«У меня бессрочный нейтральный статус. Уже готовлюсь к Токио-2020 и хочу привезти оттуда медаль»

Дарья Клишина
Родилась 15 января 1991 года в Твери
Сейчас живет и тренируется в Атланте
Вице-чемпионка мира-2017
Двукратная чемпионка Европы в закрытых помещениях
Личный рекорд — 7,05 м

Из наших легкоатлетов только Клишина получила право выступить на Олимпийских играх в Рио. Невероятно, но за четыре года ситуация не сдвинулась с мертвой точки. Сейчас ВФЛА вообще лишена государственной аккредитации. А спортсмены не имеют права выступать на международных стартах даже под нейтральным статусом. Кроме, как выяснилось, одного...

Бороться надо за себя, коллективные обращения на работают

— Какие новости? — вопрос Дарье.

— Все хорошо, тренируюсь. Со следующей недели начнем технические тренировки. Не торопимся. Зимний сезон я точно пропускаю. А вот летний начну в конце апреля-начале мая в Америке. Дальше будет видно, точного графика пока нет.

— Не смущает, что сейчас у российских легкоатлетов нет права выступать даже под нейтральным статусом? И не факт, что к апрелю что-то изменится.

— А у меня бессрочный нейтральный статус. Как был с 2016 года, так и остался, никуда не пропадал. Я же получала его своим путем.

— С какими чувствами следите за происходящим с российской легкой атлетикой? У ребят из сборной сейчас настроение так себе.

— Думаю, оно у них особо все эти четыре года и не менялось. Ведь даже тем, кто получал нейтральный статус, через полгода-год снова приходилось сталкиваться с данной ситуацией, опять бороться за новый допуск. Мне обидно и жалко, что им приходиться биться за простые права, которые есть у всех остальных спортсменов.

— Ребята сами создали комиссию спортсменов ВФЛА. Там Ласицкене, Шубенков, Сидорова, Литвинов. Почему вы в нее не вошли?

— Наверное, как раз в силу того, что у нас разные ситуации. Им необходим допуск на международные старты, и они бьются за него. А у меня он есть. Хотя я на их месте действовала бы немного иначе.

— Как же?

— В индивидуальном порядке. Групповые письма и иски на данный момент не работают. Это бессмысленно. Я боролась бы за себя. Потому что ситуация тянется уже пятый год, а на носу снова Олимпиада. До нее осталось вообще-то несколько месяцев. Дабы сдвинуться с этой мертвой точки, я бы сразу взяла адвоката и пошла отстаивать свои права, постаралась бы сделать свой кейс неординарным. В принципе, перед Играми в Рио именно так и поступила.

Но это никакой не совет, не призыв. Каждый вправе сам решать, что ему делать. Просто вы спросили, как поступила бы я — и мой ответ вот такой.

— В 2016 году вы сами пришли к такому алгоритму действий или кто-то вас к этому подтолкнул?

— Это решение было принято в секунду — как только я получила оповещение, что не могу участвовать в Олимпиаде. Тут же последовал звонок адвокату. Никаких обсуждений и рассуждений. За два днябыла собрана огромная пачка документов, которую мы отослали в CAS. Мы все над ней кропотливо работали: мой агент, тренер, адвокат и я.

Благо, адвокат точно знал, что нужно, потому что уже имел опыт сложных спортивных кейсов и дел, касающихся WADA. Мы делали все в экстренном порядке, потому что у меня на тот момент не было даже месяца. До самолета в Рио оставалось четыре дня.

— Деньги на адвоката тратили собственные? Там ведь серьезная сумма.

— Только свои. А как иначе? Ведь это мои личные интересы.

— Просто в России даже в легкоатлетической тусовке многие уверены, что за вами кто-то стоял и решал эти вопросы.

— В этом процессе участвовали только я и моя команда. Все. Никакого вмешательства со стороны не было. Тем более, в финансовом плане.

