"У темнокожих спринтеров нет преимущества над европейцами"
Владимир ИВАНОВ
из Пекина
24-летний российский барьерист прилетел в китайскую столицу только во вторник, а уже в среду утром вышел на старт предварительного забега. Впереди у барнаульца – полуфинал и, тьфу-тьфу, финал. После первого старта бронзового призера чемпионата мира-2013 корреспондент "СЭ" пообщался с его личным тренером.
– Вообще не понравился бег, – не стал скрывать наставник.
– Шубенков же только-только прилетел. Может, пока еще не осознал, что вообще происходит?
– Я тоже так думаю. Его организм живет по московскому времени, а там на момент старта было 6 утра. Он еще не проснулся. Но мы умышленно приехали впритык, чтобы не попасть под акклиматизацию. Исходили из того, что выходить в полуфинал должны были при любых раскладах. А полуфинал и финал в барьерах – в вечерней сессии. 21:00 по Пекину - это 16 часов по Москве. Вполне нормальное время.
– Шубенков в этом году уже стартовал в Азии, Америке и Европе. Такое большое количество стартов – его желание или ваше?
– Спортсмены такого уровня согласовывают свой календарь не только с тренером, но и с менеджером, со спонсорами. Расписание "Бриллиантовой лиги" составлено таким образом, что сначала был Шанхай, потом Юджин, затем Европа. Никуда от этого не деться.
– Разве нельзя отказаться от каких-то этапов?
– Можно. А смысл? Форма лучше всего набирается во время соревнований с сильнейшими атлетами. Большое количество перелетов – реалии современной легкой атлетики. Можно, конечно, вообще никуда не ездить, закрыться от всех дома и сидеть там. Тоже вариант. Но не наш.
– Перед Рио также планируете много стартовать?
– Перед главным стартом сезона всегда есть перерыв, за который тренер имеет возможность выстроить цикл подготовки. Другое дело, что в следующем году будет еще чемпионат Европы, пропускать который нежелательно. Будем думать. Мы ведь и в этом сезоне не на всех стартах выступали – пропустили британский этап "Бриллиантовой лиги" и Универсиаду.
***
– Виталий Петров, тренировавший Сергея Бубку и Елену Исинбаеву, рассказывал, что когда его спортсмен достигает звездного уровня, он продолжает работать с ним, во многом полагаясь на интуицию. Единого секрета успеха для всех нет. Каково было вам после того как Шубенков выиграл бронзу чемпионата мира в Москве?
– Полностью согласен с Виталием Афанасьевичем. Знания так или иначе можно приобрести. А интуиция либо есть, либо нет. И ничего с этим не сделаешь. Я думаю, любой тренер работает, во многом полагаясь на свое шестое чувство. И если в 2013 году Шубенков бежал на высоком уровне, а сейчас еще быстрее, я понимаю, что оно не подвело.
– Когда закончилась эйфория по поводу медали чемпионата мира, какие мысли пришли в голову? Страх, любопытство?
– Знаете, лично у меня вообще никогда не бывает эйфории. Я крайне прагматичный человек. Если что-то выигрываем – я благодарен Богу и судьбе. Но на данном этапе дико чему-то радоваться было бы странно. В нашем бизнесе еще столько всего не выигранного. Хотелось бы решить эти вопросы.
– Многое поменяли после Москвы?
– Для того чтобы добиться успеха, нужно развивать сильные стороны и подтягивать слабые. И ни в коем случае не наоборот! Вот есть моменты, на которые можно жизнь положить, а в результате сбросишь 0,01. И какой смысл? После провала на зимнем чемпионате мира-2013 мы поменяли схему разгона с восьми шагов на семь. Сначала были сомнения, но со временем пришла стабильность. Риск себя оправдал.
– У вас есть мечта, чтобы ученик выбежал из 13 секунд? Или мыслите другими категориями?
– Главное – титул. Если Серега будет олимпийским чемпионом и многократным чемпионом мира, но не выбежит из 13 – я легко это переживу.
– Шубенков – очень думающий спортсмен. Тяжело постоянно на шаг опережать его?
