«Если ты побеждаешь американцев, у тебя возникают проблемы с допингом». Бен Джонсон снова зажигает
Фигурант одного из самых громких допинговых скандалов в истории спорта Бен Джонсон выступил с громкими заявлениями по поводу запрещенных препаратов. Канадскому спринтеру ямайского происхождения сейчас 62 года, и он не выступает уже 20 лет. Но из-за жутких допинговых разборок на Олимпиаде-1988 канадец ямайского происхождения остается мировой знаменитостью. И вот на днях в интервью Radio Jamaica Джонсон заявил, что со времен его карьеры в спорте ситуация с запрещенными веществами не изменилась. А причиной нынешних скандалов являются происки американцев, которые не могут смириться с тем, что их обыгрывают представители небольших стран.
Американцы обвиняют других людей в том, что делают сами
«За прошедшие годы ничего принципиально не изменилось, — ответил Бен на вопрос о нынешних допинговых скандалах. — Я даже думаю, что стало в десять раз хуже, чем было в мое время. Потому что теперь люди видят в спорте возможность преуспеть в жизни, заработать себе на всю жизнь. Но если ты не американец и если ты обыгрываешь американцев, то, значит, ты соревнуешься не по правилам. Американцы всегда обвиняют других людей, хотя делают то же самое, даже хуже. Просто они не хотят мириться с тем, что есть люди за пределами их страны, которые лучше их и которых нужно уважать. Им трудно согласиться с тем, что их побеждают какие-то парни с экзотических островов».
Здесь надо объяснить, что Джонсон давно обижен на свою вторую родину — Канаду, и в последнее время многократно допускал разные антиимпериалистические высказывания и делал заявления, оправдывающие применение допинга. Но для того чтобы понять глубину обиды Бена, надо вспомнить события Олимпиады-1988 в Сеуле. Дело канадца Бена — своеобразный Рубикон, после которого борьба за чистый спорт вышла на новый уровень. А также получила очень влиятельного сторонника — вице-президента МОК Дика Паунда, который через десять лет станет основателем и первым главой Всемирного антидопингового агентства.
Президент МОК Хуан Антонио Самаранч поначалу не придавал допинговой теме большого значения, полностью отдав ее на откуп медицинской комиссии. Но у руководителя данной структуры — бельгийского принца Де Мерода — не было ресурсов на то, чтобы вести глобальную борьбу со стимуляторами. Поэтому в период между Олимпиадами этим занимались международные федерации — каждая в силу своего разумения и желания «искоренить скверну». МОК осуществлял только общую и довольно вялую координацию.
Международная федерация легкой атлетики была среди тех, кто в 1980-х сражался с допингом достаточно активно. Благо повод был — стероиды среди спринтеров и прыгунов с метателями, а также манипуляции с кровью среди стайеров получили невероятное распространение. Инициатором борьбы с ними стал итальянец Примо Небиоло, возглавивший федерацию в 1981 году. В первые десять лет его президенства только официально были дисквалифицированы около полсотни допингеров — невероятная для того времени цифра.
Ходили слухи, что во время Олимпиады-1984 у Самаранча и Небиоло существовала устная договоренность о том, чтобы не ловить на запрещенке слишком много атлетов. Организаторам Игр на фоне бойкота стран соцлагеря новые скандалы были не нужны. Однако через четыре года Небиоло укрепил свой авторитет спортивного функционера и настоял на том, чтобы придать допинговый инцидент с Беном Джонсоном огласке. Хотя Самаранч не был в восторге от этой идеи.
Хуже, чем смерть
Противостояние канадца ямайского происхождения Бена Джонсона с титулованным американцем Карлом Льюисом за звание самого быстрого человека планеты после 1984 года стало украшением всего олимпийского цикла. В Сеуле-1988 Бен опередил звездного оппонента на стометровке, установив новый мировой рекорд (9,79 секунды). За этим триумфом с трибуны наблюдал и соотечественник бегуна Дик Паунд. А через пару дней вице-президент МОК отправился на деловой обед со спонсорами, где с удовольствием принимал от них поздравления с великой победой канадского спорта. Принимал до тех пор, пока в зал не вбежал запыхавшийся Самаранч и не отвел Паунда в сторону.
— Ты слышал ужасные новости? — спросил маркиз.
— Что это такое? — забеспокоился Паунд. — Кто-то умер?
— Нет, все намного хуже, — парировал глава МОК. — Бен Джонсон сдал положительный тест на допинг.
В анализах олимпийского героя после забега был обнаружен мощный стероид станозолол. Кроме того, функция надпочечников у бегуна была подавлена, что могло указывать на прием гормонального препарата кортизон. И все это, в общем-то, было неудивительно. Шесть из восьми участников финального забега на Олимпиаде-1988 в последствии имели проблемы с допингом. В том числе занявший второе место Карл Льюис. Когда ему после дисквалификации Джонсона вручили золотую медаль, американец много рассуждал, какой он молодец, что «чистым» совсем немного уступил нашпигованному препаратами канадцу.
