Владимир Барнашов: "В сентябре мы допустили ошибку"

КУБОК МИРА. 4-й этап
ГЛАЗАМИ ГЛАВНОГО ТРЕНЕРА

Накануне первого дня соревнований в Оберхофе мы договорились с главным тренером сборной России, олимпийским чемпионом Владимиром Барнашовым, что в конце каждого дня он будет подводить своеобразный итог, комментируя результаты. Мы же будем публиковать эти комментарии в отдельной рубрике. Пока же предлагаем вашему вниманию интервью, взятое за несколько часов до мужской эстафетной гонки.

Ровно год назад, когда здесь же, в Оберхофе, мы с Владимиром Барнашовым разговаривали о его команде, я спросила тренера, что бы он изменил в системе тренировок, если бы пришел в сборную не перед Олимпиадой, а после нее?

- Сломал бы всю функциональную подготовку, - ответил мне Барнашов. - Пошел бы через большие объемы нагрузок, особенно летом. Чтобы заложить очень серьезный фундамент, который позволял бы выступать на высоком уровне на протяжении всего сезона.

Наше очередное интервью началось с того, что я процитировала Барнашову этот его ответ. И задала вполне логичный вопрос: что именно удалось ему изменить? И удалось ли?

- Вся подготовка в биатлоне давным-давно сложилась так, что мы руководствуемся понятием олимпийского цикла. То есть четырехлетием, - подчеркнул тренер. - В каждом из этих четырех сезонов есть свои конкретные задачи. Это касается и объемов работы, и ее характера. В сравнении с предыдущим годом мы немножко увеличили объемы. И поставили перед собой задачу (точнее, перед нами ее поставило руководство), что в этом сезоне нам нужно прежде всего успешное выступление на чемпионате мира в Ханты-Мансийске.

Летняя подготовка команды прошла, на мой взгляд, нормально. Было много индивидуальной работы: под каждого из спортсменов, и прежде всего под лидеров, составлялся свой тренировочный план. Работа была выполнена на хорошем уровне, что, в общем-то, показали сентябрьские старты. У всех была хорошая скорость, достаточно стабильная стрельба.

- В таком случае объясните, куда все это потом делось?

- А вот потом мы допустили ошибку. Между летним чемпионатом и началом зимней подготовки у нас получался 20-дневный перерыв, в течение которого мы хотели провести восстановительный сбор. Однако спортсмены попросили нас дать им возможность уйти на этот период на самоподготовку. Другими словами, разъехаться по домам. И мы, что называется, пошли на поводу.

- Все разъехались и 20 дней просто отдыхали?

- Ну, скажем так: когда мы в середине октября собрались на сбор в Рамзау, я понял, что начинать нужно с нуля. Фактически вся запланированная работа в Рамзау была выполнена. Но в силу отсутствия должного уровня функциональной подготовки оказалась для ребят слишком тяжелой. Особенно сложно дались те объемы нагрузок, что спортсмены делали на глетчере, - на высоте 3700 м при достаточно ощутимой нехватке кислорода.

Эта работа придавила команду очень серьезно. Когда после Рамзау мы перебрались в Мурманск на первый снег, ситуация немножко выправилась, но нагрузочный "шлейф" продолжал тянуться. Вывести людей в таком состоянии на скорость - неимоверно трудно. Ну а когда начались этапы Кубка мира, пришлось пожинать плоды.

- Как складывается в вашей команде механизм принятия тренерских решений? Могут ли, скажем, старшие тренеры самостоятельно реализовывать свои идеи?

- В составлении и утверждении тренировочных планов участвуют все, включая меня как главного тренера и Виктора Маматова как представителя экспертного совета. Есть общий годовой план, есть более конкретные - на каждый тренировочный сбор. После того как план утвержден, мы, естественно, следим за тем, чтобы он выполнялся. Непосредственная реализация - это прерогатива старших тренеров.

- Вам приходится спорить с тренерами при обсуждениях? Если да, то по каким пунктам?

- Спорим, и много. И по поводу интенсивности тренировок, и по поводу стрелковых и беговых объемов. Я бы сказал, что преимущество "коллективного разума" особенно сильно чувствуется именно в ходе таких обсуждений. Естественно, споры ведутся не на пустом месте. Мы постоянно анализируем данные, которыми снабжают нас врачи на основании биохимических анализов крови, других исследований. Другими словами, непрерывно контролируем, как воспринимается тренировочная и соревновательная нагрузка организмом того или иного спортсмена, насколько быстро идет восстановление.

- Кому принадлежит право решающего голоса?

- Мне как главному тренеру. Хотя должен сказать, что еще ни разу не возникала ситуация, в которой мы с коллегами не смогли бы найти общий язык.