– Я опережаю его не на шаг, а на десять. Иначе ученику с тренером не будет интересно. Испытал это на себе, когда был действующим спортсменом (Клевцов по сей день – рекордсмен Алтайского края по прыжкам в длиную – Прим. В.И.). То, что я еще не подготовил себе смену, конечно, камень в мой огород. Но надо понимать, что обучать Шубенкова длине было бы так же бессмысленно, как мочиться против ветра.
– Что за история произошла, когда вы были спортсменом?
– Меня тренировал и научил очень многому Виктор Захаров. Но отношения с ним получились недолгими, потому что он работал в основном с многоборцами. После ухода от него немало специалистов предлагали готовиться у них. Я отказывался. Понимал, что они знают не больше, чем я. И мне было неинтересно. Уже тогда сделал вывод: если интеллектуальное развитие тренера и ученика находится на одном уровне, их дуэт обречен. Хотя некоторым комфортно в роли "тренера-пассажира". Сел на горб – и радуешься.
– Как вы начали работать с Шубенковым? Мечтали, наверное, в первую очередь воспитать длинновика?
– Его привела ко мне мама. К прыжкам он вообще был не предрасположен. Да и нет у меня мечты подготовить спортсмена, который прыгал бы за 8,50. Точнее, она, может, и есть, но реальные черты может приобрести только тогда, когда придет человек, который обладает таким потенциалом. А если пока подобных нет, какой смысл думать об этом? У нас в крае есть тренер, который всю жизнь мечтает подготовить прыгуна тройным. Сидит на скамеечке возле сектора и ждет. И не замечает, что приходят ребята, которые не способны прыгать, зато могут, например, побежать. Нужно лишь открыть глаза и переставить скамеечку в другое место.
– Сразу поняли, что барьеры – это для Шубенкова?
– Нет, конечно. Он прыгал в высоту, длину, тройным, бегал спринт. А потом первый раз вышел на барьеры, и многое прояснилось.
– То есть?
– Серега бежал их очень низко. Не прыгал "козлом", а именно бежал. Пусть и коряво. Парень не испытывал перед ними страха. Барьерист – это человек, который не боится отбить себе коленку. У меня была спортсменка, которая показывала результаты почти на уровне "международника". Несмотря на это, барьеры она всегда проходила высоко. Боялась стукнуться. А Серега даже в юном возрасте после того, как "бился" – следующий барьер снова брал низко. Также он никогда не выносил голень во время бега. Таким дорога именно в барьеры.
– Владислав Ширяев, который до 2011 года тренировал Дениса Кудрявцева, сказал, что уже когда его ученик бежал еще 52,8, знал, что тот будет показывать результаты в районе 49. У вас были похожие предчувствия относительно Шубенкова?
– Сейчас я могу много всего наговорить, вроде того, что да, как только я увидел его – сразу все понял. Но зачем это делать? Поймите, его привела ко мне мать – не последняя спортсменка в мире (Наталья Шубенкова – вице-чемпионка Европы, экс-рекордсменка СССР в семиборье. – В.И.). И отец по задаткам был не менее талантлив. Просто уровень тренеров в нашем крае не позволил ему дорасти до спринтера высокого класса. Поэтому я понимал, что если мы оба не будем идиотами – нам удастся чего-то добиться.
– Из-за генов?
– Конечно. Пока вроде получается. Но еще очень много чего не выиграно.
***
– В гены вы верите, а в заведомое преимущество темнокожих бегунов над белыми – нет. Почему?
– Я не расист, и мне все равно, какого цвета кожа у человека. Вот мы уже упомянули Кудрявцева. Много в нем черного?
– Но ведь если посмотреть статистику, более 90 процентов сильнейших спринтеров – темнокожие.
– Вопрос в том, что там люди умеют работать. У них не стоит вопрос отбора. Там нет отбоя от желающих прийти, а у нас сложно кого-то найти.
