«За женскую сборную СССР выставляли мужчин. Мы-то знали». Интервью олимпийской чемпионки-52 Галины Зыбиной
Галина Ивановна Зыбина — олимпийская чемпионка-1952 в толкании ядра. Спортсменка выиграла золото на Олимпиаде в Хельсинки 26 июля 1952-го. Зыбина также — серебряный призер Олимпийских игр-1956, бронзовый призер Олимпийских игр-1964. Она — чемпионка Европы-1954, рекордсменка мира 1952 — 1959, чемпионка СССР 1952 — 1955, чемпионка СССР в метании копья 1952, 1957, бронзовый призер чемпионата Европы 1950 в метании копья и 1954 в метании диска. Заслуженный мастер спорта родилась 22 января 1931 года в Ленинграде.
24 июля 2015-го в «СЭ» вышло интервью чемпионки для рубрики «Разговор по пятницам». Предлагаем вспомнить часть той беседы Галины Ивановны с обозревателями «СЭ» Юрием Голышаком и Александром Кружковым.
— Что главное в толкании ядра? Важнейшая тонкость, которая не бросается в глаза?
— Техника. Ее постоянно нужно шлифовать. Чтоб в скачке развить огромную скорость и передать ядру, каждое движение должно быть выполнено безупречно. Это кропотливая работа, которой многие сегодня не желают заниматься. Проще накачать мышцы с помощью штанги и анаболиков. Отсюда сплошные «тумбочки» и «комоды». Приятно выделяется лишь Валери Адамс, двукратная олимпийская чемпионка из Новой Зеландии. А уж маленьких, худеньких, как я или метательница Надежда Коняева, бронзовый призер Мельбурна, нынче вообще нет. Знаете, сколько я весила, когда выиграла в Хельсинки?
— Сколько?
— 69 кило! Для толкательницы ядра — немыслимый вес. Но вскоре повалили «комоды». А те, у кого я спросонья могла выиграть, начали внезапно толкать ядро на 18 — 19 метров. Ба-а-тюшки! Что они жрут?!
— Допинг — проблема. Была и другая, пока в 1966-м не ввели гендерный тест.
— Вы о гермафродитах? Их выставляли за сборную СССР. Мы-то знали. Еще перед Олимпиадой-1952 на сборе в Выборге устроили осмотр. Потом прогуливались с Ниной Думбадзе, а на скамеечке всхлипывала Шура Чудина. Нина сказала: «Жалко, что она такая. Но почему из-за этого должны остальные страдать?»
В Хельсинки мы уже вовсю тренировались, а Чудину привезли последним поездом, когда нашу заявку подписала медицинская комиссия. Но выигрывать Шуре запретили. Предупредили: «Любое место, кроме первого!» Она выступала в нескольких дисциплинах. Прыжки в длину и метание копья — два серебра, прыжки в высоту — бронза.
Позже наша спринтерша приревновала Шуру к конькобежке Инге Артамоновой. Нажаловалась в ЦК, что на самом деле Чудина — мужчина.
— По слухам, из-за этого романа муж зарезал Артамонову.
— Не исключено... Я с Чудиной нормально общалась, никаких попыток с ее стороны не было. Тепло относилась ко мне и метательница Женя Арзуманова.
— Того же поля ягодка.
— Ну да. Причем хромала. На каких-то студенческих соревнованиях я выиграла и ядро, и диск. В сборной женщины накинулись: «Да ты, как Чудина!» Арзуманова заступилась: «Нельзя так говорить! Галя здорово метает».
В Румынии на Всемирном фестивале молодежи ей сказали: «Завтра на осмотр». Арзуманова жестко ответила: «Не дождетесь! Я в спорт как пришла, так и уйду. Дайте обратный билет». Улетела домой и завершила карьеру. Вот она поступила благородно. Чудина ушла из спорта в 1963-м. А сестры Пресс, Иткина, Щелканова — через три года, когда появился секс-контроль.
— Что за конфликт приключился у вас с Тамарой Пресс в 1958-м на чемпионате СССР?
— Она выиграла ядро последней попыткой. Подошла к скамейке, где я сидела с Тышкевич, сунула под нос фигу: «Вот вам, олимпийские чемпионки!» Я вспылила: «Пока не извинишься, на пьедестал с тобой не встанем».
— А она?
— Буркнула: «Я не собираюсь извиняться!» Мы с Тышкевич отказались подниматься на пьедестал. Ребята из мужской сборной поддержали. А когда в Москве меня отцепили от матчевой встречи с Америкой, они предложили обратиться в ЦК: «Девчата, сколько можно терпеть?!» Составили письмо, команда подписала. Врач сборной шепнула: «Галина, боритесь до конца. Я изучала документы, в три года сестрам Пресс сделали операцию...»
— У них была мужская мускулатура?
— Да, конечно! Все остается! Это же гормоны.
Отнесли письмо в ЦК самые смелые — Нина Пономарева и я. На следующий день оно лежало на столе председателя Спорткомитета Николая Романова. Собрались у него — Виктор Алексеев, который тренировал сначала меня, а затем сестер Пресс, Тамара, Нина и я. Пресс шумит: «Я нормальная!» Говорю: «Это медицина выяснит. И вообще, Тамара, ты не виновата, что такой родилась. Мы не тебя обвиняем» — «А кого?!» — «Их», — и указала на Романова с Алексеевым.
Когда ее вывели из кабинета, обратилась к Романову. Назвала фамилию лыжницы, которая регулярно побеждала таким же образом. Он об этом знал. «Понимаю, Николай Николаевич, вы держитесь за медали. Но в спорте все должны быть в равных условиях. За каждой победой огромный труд».
— Что Романов?
— От таких откровений с ним случился микроинфаркт. Увезли. Мы просидели в приемной более часа, потом секретарша выпроводила: «Можете не ждать...» В итоге наказали меня и Пономареву — выгнали из сборной, сняли с зарплаты.
— Кажется, ненадолго.
— Куда ж они денутся? Медали-то нужны. Но все равно обидно. Особенно когда Алексеев назвал бесстыжей. Да он бесстыжий, что взялся тренировать этих сестер! Марков, старший тренер сборной по метанию, от Пресс отказался. А Виктор Ильич согласился. И попер на меня, хотя вместе работали с 1945 года. Но такой он человек. Главное — результат.
— Жалели, что ввязались в эту историю?
— Никогда! Правда, Алексеев с тех пор мстил мне за Пресс при любой возможности.
— Например?
— 1964-й, Олимпиада в Токио. У меня спондилез. Врач написал: «В связи с нервным напряжением поставить «блокаду» за сутки до старта». Виктор Ильич запретил колоть обезболивающее. Опасался, что помешаю Тамаре Пресс. Она и выиграла, у меня — бронза. А на свою пятую Олимпиаду не попала.
— Что помешало?
— Не что, а кто — вышвырнул собственный тренер. Не хотел, чтоб ехала в Мехико. На тренерском совете Алексеев заявил, что мне там делать нечего, пора уступать дорогу молодым. Хоть считалась вторым номером в сборной, конкурентов не было. Повезли Иру Солонцову, у которой с диском лучше получалось, чем с ядром. Заняла седьмое место. А я бы и в 37 боролась за медаль. Так закончилась моя карьера в сборной длиною 21 год и 7 месяцев. Из них 19 лет — на пьедестале.
Полностью интервью о блокаде, Ленине, Сталине и Брежневой, Пикассо, гермафродитах в спорте и муже — командире крейсера «Аврора» — на этой странице.
RSS