Татьяна Данченко: "Когда я говорю "третья нога", спортсменки сразу меня понимают"

СИНХРОННОЕ ПЛАВАНИЕ

СОБЕСЕДНИКИ Елены ВАЙЦЕХОВСКОЙ

Накануне чемпионата Европы по водным видам спорта, который 13 августа стартует в Берлине, интервью "СЭ" дала одна из самых титулованных тренеров мира

За последние 11 лет ее спортсменки выиграли 17 золотых медалей мировых первенств и трижды обеспечивали стране дуэтные победы на Олимпиадах. Другими словами, за 11 лет у Татьяны Данченко не случилось ни одного крупного профессионального поражения. Свой очередной сезон она начала с того, что стала готовить к чемпионату Европы новый дуэт. С нуля.

Два года назад, когда большой спорт оставила 16-кратная чемпионка мира и трехкратная олимпийская чемпионка Наталья Ищенко, тренеру уже приходилось экстренно составлять очередную чемпионскую дуэтную связку, поставив в пару к Светлане Ромашиной совсем неопытную Светлану Колесниченко. А до этого...

* * *

– Нет, все-таки до этого таких ситуаций не случалось, – перебивает Татьяна мои рассуждения. – Ну да, приходилось готовить ту же Свету Ромашину как запасную – в дуэт Насти Ермаковой и Аси Давыдовой. На тот случай, если кто-то из этих двух девочек вдруг выпадет из тренировочного процесса на длительный срок из-за травмы.

– Подождите, неужели вы всерьез допускали, что Ермакова или Давыдова могут выступать на каких-то соревнованиях не вместе?

– Допускать не допускали, рассчитывая в глубине души на то, что никакого форс-мажора не случится, но третий спортсмен, который досконально знает программу и на которого можно положиться – это очень хорошая психологическая страховка как для тех, кто выступает в дуэте, так и для тренера. Нет внутренней паники.

– На чемпионате мира-2009 в Риме Давыдова все-таки выступала с Ромашиной в технической дуэтной программе.

– Мы тогда общими силами уговорили Асю остаться в спорте еще на сезон, чтобы таким образом немного снять нагрузку с Наташи Ищенко – она на том чемпионате должна была выступать чуть ли не во всех видах, а это, конечно же, нечеловеческая загруженность. Но тогда мне было не очень сложно: Давыдова имела колоссальный опыт выступлений в дуэте, поэтому быстро приспособилась к новой партнерше. В этом сезоне у нас появилась точно такая же необходимость дать отдохнуть Свете Ромашиной. Вот и возникла идея дуэта Светы Колесниченко и Даши Коробовой.

– Коробова начала работать с вами, вообще не имея опыта взрослых выступлений в дуэте. Чему в таких случаях первым делом приходится учить спортсмена?

– Проблем было много. Например, поднять высоту элементов. Требования к этому в дуэте все-таки выше, чем в группе. К тому же в группе всегда возможна ситуация, когда восьмого человека просто не видно. И ошибки не так сильно бросаются в глаза. Спрятаться за партнера в дуэте невозможно – именно это я с первого дня постоянно вдалбливала в голову Даше. На самом деле мне с самого начала было очень комфортно с ней работать. Она не капризничала, не жаловалась, выполняла абсолютно все, что я говорила. Собственно, и в группе она мне приглянулась прежде всего своей надежностью. И готовностью работать

Понятно, что получалось не все и не сразу. Но нужной высоты элементов мы тем не менее добились.

– Накачивали нужные мышцы в тренажерном зале?

– Нет. Работа на суше делает мышцы тяжелыми. Поэтому в нашем виде спорта добиться желаемого можно только работая в воде. Во всяком случае, я всегда придерживалась именно такого подхода. Много пришлось работать и над функциональной подготовкой, над развитием узкоспециальных качеств. Хотя под Дашу и Свету мне пришлось поменять многие прежние методики.

– В связи с чем?

– Раньше, например, мы обычно отрабатывали программы кусками. Если что-то не клеилось, начинали разбирать комбинацию, подобно тому, как пианисты разбирают партитуру – по пальцам. И таким образом добивались идеального качества всех движений. В случае с Дашей и Светой я в какой-то момент вдруг стала замечать, что прогресс остановился. Словно мы уперлись в стену. Вот и решила попробовать что-то совсем иное. В частности мы стали практиковать в тренировках прогоны программ целиком. С "листа". На не размятые мозги.

– Вы сейчас отдаете себе отчет, какой ступор в сознании читателя способна вызвать подобная фраза?