Депутатом быть не хочу. Для этого нужно учиться

— Что бы ни происходило, вы никак не реагировали на действия руководства ВФЛА. Максимум — лайкали чьи-то посты. Это потому что лично у вас все нормально или просто не хочется ввязываться в публичные перепалки?

— Я в принципе не комментировала это все, начиная с 2016 года, и мне не хочется начинать это делать. Слежу за ситуацией, в курсе основных событий. Может быть, не так детально, но сильно вдаваться в подробности мне и не хочется.

— Легкая атлетика — индивидуальный вид спорта. Вот честно, вас беспокоит происходящее с остальными или сейчас концентрируетесь только на собственной подготовке?

— Конечно, стараюсь концентрироваться на своих действиях, потому что на это я могу реально повлиять. Но ситуация с нашей командой все равно не может быть далеко в стороне, на это невозможно не обращать внимания.

Даже когда мы собирались на турнирах под нейтральным статусом, все ощущали, что выступать приходилось без поддержки, без команды, без докторов и массажистов. Это огромная разница по сравнению с тем, что было в прежние годы, когда мы ездили полноценной сборной. Вот я тренируюсь у американского тренера и могу пойти к американскому массажисту или физиотерапевту. А у других такой возможности нет. И если что-то случается, приходится решать ситуацию собственными силами, что иногда невозможно. Это все печально.

— Есть информация, что новым президентом ВФЛА будет человек не из мира легкой атлетики. Это нормально?

— Не обязательно, чтобы президент был спортсменом в прошлом. Его задачи в другом — быть сильным управленцем. Вот главный тренер — да. На этой должности человек должен глубоко разбираться в легкой атлетике и знать всех спортсменов в лицо, включая юниоров.

— Есть хотя бы какой-то шанс, что когда-нибудь вы захотите встать у руля федерации?

— Нет-нет, вряд ли. Я далекий от этого человек. У меня ведь даже образования для этого нет.

— В нашей стране многим это не мешает.

— Мне бы помешало. Я люблю делать свою работу хорошо. А если браться за что-то, в чем не разбираешься, легко оказаться в неприятной ситуации.

— Депутатом себя, выходит, тоже не видите?

— На данный момент, нет. Вот если закончу дипломатическую академию и во мне проснется энтузиазм в этой сфере — может быть. Но душа лежит к совсем другим вещам.

Есть предложения от американского ТВ

— Каким?

— У меня есть предложения со стороны журналистики, телевидения. Может быть, у меня было мало опыта, чтобы по-настоящему в это влюбиться, но сейчас больше интереснее другое. Некоторые брендам я интересна как консультант в разработке спортивной одежды и обуви. Думаю, вот в это я смогла бы внести хорошую лепту.

Но это в перспективе. Прямо сейчас на первом месте — спортивная карьера.

— Предложения по части телевидения — с американской стороны или российской?

— Здесь, в США.

— Правильно понимаю, что впереди — ваш главный сезон в карьере? С Лондоном-2012 не получилось, перед Рио все шло кувырком, а теперь есть шанс вписать свое имя в олимпийскую историю.

— Да, я полностью отдаю себе отчет в этом. Не думаю, что останусь до следующей Олимпиады, в планах повыступать год-два после Токио.

Конечно, сделаю все, что в моих силах, чтобы завоевать олимпийскую медаль летом. Ради этого и тренируюсь. Хочется самореализации. Я знаю, что потенциал у меня есть. Главное — оставаться здоровой, остальное — не проблема. Никто пока не нагнетает.

— Сейчас я начну.

— Вот только вы. Если серьезно, не съедаю себя мыслями о соревнованиях задолго до их начала. Иначе можно сгореть. Думать об Олимпиаде буду, когда выйду на квалификацию.

— Как должен закончиться 2020-й, чтобы вы сказали: «Это был крутой год»?

— Надо привезти домой олимпийскую медаль.