– Даже Карл Льюис объяснял скорость ямайцев тем, что их предки были рабами. Мол, их перевозили в ужасных условиях и выживали только сильнейшие. А уже на острове заставляли много работать и усиленно кормили. Те же гены…
– Можно придумать какие угодно теории. Вот, например: в Барнауле такие условия, что если ты не барьерист, тебе вообще в жизни не повезло. Поэтому Шубенков и пробился. Да глупости это все! Ямайцы побежали после того как олимпийский чемпион Монреаля-1976 Дональд Квори открыл там свою школу. До этого все они учились в Штатах и ничем не выделялись. Хотя были абсолютно такие же темнокожие ребята. Сейчас на Ямайке вообще не упускают таланты. Если наш перспективный мальчик-дурачок может провести все детство за компьютером, то они четко осознают, что спорт – их дорога в жизнь. У нас очень много талантливых раздолбаев.
Другой момент. В Америке к тренеру из колледжа приходит куча ребят. Тем, которые бегут 100 м за 10,5 в последнем классе, он советует переходить в американский футбол. Представляете, на каком уровне там идет набор! А ко мне в этом году приехали два новеньких. Один на вступительных экзаменах пробежал 12,0, а второй – 12,5. А вы говорите черные и белые. Да будь ты хоть зеленым – это не важно. Уже здесь китаец выбежал из 10 секунд. У него тоже предки были рабами? А вчера его соотечественники заняли с третьего по пятые места в прыжках в длину. Причем никакими сверхданными ни один их них не обладает. Если бы к нам приходило по 500 белых ребятишек и с ними работали грамотные тренеры – ситуация перевернулась бы с ног на голову.
***
– Какими словами можете описать то, что сейчас происходит с российской легкой атлетикой?
– Бывают разные периоды. На Олимпийских играх в Сиднее мы ценой огромных усилий завоевали три золота. Зато вспомните, сколько медалей было в Пекине и Лондоне. Уходит одно поколение, приходит другое. Отсюда волны. Надо понимать, что есть более глобальные проблемы. Я уверен, что у истоков результатов всегда стоят тренеры. И если наша школа постепенно умирает, а смены не предвидится – ни к чему хорошему это не приведет.
– Та же ситуация у нас в плавании.
– Да она во всем российском спорте!
– Китайцы и британцы в преддверии домашних Олимпиад начали вкладывать большие средства именно в подготовку молодых специалистов. Спустя пять-шесть лет спортсмены их стран во многих видах выходят на передовые позиции.
– Вот видите. А что у нас? Можно много всего говорить, но что реально сделано для тренерской школы? Раньше студент заканчивал педагогический институт – и шел работать по специальности. А сейчас, если у него есть хотя бы эфемерная связь со спортом – идет работать в фитнес-центр. Я называю их "спортивными официантами". Творчества там никакого, зато деньги платят. А кто пришел к нам? Ни-ко-го! Молодых тренеров просто нет. Общаюсь с коллегами из других городов – та же ситуация. Можно критиковать ребят за прагматичность и все такое, но скажите, пожалуйста, а жить-то им на что? Нужны не теоретические, а реальные шаги по реанимации тренерской школы – повышать престиж работы и подкреплять ее материально. В противном случае – может, что-то и прокатит. А может – и нет.
– К вам молодые специалисты обращаются за консультациями?
– От желающих отбоя нет. Очереди выстраиваются!
– На самом деле, очередь выстраивается в обратную сторону. Все хотят проконсультировать Сергея Александровича, – усмехнулся услышавший беседу Сергей Шубенков.
– Тренерская профессия должна быть престижной, – продолжил Клевцов. – Нужно возвращать круглые столы, как это было в СССР, устанавливать достойную зарплату. Это же творчество!
– А вы бы продолжали работать, если бы в вашей карьере не появилось Шубенкова?
– А куда мне деваться? Я и помру на работе. Мне больше нечем себя занять, и я люблю это. Вот начальником никогда не буду. Не смогу сидеть в кабинете. А практика – это мое. У меня же помимо Шубенкова есть группа. Четыре человека из нее входят в сборную в различных возрастах. Хотя основное внимание уделяется, конечно, Сереге. Оставшееся время и энергия уходит на вторую волну спортсменов. После этого доходит очередь до третьей. Это нормально. Это моя жизнь.
RSS