Но в 2003 году бывший глава антидопингового управления Олимпийского комитета США Уэйд Эксум передал в СМИ документы, в которых говорилось о трех положительных тестах Льюиса на Олимпиаде-1988 — на псевдоэфедрин, эфедрин и психоактивный препарат фенилпропаноламин. Карла должны были дисквалифицировать, но американские адвокаты заявили о «случайном заражении» через биодобавки. И, поскольку концентрация препаратов оказалась невысокой, дело замяли. Льюис бежал в Сеуле, прекрасно понимая, что сам находится на волоске от дисквалификации. Хотя формально он до сих пор остается олимпийским чемпионом.
Бронзовый призер Игр-1988 в спринте Линфорд Кристи тоже попался в Сеуле — у него нашли псевдоэфедрин (изомер эфедрина с противоотечным, стимулирующим и психотропным эффектом). Но медицинская комиссия МОК на фоне скандала с Джонсоном не стала дисквалифицировать британца. Впрочем, через 11 лет Кристи все-таки попался на стимуляторе нандролоне. По-хорошему, олимпийским чемпионом 1988-го должны были признать американца Келвина Смита, который финишировал в Сеуле четвертым. Помимо Смита, допинговых скандалов в карьере еще избежал представитель Бразилии Робсон Коэтано, занявший в том знаменитом забеге последнее, восьмое место. Остальные финалисты так или иначе оказались «замазаны», что является отличной иллюстрацией нравов тех лет.
Впрочем, на Играх-1988 сразу после разоблачения Джонсон и не подумал признать вину. Он обратился в Олимпийский комитет Канады, потребовав защитить «заслуженную награду». И тогда роль адвоката спринтера согласился принять на себя сам Дик Паунд. Перед тем как взвалить это бремя, вице-президент МОК пригласил атлета в гостиничный люкс и потащил гостя в ванную комнату. По мнению чиновника, это место оставалось единственным, где можно было поговорить откровенно, не опасаясь прослушки.
— Бен, ты принимал что-нибудь запрещенное? — спросил юрист.
— Нет, — выдержал испытующий взгляд Джонсон. — Я понятия не имею, как допинг оказался в моем организме.
Во время слушаний Паунд озвучил версию с саботажем — дескать, фаворита соревнований тайно опоили стероидами, дабы лишить его заслуженной награды. Впоследствии Джонсон даже называл имя вредителя. По мнению Бена, им стал... его главный конкурент Карл Льюис, подсыпавший запрещенку в пиво канадца в комнате для допинг-контроля. Идея с происками злобных соперников потом станет многократно всплывать в разных допинговых делах, хотя на самом деле реальный смысл в такой диверсионной деятельности невелик.
Для публики, насмотревшейся фильмов про Джеймса Бонда и Фантомаса, криминально-шпионская тема выглядит очень привлекательно. Но заморачиваться с подкидыванием допинга другому человеку, не имея гарантий, что он точно употребит препарат в достаточном количестве, а потом еще сдаст положительный тест, — просто глупо. Гораздо проще отравить конкурента перед важным стартом, чтобы он не смог соревноваться по состоянию здоровья. Однако такой вариант саботажа исключительно редок. Тем не менее употребление жидкостей из емкостей, распечатанных другими людьми, — настоящая фобия для многих звезд спорта.
«Бен, ты подонок!»
Как бы ни старался Паунд и как бы ни был велик его авторитет в мире спорта, дело Джонсона в суде он проиграл. Рекордсмена лишили медали и дисквалифицировали на два года. После этого весь мир ополчился против мошенника. Недавнего героя заклеймили позором и даже хотели лишить паспорта Канады. Ведь по иронии судьбы буквально за два-три месяца до Олимпиады-1988 правительство Канады с помпой провело в Оттаве первую Всемирную конференцию по борьбе с допингом в спорте.
«Бен, ты подонок! Спасибо тебе за унижение, за стыд, за национальный позор», — написал один из канадских журналистов в своей колонке. Спринтер стал символом разочарования. Но, с другой стороны, волна негатива подняла рейтинг Олимпиады до небес. Ведь информационные технологии уже достигли определенных успехов, и новостное пространство планеты стало глобальным.
Возможно, именно в этот момент Паунд понял, каким потенциалом обладают допинговые разбирательства. Для публики они были сродни классному детективному сериалу. И даже лучше, поскольку основывались на специфических медицинских и химических выкладках, которые для широких масс являлись китайской грамотой, позволявшей давать волю фантазии и додумывать реальность. Множество людей, которые раньше не интересовались спортом, с удовольствием следили за низложением кумиров — подобному тому, как когда-то средневековые обыватели наблюдали за казнями еретиков на кострах инквизиции.
Разумеется, спортивные чиновники официально оставались на светлой стороне, называя допинг позором большого спорта. И даже пресс-релизы о дисквалификациях пытались публиковать по пятницам — ради того, чтобы за счет выходных дней снизить негативный медиаэффект. Однако в реальности все цинично понимали — чем больше громких разоблачений, тем выше интерес нецелевой аудитории. Кроме того, антидопинговый процесс таил в себе огромную угрозу репутации не только отдельных видов спорта, но целых стран. И это тоже учел Ричард Паунд, возглавив проект Всемирного антидопингового агентства.
