не было больше чести, достоинства и любви". Иган был лучшим историком, чем литератором, и его писания часто изобилуют штампами, но, наверно, он не слишком сильно преувеличивал.

На похороны Белчера собралась тьма народу. Этих людей никто туда не гнал и даже не звал, они пришли сами. Среди пришедших выделялось множество здоровенных мужиков, лица которых были сплошь покрыты шрамами. Они ревели в три ручья, как кисейные барышни, вытирая слезы руками, также покрытыми бесчисленными шрамами. Не надо говорить, кто это был.

Когда гроб опустили в могилу, один из боксеров, совсем потеряв контроль над собой, спрыгнул туда. Его вытащили, после чего засыпали могилу землей. Оставалось только надеяться, что ангел-хранитель, забывший Джема Белчера на земле, встретил его на небе и, может быть, даже объяснил, почему он так поступил.

Александр БЕЛЕНЬКИЙ

Наполеон ринга. Часть 1
Наполеон ринга. Часть 2
Наполеон ринга. Часть 3
Наполеон ринга. Часть 4