Люкман Адамс: "С утра знал, что прыгну далеко"

На зимнем чемпионате мира в Польше одну из главных сенсаций сотворил 25-летний россиянин, выигравший соревнования в тройном прыжке за счет успешной последней попытки, в которой он улетел на 17,37 м.

Владас ЛАСИЦКАС из Сопота

– Люкман, вы сами можете объяснить, что это было?

– Ничего особенного. Форма собиралась к финальному дню чемпионата мира. Вот и все. С самого утра я чувствовал уверенность в собственных силах и верил, что сегодня смогу прыгнуть далеко. То, что я вам говорил еще после квалификации по поводу местной дорожки – что она необычная и надо иметь опыт выступления на "деревяшке", все это я за ночь осмыслил и нашел необходимые ключи. Да, в финале наши разборки с кубинцами дошли до последней попытки, хотя можно было и раньше все завершить. При этом в третьей-четвертой попытке я мог улететь еще дальше. Просто у организаторов по ходу последнего дня турнира случилось несколько фальстартов в одной из эстафет и поэтому задержки между нашими попытками порой доходили до пятнадцати-двадцати минут. А с учетом того, что обычно во время соревнований я стараюсь не проводить разминку, в итоге в этот промежуток простоя мои мышцы остыли. Так что последнюю попытку пришлось "тащить" буквально на морально-волевых. Но, слава богу, все сложилось нормально.

– Когда во второй попытке кубинец Эрнест Реве прыгнул на 17,33 и перехватил у вас промежуточное лидерство, вас это психологически на какое-то время не выбило из себя?

– Нет, нет, нет. Меня это могло задеть, если бы я знал, что мой прыжок на 17,21 – это мой максимум. А в данной ситуации я увидел, что соперник улетел не так уж далеко от меня и это все только подстегнуло. Если честно, то я изначально подумал, что результата 17,21 хватит для итоговой победы. А потом смотрю и у остальных ребят пошли дела. После чего у меня появилось желание далеко прыгать. Кстати, золотые 17,37 – это еще далеко не предел. Мне хотелось еще дальше улететь. Но главное, что в итоге золото наше, а при таком раскладе все остальное отходит на второй план.

– А на какую отметку вы в душе замахивались?

– Думал, что в район 17,50 можно будет прыгнуть в этом сезоне. Хотя год вообще для меня начинался тяжеловато. Были свои трудности – травмы, болезни. Но опыт выступления на чемпионате мира уже был, и поэтому мы с тренером знали, как подвести форму на один конкретный старт. Понимали, что при таком подходе пусть даже в начале сезона может ничего не складываться, но затем я приеду на первенство планеты, поймаю свое настроение и прыгну, как надо.

– Считаете, что это золото придаст новый толчок вашей карьере?

– Конечно. Эта награда должна многое изменить. У меня же пока две медали только зимних чемпионатов мира, а теперь есть стимулы бороться на самом высоком уровне и летом. Думаю, в Сопоте был положен хороший старт для всего этого. Мне кажется, сейчас мне станет гораздо легче готовиться к турнирам. Все-таки золото чемпионата мира, это своего рода искра, которая может разжечь огонь.

– А у вас есть объяснение, почему летняя часть сезона вам пока дается хуже зимней?

– У меня уже прошлым летом все могло сложиться. Вот только через неделю после Олимпиады-2012 в Лондоне я получил травму стопы. Если говорить точнее, то дало о себе знать старое повреждение. В итоге у меня вылетел весь следующий летний сезон, и только в прошлом ноябре я вновь приступил к тренировкам. Так в спорте часто бывает, вроде бы ты выходишь на определенный уровень, потом что-то случается и тебе приходится практически все начинать заново. У меня же в 2008 году случился перелом таранной кости стопы. Так что эта травма мучает меня уже много лет. Одно время вроде бы все болеть перестало, но порой сустав напоминает о себе, как было после Олимпиады. Так что приходится тренироваться с этим, но ничего – прорвемся. Сейчас, конечно же, хочется обойтись без травм и тогда уже точно можно будет выйти на новый уровень. Я имею в виду прыжки на 17,80 и дальше.

– Если бы перед стартом турнира в Сопоте кто-то сказал, что вы выиграете золото – поверили бы?

– После квалификации уже да (смеется). Я просто знаю все эти кубинские истории, когда ребята из этой страны прыгают у себя на родине по 17,70, а потом приезжают в Европу и результаты мгновенно падают. Так что особо на все эти супер-прыжки именно на Кубе не стоит обращать внимания.

– Уже знаете, как отмечать этот успех будете?

– Получу медаль, поеду в отель, позвоню жене по скайпу, покажу ей награду и мы вместе за разговором и отпразднуем. После этого попью водички и лягу спать (смеется).

– Зимний сезон для вас на этом завершен?

– Да. Теперь надо залечить все травмы и спокойно готовится к лету. Надеюсь, достойно выступить на чемпионате Европы.

– То есть именно летом ожидать от вас обещанных 17,50?

– Мы с тренером не говорим о конкретных результатах, а настраиваемся на то, что я должен побить личный рекорд. И все. Сейчас мой рекорд – 17,53. Прибавлю хотя бы сантиметр, уже будет хорошо. А если улучшу на два – совсем здорово. На самом деле не надо мерить спортсмена по результатам, все это гиблое дело и плохо заканчивается. Надо проще об этом думать и далеко не загадывать. Многим кажется, что тройной прыжок – это так просто. Добавляй каждый раз по 10 сантиметров – и вот ты уже прыгнул на 18 метров. На самом деле каждый шажок вперед очень тяжело дается.

– Знаю, что в ближайшее время вас в жизни ожидает одно важное и приятное неспортивное событие. Расскажете подробнее?

– Через пару месяцев я стану папой. Это самый приятный сюрприз и подарок, который могла мне сделать моя любимая жена Женечка (олимпийская чемпионка Пекина-2008 в эстафете 4х100 м Евгения Полякова. – Прим. В.Л.). Так что мы с нетерпением ожидаем пополнения в нашем семействе.

– Имя для сына уже выбрали?

– Мы советовались-советовались, долго думали и хотим называть его Леон. Придерживаемся пока этого варианта, но если выберем, какое-то другое имя, то можем и передумать. Но на данный момент – Леон. К известному одноименному фильму это все никакого отношения не имеет. Просто хорошее и звучное имя для сына.