Что же касается «дела Бена Джонсона», то его апогей наступил в 1989 году, когда в Канаде начались публичные слушания под председательством Чарльза Дубина — этому судье из Онтарио поручили допросить свидетелей и участников скандального инцидента в олимпийском Сеуле. Во время расследования Джонсон признался, что с 1981 года сидел на стероидах, которые поставляли ему доктор Джеймс Астафан и тренер Чарльз Френсис. При этом никакой вины за собой Бен не чувствовал. «Почему именно я должен оставаться чистым, если весь мир мошенничает? Это неправда, что все мои рекорды были установлены только благодаря допингу. Я добился высоких результатов благодаря тяжелому труду и работе тренера», — заявил спортсмен.
Канадский спринтер Анджела Исаенко также подтвердила, что в группе Френсиса применение стероидов было в порядке вещей. Астафан помогал спортсменам планировать употребление анаболиков таким образом, что дозы были минимальными, а эффект достигался максимальный. Доктор (который сам являлся эмигрантом из карибского государства Сент-Китс и Невис) признал, что давал Джонсону некие «розовые таблетки», однако уверял, что эти препараты не были запрещены олимпийскими правилами.
В целом Чарльз Дубин пришел к выводу, что использование допинга атлетами является «результатом морального кризиса, который угрожает целостности спорта и разрушает все его цели». «Налицо неспособность многих спортивных руководителей отнестись к этой проблеме со всей серьезностью и принять эффективные меры для обнаружения и предотвращения использования запрещенных препаратов», — написал следователь в своем отчете.
«Поймай меня»
Беглый российский ученый Григорий Родченков в серии статей «Допинг и борьба с ним» (опубликованы в 2000-2001 годах в журнале «Легкая атлетика») поведал, что во время Игр доброй воли 1986 года он, работая в Московской антидопинговой лаборатории, лично поймал Бена Джонсона на станозололе. Правда, та проба была анонимной, но Родченков якобы вычислил канадского бегуна. Естественно, всему, что рассказывает Григорий Михайлович, верить можно лишь отчасти. Однако вероятность того, что быстроногого канадца уличали в допинге и до Олимпиады в Сеуле, но просто прощали, тоже достаточно высока.
С другой стороны, газета Toronto Star в 2018 году нашла несоответствия в отчете Антидопинговой лаборатории МОК 30-летней давности и поставила под сомнение корректность результатов тестирования Джонсона на станозолол. Тренер Бена Чарли Френсис в своих мемуарах уверял, что на самом деле его подопечный предпочитал другой стероид — фуразабол. А поимка рекордсмена именно на станозололе в Сеуле — это подстава и провокация.
В 1991-м Джонсон вернулся в спорт, но выступать на прежнем уровне без допинга так и не смог. Он принял участие в Олимпиаде-1992 в Барселоне, но не пробился там даже в финал стометровки. Через год Бен опять засыпался на допинге — на этот раз на абнормальном соотношении тестостерона и эпитестостерона (тесте Т/Е), получил пожизненное отстранение, но сумел его оспорить. В 1999-м великий допингер провалил тест и в третий раз, сдав положительный результат на запрещенный диуретик гидрохлоротиазид. И только после этого неугомонный атлет, к большому облегчению антидопинговых инстанций, все-таки завершил свою грандиозную карьеру. Но не исчез из информационного поля.
Сразу после завершения карьеры Джонсона стало известно, что канадский ямаец нанят ливийским лидером Муаммаром Каддафи в качестве личного тренера для своего сына Саади Каддафи. В команду этого игрока входил также великий аргентинец Диего Марадона. В 2003 году Саади подписал контракт с командой итальянской серии А «Перуджа» и вышел на замену в матче против «Ювентуса». Но на этом все закончилось, поскольку Каддафи-младший провалил тест на стероид нандролон (что неудивительно при таких учителях) и получил смехотворную для такого нарушения дисквалификацию на три месяца. В 2006-м Саади также провел 10 минут за «Удинезе» в матче против «Кальяри».
В 1998-м Джонсон принял участие в выставочном шоу-забеге в Канаде, где соревновался со скаковой лошадью и конным экипажем (Бен проиграл обоим соперникам). Также бывший атлет запустил свою линию одежды и бренд биодобавок под креативным девизом «Поймай меня», однако этот бизнес тоже не пошел. В 2010 году великий скандалист опубликовал автобиографию под названием «Сеул для души» (игра слов Seoul to Soul). При этом его продолжают приглашать в рекламные ролики — в частности, его неоднозначный образ использовали для продвижения энергетического напитка и букмекерской компании. Все это дает Бену возможность не чувствовать себя обделенным, хотя обида на Дика Паунда и бывших напарников по сборной Канады у него, безусловно, осталась.
RSS