– Ну да, терминология у нас в синхронном плавании бывает интересная. "Третья нога", например... Здесь же я просто имела в виду, что голову в синхронном плавании надо готовить к работе точно так же, как мы готовим мышцы. Работа "с листа", то есть без подготовки, заставляет организм спортсмена включать какие-то дополнительные резервы. Во всяком случае, у Коробовой и Колесниченко снова пошел рост.

– А что такое третья нога?

– В комбинациях бывают связки, когда одно и то же движение ногами повторяется несколько раз в быстром темпе. Если я вижу, что два первых повторения сделаны идеально, а в третьем нога одной из партнерш отклонилась от нужного угла, нарушив синхронность, то соответственно говорю ей: "Третья нога – 30 градусов". И спортсменка сразу понимает, на что именно ей нужно обратить внимание.

* * *

– Тем, как сейчас продвигается работа с дуэтом, вы довольны?

– Да. Хотя первое время было очень тяжело. Сейчас трудно поверить, но когда мы только начинали собирать рок-программу, которую в прошлом году делали Ромашина и Колесниченко, Даша не могла попасть ни в одно движение. Расстраивалась, нервничала. Лишь месяца два назад я, наконец, увидела то, ради чего вся наша работа затевалась. То есть полноценный дуэт.

Работаем мы по-прежнему много: с 8.15 утра до 12.45 – время, которое мы проводим в воде. Потом зал: комплекс ОФП, растяжка, перерастяжка – для шпагатов, "сухая" тренировка, закачка определенных мышц, которая в нашем случае идет, скорее, по разряду лечебной физкультуры. Я стараюсь строить каждое занятие так, чтобы оно получалась максимально насыщенным. Совмещаю сразу несколько задач. Это позволяет нам выкраивать больше времени для отдыха. Тем более что после обеда девочки работают в группе.

– Не совсем поняла ваши слова про лечебную физкультуру. Есть какие-то проблемы со здоровьем?

– Дело в том, что в свое время у Давыдовой и Ермаковой периодами начинали сильно болеть плечи. Когда с этой же проблемой столкнулись Ищенко и Ромашина, я и задумалась о том, что в моей работе что-то системно идет не так.

– Причину найти удалось?

– Да. Она заключалась в том, что на каком-то этапе нагрузка на плечи приобретала достаточно узкую направленность. Из-за этого понемногу атрофировались соседние мышцы. А сам сустав постоянно перегружался – начиналось воспаление. Доходило до того, что на суше девчонки не могли даже поднимать руки. Вот я и разработала свою систему упражнений. И проблема ушла. Упражнения достаточно несложные: плавание на спине на одних руках в специальных тормозящих поясах и мелко-амплитудная работа с резиной. Еще нужно в процессе тренировки пить много воды – чтобы кровь не густела, а в суставах не ослабевало капиллярное кровообращение. Все это позволяет нам гораздо больше тренироваться и гораздо меньше болеть.

– Как человек, который активно пользуется фейсбуком, вы наверняка видели гуляющую в сети шутку: если к четырем синхронисткам, занимающим руководящие посты в российском олимпийском комитете, добавить еще четверых, ОКР сможет выступать в синхронном плавании на Олимпийских играх отдельным государством.

– Считаю, что такая статистика – большой комплимент нашему виду спорта. На самом деле не удивлена: синхронное плавание очень сильно развивает мозг и учит быстро соображать. И требует от спортсмена прежде всего именно этих качеств. Соответственно в лидеры выбиваются, как правило, те, у кого от природы с головой все в порядке. Для того чтобы абсолютно безошибочно работать на большой скорости, нужно иметь поистине феноменальную способность концентрироваться. Ведь обрабатывать во время выступления приходится огромное количество информации. Как внутренней, так и внешней.

Эти навыки неизменно начинают распространяться и на обычную жизнь. Наташу Ищенко, например, мы всегда между собой называли Эйнштейном, потому что она всегда знала все: начиная от светских и политических новостей и до законопроектов, которые обсуждаются и готовятся к внесению в Госдуму. Маша Киселева параллельно с выступлениями закончила с красным дипломом журфак. Причем училась там очень серьезно. Я видела с каким рвением, закончив выступать, взялась за учебу в университете Оля Брусникина. Так что ни про кого из девочек не могу сказать, что они занимают свой пост незаслуженно или не годятся для этой работы.

– Хотела уточнить: Ищенко реально собирается возобновить спортивную карьеру и выступить на Играх в Рио, или ее назначение в ОКР помощником одного из вице-президентов окончательно закрыло тему возвращения в спорт?