- Я достаточно давно наблюдаю за таким видом спорта, как плавание, и вижу, что подготовка ведущих спортсменов в этом виде спорта стала принципиально иной, нежели была, скажем, в годы работы моего отца в сборной СССР. Раньше в циклических видах все было просто: сначала набирание больших объемов, потом - скоростная и более специальная работа. И нужно было просто ждать, когда скорость и физические кондиции совпадут у спортсмена на максимуме и наступит так называемый пик формы. Сейчас ведущие атлеты вынуждены много и часто выступать - будь то плавание, легкая атлетика, лыжи, коньки или биатлон. То есть речь идет не о пике формы, а о состоянии непрерывной готовности к соревнованиям. Я вижу, например, что те же норвежцы в биатлоне начинают свою подготовку с гораздо большего числа стартов, нежели это делают российские спортсмены. Они чуть ли не поголовно участвуют в чисто лыжных состязаниях, включая марафоны, и сдается мне, делают это не потому, что фанатеют от лыж, а потому что таким образом гораздо быстрее нарабатывается соревновательная готовность для основного рода деятельности. Поправьте меня, если я не права в своих рассуждениях.

- Вы абсолютно правы.

- Тогда почему мы не считаем нужным кардинально менять методику подготовки? Вы не считаете это нужным в принципе, считаете, что наши спортсмены к такой работе не готовы, или же они не готовы к ней на текущем этапе?

- Я склоняюсь к третьему варианту ответа. Поясню: после Олимпийских игр в Ванкувере наши лидеры выразили совершенно закономерное желание подольше отдохнуть. Мы дали им такую возможность, но обговорили и то, что в следующем сезоне подготовка начнется намного раньше, чем обычно. Возьмите тех же норвежцев: ни для кого не секрет, что они уже в мае работают на всю катушку. А это означает, что к маю все они готовы к этой работе должным образом. Мы же два месяца отдыхаем.

- Всегда считала, что для людей, выступающих в циклических видах спорта, два месяца полного отдыха - это если не профессиональная смерть, то что-то очень близкое. В 1998 году мне довелось побывать на чемпионате Европы и Кубке мира по легкой атлетике. Помню, была очень удивлена, увидев наутро после окончания второго из этих турниров двукратную олимпийскую чемпионку Светлану Мастеркову, бегающую кросс. Она мне тогда и объяснила, что даже в межсезонье бегает каждый день, чтобы потом, возобновив тренировки, не насиловать организм сверх меры.

- Это и есть профессиональный подход. В противном случае начинать работу спортсмену приходится с "нулевой" точки. И очень долго потом нужно "раскачивать" организм, прежде чем начать полноценную базовую работу. Если же база по каким-то причинам не заложена, спортсмен в лучшем случае "выстрелит" в декабре, и на этом для него все закончится.

С другой стороны надо понимать, что изменение тенденций подготовки в современном спорте ни в коем случае не исключает большой базовой работы. У ведущих спортсменов этот период просто сместился по времени: в апреле сезон заканчивается и тут же, через неделю-полторы начинается работа на следующий. Вот и выходит, что тем же норвежцам удается безо всякой спешки и форсирования подготовки заложить тот объем работы, который потом позволяет на протяжении всего сезона показывать результаты высокого уровня, поддерживая этот уровень частыми стартами.

Норвежцы, безусловно, имеют ряд преимуществ. Хотя бы в том, что у них есть свои глетчеры, а у нас нет.

- Не думаю, что при нынешних финансовых возможностях СБР это всерьез можно считать проблемой.

- Да нет, конечно. Просто я говорю о том, что нам пока никак не удается втиснуть необходимый объем работы в те сроки, которыми мы располагаем. Внушает оптимизм тот факт, что все наши тренеры, включая специалистов экспертного совета, понимают эту проблему. А значит, мы будем стараться ее решить.

- Что дает вам основания полагать, что пик формы российской сборной придется в этом году как раз на период чемпионата мира в Ханты-Мансийске?

- Во-первых, я уверен, что никакой труд не пропадает даром.

- Безусловно. Но пик формы, согласитесь, вещь тонкая. Может случиться вовремя, а может - с недельным опозданием.

- Вот тут-то и станет понятен профессионализм наших тренеров и мой в том числе. Естественно, опасения есть. Весь февраль, например, у нас не будет стартов. Естественно, мы никогда не стали бы делать столь длительный перерыв, если бы в этом году этапы Кубка мира не проводились в Америке. Не думаю, что такие перелеты пошли бы на пользу спортсменам. Будем ломать голову, как компенсировать вынужденный "простой" - уже запланирован ряд контрольных выступлений, внутренние российские соревнования. Но главный эффект, как мне кажется, должна дать та работа, которую мы уже сделали и планируем завершить на февральском сборе в Антерсельве.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
Оберхоф