«Допинг-пробы должны храниться не 10 лет, а полгода. Иначе возможны манипуляции». Мнение депутата Чепикова

«На апелляцию нет денег. Зарплату как в футболе или хоккее я никогда не получал«

В недавнем интервью «СЭ» знаменитый легкоатлетический тренер Евгений Загорулько высказал интересную мысль. Специалист предложил, чтобы свои награды после дисквалификации возвращали не только спортсмены, но и все, кто получил за них какие-то поощрения. «Чиновников награждали за достижения моих спортсменов. Так пусть тогда, когда у ребят забирают медали, и они все вернут», — заявил он. Я решил поговорить на эту тему с депутатом Госдумы, двукратным олимпийским чемпионом и членом президиума Союза биатлонистов России (СБР) Сергеем Чепиковым.

Британцы снова отказываются выдавать допинг-пробы Фара. «А что, так можно было?»

Как хранятся пробы?

— На мной взгляд, всех под одну гребенку — это не очень правильно, — выразил свою позицию Чепиков. — Закон сейчас за склонение к применению допинга и так очень жесткий.

— Но, если президенту федерации за пять золотых медалей на чемпионате мира дадут условный орден, а потом всю эту пятерку дисквалифицируют — логично и его лишить всех наград за те успехи.

— Даже не знаю. Зачастую тренеры и президенты не знают, что спортсмен принимал допинг. Понимаю, что коллективная ответственность может сыграть положительную роль, но нюансов очень много. Спортсмен ведь может пойти на нарушение антидопинговых правил, никому об этом не сказав?

— Теоретически — да.

— А как тогда винить тренера? Спорно это все. Я скорее за персональную ответственность.

— Но ведь чиновники получают «плюшки» за достижения спортсмена. Если выясняется, что путь к ним был нечестным и атлета постфактум дисквалифицируют, почему не забрать такие награды и у руководителей?

— Даже не знаю... Вот сколько времени прошло после сочинской Олимпиады? Многим людям вручили награды, были церемонии в Министерстве спорта... На мой взгляд, нужно сокращать время определения допинга до полугода. Сейчас технологии по его выявлению очень современные, поэтому, мне кажется, все достаточно быстро можно понять. А если есть какие-то сомнения — дать шесть месяцев. И все. Потом — мораторий. Не выявили ничего за полгода — все, идем дальше.

— Сейчас пробы хранятся по 10 лет.

— А где и как — неизвестно. Плюс — в каких условиях? Возможен ли доступ неопределенных лиц? Субъективных факторов много. Политическая ситуация поменялась — начинают искать, кого бы еще подцепить, чтобы негатива было больше. Все эти перераспределения спустя 10 лет — странно. Ну, подождали полгода. Чтобы ордена не вручать. Потом двигаемся дальше.

— ВАДА на это вам покажет статистику: десятки людей в легкой и тяжелой атлетике были дисквалифицированы за Пекин-2008 и Лондон-2012 после того, как появились новые способы определения допинга.

— Где 2008 и где мы? Уже почти 2021-й, прошло 13 лет. Спортсменам приходится всю жизнь и даже после завершения карьеры находиться в каком-то напряжении. Вот один из эстафетной четверки принял допинг — и через 15 лет дисквалифицируют всю команду. Мне кажется, нужно сильно укорачивать эти сроки.

— Считаете, удар по репутации спорта сильнее, чем посыл потенциальным мошенникам, что их все равно поймают?

— Чем больше проходит времени, тем более запутанной становится история. Что происходило с этим пробирками, были ли какие-то манипуляции? За такое время может многое произойти.

— Полного доверия к качеству хранения проб у вас нет?

— Да. Полгода-год еще как-то можно. А через 15 лет как ты найдешь тех людей, которые могли заходить в лабораторию?

«У Драчева такой стиль: любую проблему заиграть, пока она не забудется». Честное интервью о главе СБР

Если Драчеву не дадут доработать — уйду вместе с ним

— Как дела в биатлоне? Будет ли в июле внеочередная отчетно-выборная конференция?

— Все зависит от регионов. Приедут ли они и хотят ли переизбрания Драчева. На мой взгляд, выборы сейчас не нужны. Нужно сконцентрироваться на плодотворной работе и, может быть, ближе к осени собрать расширенный тренерский совет — все обсудить. До Олимпиады осталось-то полтора года. Сейчас менять президента, тренеров — это опасно. Кто-то с кем-то опять не сработается, кто-то уволится — эти пертурбации не пойдут на пользу биатлону. У нас сбалансированный тренерский состав. Хватит конфликтовать, пора объединиться, найти какой-то компромисс и без всякой турбулентности двигаться дальше.

— Открыто Драчева сейчас поддерживаете только вы и Сергей Тарасов. Если регионы выберут другого президента, вы покинете СБР вместе с Владимиром Петровичем?

— Да. Я в команде Драчева. Он отдает очень много времени, сил и энергии биатлону. Не только сборным, но и региональным федерациям. Считаю, нужно дать ему время. И важно, чтобы в команде были единомышленники. Иначе получаются нелицеприятные ситуации. Сколько по тренерам было пертурбаций? Но сейчас с этим все хорошо. И результат должен быть.

— Вы уйдете, если уйдет Драчев. В этом случае считаете правильным, чтобы и оппозиция покинула президиум СБР, если регионы проголосуют за него?

— Не могу навязывать кому-то свою точку зрению.

— Но вы готовы работать с ними дальше?

— Надо дождаться, что покажет время. Мне кажется, компромиссный вариант все-таки возможен и можно сработаться. Основной конфликт-то был из-за двух иностранных тренеров. Эта тема позади. Нужно работать дальше. Важно, чтобы лихорадило наш биатлон как можно меньше. Все конфликты должны решаться внутри коллектива, а не выплескиваться в прессу. Так будет лучше для всех.