В СПОРТЕ:
ИСТОРИЯ
ГЛАЗАМИ
«СЭ»
выпуски
СНЕЖНЫЕ КОРОЛИ-2
На повестке дня - вторая часть победоносной Олимпиады-94.
Поскольку сборная СССР практически всегда выигрывала медальный зачет Игр, о том, успешными они стали или нет, всегда судили по итогам хоккейного турнира. Двум Олимпиадам был поставлен жирный минус – в Скво-Вэлли-60 и Лейк-Плэсиде-80. Зато Сараево-84, несмотря на явную недостачу золота, признали удачной – благодаря победному финишу хоккеистов. После Лиллехаммера все было иначе. На хоккейную сборную особо не рассчитывали, пусть и лелеяли призрачную надежду на то, что Виктор Тихонов сотворит очередное чудо, как в Альбервилле, и ее фиаско определяющим не стало. А остальные виды спорта не подвели.
ВТОРОЙ ХЕТ-ТРИК ЕГОРОВОЙ
Состязания лыжниц в Норвегии свелись к дуэли 3-кратной чемпионки Альбервилля Любови Егоровой и набравшей небывалую форму 31-летней Мануэлы Ди Ченты, никогда прежде не добивавшейся больших успехов. Итальянка «в одну калитку» выиграла гонку на 15 км свободным стилем. Егорова пришла к финишу второй. Два дня спустя в спринте они поменялись местами.
Бог мой, как неслась по трассе Ди Чента! Если бы мне навстречу попался человек с такими глазами, я поспешила бы уступить ему дорогу добровольно… А как она шла в гору, вы видели? Метров за триста до финиша есть такой длинный, отвратительного вида подъем, на который нормальный человек поднимался бы попеременным шагом (я – так и вовсе «елочкой»), а Мануэла летела туда на руках! Ну и силища, ну и темперамент.
Но не спасли они итальянку. И не могли спасти. Вы бы видели лицо Любы, ее глаза на старте – словно всю свою неизрасходованную в прежние времена злость собрала она воедино. Лично мне все стало ясно уже на промежуточном финише: на отметке 1,9 км она выигрывала у Ди Ченты почти шесть (!) секунд.
- Позавчера я весь день не могла отделаться от плохого настроения, – сказала мне Люба после награждения. – И не потому, что проиграла – к этому я в какой-то степени была готова. Но проиграть больше минуты, пусть и такой сильной лыжнице, как Мануэла, – это… Внутри все словно оборвалось и куда-то рухнуло. А утром проснулась – и все позабылось вроде, думать начала не о поражении, а о нормальной, привычной работе. О гонке.
№27 (691) от
Еще день передышки – и новая сшибка, в гонке преследования. Как и в 1992-м, ее выигрывает Егорова. Ди Чента снова вторая.
На последних трех километрах Ди Чента махала палками, как шагающий экскаватор, Егорова же по сравнению с итальянкой плыла, как в замедленной съемке. Жутко хотелось, чтобы эта дикая гундерсеновская гонка (его бы самого – да в эту мясорубку!) наконец-то кончилась. Причем для Любы быстрее, чем для Мануэлы. На последнем перед финишем подъеме итальянка шла так, как, наверное, ходили в атаку в Великую Отечественную штрафные батальоны-смертники. Она отдала на этих метрах все – но Любиного гандикапа ликвидировать не сумела. И сдалась.
Полсотни метров до финиша, двадцать, пятнадцать – Люба оборачивается назад, видит, что Ди Ченте еще пахать этот снег да перепахивать, и вскидывает вверх натруженные руки. Победа! Она падала за ленточкой без сил. Дорогая цена уплачена за пятое олимпийское золото.
- Это была очень, очень трудная победа сегодня, – сказала она потом. – Это ведь так тяжело – бежать впереди и изо всех сил стараться там же и остаться. Я боялась Ди Ченты, потому что она страшно сильна и потому, что ее, как и меня, интересует только победа. Но в конце поняла – она не догонит!
