Зачем едет в Москву комиссия ИААФ?
Руне Андерсен – настоящий патриарх мировой борьбы с допингом. Норвежец отвечал за допинг-контроль на Олимпийских играх в Лиллехаммере в далеком 1994-м. Затем почти два десятка лет проработал в ВАДА, на должности директора департамента стандартов и гармонизации. Примечательно, что в этом качестве Андерсен принимал непосредственное участие в создании российского антидопингового агентства РУСАДА: согласовывал устав и основные принципы работы, следил за исполнением стандартов ВАДА. Даже забавно, что сейчас, когда РУСАДА прекратило работу и было признано несоответствующим Кодексу, выводить российский спорт из пике выпало именно Андерсену.
Теперь его миссия несколько иная: норвежец ушел из ВАДА и стал консультантом Норвежского антидопингового агентства. ИААФ назначило Андерсена главой своей комиссии, апеллируя к его опыту и статусу независимого эксперта. Во время визита в Москву вместе с коллегами Андерсену предстоит оценить, насколько оперативно и качественно российская сторона выполняет представленные ИААФ требования. От итогового доклада норвежца во многом будет зависеть решение о поездке российских легкоатлетов в Рио. Ближайший срок, когда нашим можно надеяться на реабилитацию, – Совет ИААФ 10-11 марта.
Как суперопытный борец с допингом, Андерсен производит впечатление безупречно корректного, но в то же время предельно закрытого человека. Без проблем согласиться на интервью, но затем, по сути, не ответить в нем прямо ни на один вопрос – тоже в своем роде "мэсседж" российской стороне. Специалисты такого класса, как Андерсен, практически ничего не делают случайно.
"МОЯ РАБОТА – ПОМОЧЬ РОССИЙСКОЙ СТОРОНЕ"
– Мистер Андерсен, расскажите о конкретных целях первого визита в Москву комиссии ИААФ?
– Как вы знаете, ИААФ установила конкретные критерии, которым должна соответствовать Всероссийская федерация легкой атлетики (ВФЛА) для того, чтобы вернуться в ряды федераций-членов. Мы сделаем первую оценку того, насколько выполняются эти критерии в России.
– С кем конкретно вы ведете переговоры в России – с комиссией Олимпийского комитета, нынешним руководством ВФЛА, Министерством спорта?
– Опять сошлюсь на опубликованные критерии: там говорится, что мы общаемся с ВФЛА, так как ИААФ всегда ведет дела через национальные федерации. Но в данном случае, мы также ведем переговоры со структурой, которой ВФЛА передала полномочия говорить от своего имени. И если было принято решение, что, по крайней мере на данном этапе, комиссия Олимпийского комитета России будет исполнять роль координатора, то мы без проблем общаемся через нее.
– В критериях для восстановления ВФЛА, на которые вы ссылаетесь, есть один крайне противоречивый момент. Каким образом вы собираетесь обеспечить технически сдачу каждым (!) российским легкоатлетом трех внесоревновательных проб в течение полугода? И если кто-то их не сдаст и не будет допущен к соревнованиям не по своей вине, а просто по причине неприезда допинг-офицера, неужели вы не боитесь судебных исков?
– Все критерии опубликованы на сайте ИААФ, вы можете с ними ознакомиться. Но я не намерен сейчас вдаваться в детали и рассказывать, как именно мы собираемся осуществить то или иное требование.
– Тогда спрошу вас как опытного и независимого эксперта по антидопингу: спортсмены из других стран тоже сдают аналогичное количество внесоревновательных проб, которое вы требуете от россиян?
– Поймите меня правильно: это не мое дело обсуждать правильность установленных ИААФ критериев и тем более ставить их под сомнение. Моя работа – помочь российской стороне и убедиться, что критерии исполняются.
– Что из предъявленных нам требований, на ваш взгляд, тяжелее всего будет воплотить в жизнь?
– Опять же, я считаю некорректным для себя говорить, что вот это сложно, а это, мол, не очень. На этот вопрос могут ответить в ВФЛА, но не в нашей комиссии.
– Накануне Нового года было принято решение о приостановлении работы Центра спортивной ходьбы в Саранске. Каким вы видите будущее этого учреждения?
– 11-12 января мы проведем ряд встреч в Москве, где будет затронут, в том числе, и этот вопрос. До этого времени мне бы не хотелось вдаваться в детали критериев и отвечать на конкретные вопросы по поводу их исполнения.
– 16 января пройдет внеочередная отчетно-выборная конференция ВФЛА. Понятно, что напрямую влиять на исход выборов президента ВФЛА вы не можете – но вы выскажете свои рекомендации, например?
– Нет, я не намерен высказывать свое мнение по этому вопросу и кого-то рекомендовать. Мы имеем дело с демократическими выборами, и единственное, что может на них повлиять, – это критерии и необходимые процедуры, которые надо завершить до конференции. Вдаваться в детали, что это будет конкретно, извините, я не могу.
– Фаворитом выборов президента ВФЛА является Михаил Бутов. В чем-то его позиция схожа с нынешним президентом ИААФ Себастьяном Коэ – они оба были в числе ближайших соратников своих предшественников, соответственно Валентина Балахничева и Ламина Диака, которые сейчас находятся под следствием по обвинению в коррупции. Вы считаете Бутова новым лицом в ВФЛА или все-таки частью прошлой команды?
– Без комментариев. Возможно, мы обсудим этот момент в закрытом режиме во время встречи в Москве.
"НЕ ХОЧУ ОГЛЯДЫВАТЬСЯ В ПРОШЛОЕ"
– Вы играли ключевую роль в создании РУСАДА и его подготовке к Олимпийским играм в Сочи. Можете рассказать о своей работе в тот период? В какой момент, на ваш взгляд, в РУСАДА что-то пошло не так?
– Я не хотел бы оглядываться в прошлое. Моя нынешняя работа связана с исполнением критериев ИААФ, то есть я должен смотреть вперед, в будущее, а не назад. Вместе с коллегами по рабочей группе мы намерены помочь ВФЛА. Поймите меня правильно, сейчас не время вспоминать, что было раньше.
– Сразу после завершения вашего визита, 14 января, Независимая комиссия ВАДА опубликует вторую часть своего доклада, где пойдет речь о коррупции в ИААФ. Как этот документ может повлиять конкретно на вашу работу?
– Я не знаю содержания второй части доклада комиссии ВАДА и, соответственно, не могу предположить, какого рода влияние он может оказать на мою работу.
– Ваш ответ на заключительный вопрос легко предположить, но тем не менее я обязана его задать. Лично вы считаете реальным выступление российских легкоатлетов на Олимпийских играх в Рио-де-Жанейро?
– На мой взгляд, находясь на своей должности, я не должен даже задумываться о таких вещах, не говоря уж о том, чтобы ответить на ваш вопрос. Мы с коллегами делаем свою работу, шаг за шагом. Ближайший этап – это визит в Москву, во время которого, я надеюсь, кое-что станет ясно. Но рассуждать об олимпийских перспективах – это вообще не мое дело.
RSS