– Не знаю. С моей точки зрения, вероятность, что Наташа вернется, существует. Вполне допускаю, что она могла сильно соскучиться по эмоциям, соревнованиям, победам. Если так, то почему не выступить еще на одной Олимпиаде? Я, как тренер, буду только приветствовать ее возвращение. Работать с Наташей всегда было большим удовольствием.

* * *

– Ваша недавняя запись в фейсбуке заставила меня задуматься о том, что при столь тяжелой и достаточно монотонной тренерской работе, которая длится годами, а то и десятилетиями, начинаешь совершенно по-особому, до самозабвения ценить мелкие радости. Догадываетесь, о чем я?

– О моей новой машине? Знаете, реально захотелось себя побаловать. Я может быть впервые посмотрела на свою жизнь как бы со стороны. На эти ежедневные подъемы в пять утра, чтобы успеть на тренировку на "Круглое", а потом вернуться обратно, чтобы в другом бассейне провести вечернюю тренировку с юниорами. На бесконечные пробки, когда по лицу реально катятся слезы потому что к концу дня и так нет сил, а тут еще несколько часов стоять... Ну и работа выматывает, конечно: держать планку на таком уровне столько лет не так просто. Если отказывать себе в мелких радостях, зачем тогда вообще все это нужно? Ни личной жизни, ни нормальной семьи, дети, как два сорняка выросли. Собственно, я ради детей и возвращалась домой при каждой возможности – никогда на базе на ночь не оставалась.

– То есть свой нынешний "Рейндж Ровер" вы выбирали с тем расчетом, чтобы можно было устроить внутри гардеробную, спальню, детскую, а с краешку поставить будку для собаки?

– Я очень люблю большие машины – это моя слабость. Видимо таким образом во мне проявляется комплекс Наполеона. Если бы "Хаммер" не свернул производство внедорожников и продолжал бы выпускать новые модели, я наверняка купила бы себе "Хаммер". Но и сейчас нереально счастлива. Словно новая машина – мое второе "я".

– Как ее зовут?

– Красавчик!

– Какими способами вообще удается снимать постоянный стресс тренерской работы?

– Вот так и удается – мелкими радостями. Спиртными напитками при нашем графике не расслабишься.

– А бывает, что хочется выпить?

– Иногда конечно хочется. Сходить в театр или кино, выпить бокал вина. Но это всегда идет в убыток сну. А восстанавливаться надо успевать. Есть ведь еще и домашние дела: убрать, приготовить, собрать какие-то справки, оплатить какие-то квитанции, руки-ноги, голову в порядок привести. У старшей дочки уже своя семья, а младшей – 13 лет. Самый проблемный возраст.

– Один выдающийся спортсмен не так давно признался мне, что чувство ответственности, которое пришло после олимпийской победы, полностью уничтожило то удовольствие, которое он всегда получал от тренировок. И что понадобился целый год, чтобы научиться вообще не думать о том, выиграешь ты очередной старт, или проиграешь его.

– Меня тоже достаточно часто близкие люди спрашивают: "А если ты проиграешь, что тогда?"

– И что тогда?

– Я стараюсь относиться к этому философски: мир не рухнет однозначно. Но пережить поражение мне будет сложно. Все-таки я – перфекционист в тяжелой стадии. Когда Наташа Ищенко проиграла в 2008-м чемпионат Европы испанке Джемме Менгуаль, это было ужасно. Наша группа в том чемпионате не участвовала, дуэт тоже решили не выставлять. В Эйндховен поехали только Ищенко и я.

Джемма тогда всем объявила, что она уходит. Что это – ее последнее выступление. И ей негласно решили "подарить" ту золотую медаль, хотя Наташа была действующей чемпионкой Европы, да и выступила блестяще. Я тогда так рыдала в номере... Вообще не выходила – забилась, как в нору. Не знаю, как буду реагировать, если что-то подобное повторится. Наверное, сразу уйду на пенсию.

– Ну, зачем же такие крайности? Иногда поражение становится для спортсмена тем самым "шагом назад", после которого новый взлет получается лишь мощнее.

– Я в данном случае рассуждаю просто: если у тренера не получается делать результат, значит, нужно дать возможность кому-то другому встать на это место. Хотя "волшебные пинки" нам всегда помогали.

– В смысле?

