Перемирие со временем

СВОЯ КОЛОНКА

Александр БЕЛЕНЬКИЙ

     Последнее счастье проигравшего - это говорить, что шанс на победу у него был, но он его упустил. Признать, что шанса не было вообще, слишком тяжело и безнадежно.

     Единственный шанс, который был у Олега Маскаева перед боем с Сэмьюэлом Питером, - это lucky punch (удачный удар), подкрепленный его собственным характером. Но в результате характера хватило, а удара уже нет. Так что и этот шанс был, по сути, призрачным. И вот теперь Маскаев говорит, что во всем виноват он сам. Тренер его подготовил хорошо, а сам он подкачал. Благородно. У других обычно виноваты все кругом, начиная, конечно, с тренера и заканчивая семьей и школой. Но правда, на мой взгляд, заключается в том, что и сам Маскаев ни в чем не виноват. Просто шансов не было.

     Думаю, что он все узнал о себе еще в спортзале, когда готовился к поединку. Перед боем весил 110 кг, что слишком много для него. Допустить, что боксер давил сачка и маты на тренировках, я не могу. Слишком хорошо его знаю. Нет, он наверняка тренировался очень много, но не все получалось. То, что раньше давалось легко, вдруг стало трудно. То, что было трудно, стало невозможно.

     Когда Маскаев шел к рингу, в глазах у него была какая-то печаль. Не мог он не подозревать, чем все закончится. А потом начался бой, и Питер быстро показал, что никакой несокрушимой силой не является. Просто здоровый малый с несколько преувеличенной прессой ударной мощью. Хороший боксер, но ничего особенного.

     Маскаев явно знал, что надо делать, но не получалось. Во всем чувствовался разлад. Он всегда отличался тем, что его действия были очень своевременны. За счет этого, например, выиграл оба боя с Хасимом Рахманом, благодаря этому во многом стал и чемпионом мира. Но сейчас все было не так. Там скрипело, тут не гнулось. Тридцатидевятилетнее тело отзывалось с задержкой и не всегда так, как надо. То, что в спортзале давало лишь намеки, сейчас кричало во весь голос. А надо было продолжать бой, пока он продолжался. Надо было что-то делать.

     Маскаев делал, но теперь уже не всегда ко времени и к месту. Слишком рано выложил свою домашнюю заготовку - короткий правый кросс. Временами наносил этот удар со слишком большой дистанции. В боях с Рахманом такого не было. Там все стреляло вовремя. Но сейчас вовремя не получалось. Он запаздывал или, стараясь не опоздать, действовал слишком рано.

     А потом в шестом раунде вдруг наступил конец, ставший результатом ошибки Маскаева. Он провел джеб и оставил руку на лице Питера, вместо того чтобы прикрыть челюсть. По боксерским меркам пауза была очень длинной, настолько длинной, что даже не особо быстрый разумом Питер нанес свой правый кросс не спонтанно, а с чувством, с толком и расстановкой. Как Маскаев устоял, я понять не могу, но это лишь продлило бой на лишних двадцать секунд. Питер бросился добивать. Бестолково, сумбурно, но, в конце концов, несколько раз попал, и бой закончился.

     Когда Маскаев вернулся в свой угол уже не чемпионом мира в тяжелом весе по версии WBC и сел на табурет, у него на лице не было никакого удивления, как часто бывает после нокаута. Наверное понимал, что произошло именно то, что и должно было произойти. Он честно сделал все от него зависящее, чтобы оно не произошло, но оно произошло все равно, и теперь это было уже в прошлом. Небольшое, но все-таки утешение.

     Конечно, после боя Маскаев сказал, что хочет продолжить карьеру. Если на повестке дня у нас стоит неприятное дело, мы всегда переносим его со вчера на завтра. Но вчера Маскаев уйти не мог. Это выглядело бы как капитуляция перед Питером, с которым он был обязан встретиться. Значит, нужно уходить сегодня. Теперь ничего зазорного в таком уходе нет. Он проиграл не сопернику, а времени, которому проигрывают все. Однако если время и нельзя победить, то с ним можно заключить перемирие. А если сделать это вовремя, то можно прожить долгие годы со временем в мире.