– Ну, например, за год до Игр в Пекине мы с Ермаковой и Давыдовой выступали на чемпионате России, и кто-то принес в бассейн видеозапись программ испанского дуэта. Посмотрев ее, я с ужасом поняла, что никакого преимущества в три головы, которое всегда было у Давыдовой и Ермаковой, на этот раз нет и в помине. А одна голова в нашем виде спорта срубается на раз. Тем более, что на тех внутренних соревнованиях Ася с Настей выступили ужасно. Чемпионат они, понятное дело, выиграли, но программа выглядела до такой степени сырой, что я постаралась как можно быстрее вообще уйти из бассейна – не хотелось, чтобы меня поздравляли с той победой.

Вот это был как раз очень своевременный "волшебный пинок", который я помню до сих пор. Еще один такой пинок, заставивший нас, что называется, грызть землю, случился в конце 2002-го, когда в спорт вернулись Киселева с Брусникиной и моим девчонкам пришлось целых два года биться с ними за место в сборной

* * *

– Признайтесь, вы ведь тогда, отстаивая интересы своих спортсменок, не могли не понимать: если выбор федерации будет сделан в пользу Брусникиной и Киселевой, они наверняка станут чемпионками в Афинах.

– Это понимали тогда все. Мы, собственно, и выясняли тогда не кто сильнее, а банально дрались за будущее олимпийское золото. И когда Ермакова и Давыдова выиграли отбор, я поняла, что золото наше.

Естественно, я до последнего жутко мандражировала. Уже после Игр девчонки мне сказали, что в Афинах перед стартом вообще меня не узнавали – на мне не было лица. Мы ведь, добившись права ехать на Игры, фактически взяли на себя ответственность их выиграть. А мне было всего 30 с хвостиком, первая Олимпиада.

Постоянно снились кошмары: девочки выходят на старт, а я не могу найти диск с музыкой. Они прыгают в воду – и забывают программу. Я приезжаю в аэропорт, а самолет с командой уже улетел... В общем, это был страшный период. А если учесть, что в разгар той борьбы меня бросил муж с двумя маленькими детьми...

Единственным местом, где я тогда не плакала, был бассейн. Я отмывала себя от слез, шла работать, заканчивала тренировку, выходила на улицу и опять начинала рыдать. Только после Олимпийских игр стало чуточку легче.

– Далеко не все мужчины выдерживают женскую занятость и женский успех.

– Если бы я постоянно была на сборах, это еще можно было бы понять. Но я всегда была готова разорваться на тысячу кусочков, лишь бы семья не страдала от моего отсутствия. Успевала все. И дом убрать, и вкусную еду приготовить, и с детьми позаниматься. Поэтому уход мужа, да еще за три дня до Нового года, и расценила, как удар в спину. Который случился именно в том момент, когда мне особенно сильно была нужна поддержка.

– Я удивилась, узнав, что свой прошлогодний отпуск вы провели в компании Ромашиной и ее молодого человека на яхтенной регате. Неужели не устали друг от друга за сезон?

– Наоборот, я была очень благодарна Свете за такую возможность. Регаты для меня – совершенно другой мир. Который дает возможность переживать совершенно непередаваемые эмоции.

– А как же победы учеников? Неужели они радуют меньше?

– Честно? Они уже давно не приносят той радости, которая была бы способна компенсировать внутреннюю усталость. Особенно сильно это проявляется после Олимпиад. Когда спортсменов чествуют, одаривают всяческими благами, вручают им ордена, оформить которые, как порой выясняется, можно за три дня, а удел тренеров – стоять в сторонке качестве массовки и аплодировать.

Это так сильно обостряет ощущение неблагодарности тренерского труда, что эйфория от олимпийской победы мгновенно уходит в глубокий минус вплоть до депрессии. Бывает очень трудно снова заставить себя работать.

– Почему, кстати, вы упомянули про пенсию? Не думали о том, чтобы после Игр в Рио найти более спокойную работу в том же ОКР? Или пойти депутатом – в Госдуму?

– Я действительно очень устала. Стала замечать, например, что для того, чтобы полностью отдохнуть, мне уже не хватает отпуска. Тем более сейчас, когда по чьей-то замечательной инициативе нас законодательно лишили звания "тренер-преподаватель", и отпуск в связи с этим сократился на 12 дней. Мы, кстати, пытались бить тревогу, когда законопроект только готовился. Объясняли, что любой тренер высокого уровня является преподавателем по определению. Потому что и воспитывает, и родителей порой заменяет, и весь тренировочный процесс на себе тащит, включая лечение травм и восстановление после них. Все оказалось бесполезным – нас так никто и не услышал. Такое ощущение, что там, наверху, решения порой принимают люди, совершенно не думающие о том, как и по кому их решения могут ударить. Нет, что вы, меня в чиновники нельзя. Я ж там все разнесу!