№29 (693) от
В эстафете нашей команде вот уже много лет не было равных – не нашлось и теперь. Италия с Ди Чентой и Стефанией Бельмондо завоевала бронзу, уступив еще и норвежкам. Но в «марафоне» Ди Чента обрела-таки еще одну золотую медаль.
Лазутиной противостояла Инге-Хелен Нюбротен. Тренеры предчувствовали жесточайшую конкуренцию и дали Ларисе предельно реальные указания – быть готовой, что она перейдет на вторую позицию и, по возможности, постараться, чтобы проигрыш этапа не был слишком большим. Что Лазутина и выполнила в полном соответствии с предписанием. Гаврылюк ушла на свой этап через 7,8 секунды после Элин Нильсен.
- Судя по предыдущим гонкам, я была почти уверена, что в эстафете мне придется полегче, чем остальным девочкам. Нильсен не представлялась особенно опасной. Но когда я увидела, что мое мнение о ней совершенно не совпадает с тем, что творится на лыжне, то разозлилась ужасно. Не на нее, на себя. Ведь знала же, что на меня рассчитывают прежде всего в том, что я обеспечу Любе Егоровой максимально спокойный старт, когда нужно будет не догонять, а просто держать преимущество. Она у нас всегда была в эстафетах палочкой-выручалочкой, но ведь здесь ей еще выкладываться на самой длинной дистанции.
Егорова сама, стоя у старта, изводилась от того, что Нины все нет и нет.
- Я думала, Нина оторвется от Нильсен сразу. Но когда увидела на экране, как та сопротивляется, занервничала сама. Хорошо, девочки – Лариса и Лена – все время были рядом и, как могли, старались меня успокоить. Так что проигранную Ниной секунду можно было не брать в расчет – ее удалось отыграть уже на первых метрах.
Заключительный этап Егорова прошла с лучшим из всех участниц временем. А потом наконец-то позвонила домой.
- Мама и слышать не хочет ни о каких лыжах. Плачет, говорит, плюнь ты на эти тридцать километров, никаких нервов не хватает видеть, как ты из себя жилы тянешь.
- А сами в состоянии продолжать тянуть из себя жилы?
- Опять хотите от меня услышать, что выиграю? Да не скажу я этого. Уж если не думала так перед эстафетой…
№31 (696) от
«ЗАЧЕМ МНЕ ВСЕ ЭТО НАДО?»
- Я, честно говоря, всегда была склонна списывать вашу неразговорчивость на незнание языка.
- Я говорю по-немецки. Учила в школе, а сейчас постоянно есть разговорная практика. И уже не первый год думаю о том, что пора приниматься за английский. Но пока не получается – просто не хватает времени. И тяжело – без элементарной основы. К тому же во время таких соревнований гонка отнимает все. Нет желания даже выходить из комнаты: поела, почитала – и спать, спать, спать.
- А что читаете?
- Что-нибудь очень легко написанное. Сейчас – историю русского Двора. От книги, которую читала дома – «Братьев Карамазовых», – пришлось временно отказаться, – постоянно ловлю себя на том, что читаю чисто механически, а мысли совершенно о другом. Это раздражает. А для чисто механического чтения Достоевский совершенно не годится.
- Механическое чтение вас успокаивает?
- Скорее, помогает немного отвлечься. Не могу сказать, что я очень нервничаю перед стартом, но не думать о нем тоже не могу.
- Ди Чента после награждения сказала, что, когда она увидела ваш старт, у нее глаза на лоб полезли.
- У меня тоже. Когда до меня дошло, в какой совершенно немыслимый темп я себя загнала, то пришла в ужас от мысли, что могу просто недобежать. Правда, очень скоро поняла – если бы стартовала спокойнее, то, скорее всего, просто проиграла бы.
- А если бы по ходу дистанции понадобилось прибавить скорость, смогли бы?
- Нет. Думаю, мы обе с Ди Чентой бежали на пределе возможностей.
- Ваши неожиданные посиделки на снегу после финиша, похоже, удивили всех. «Друзья-соперники»?
- Мы в достаточно хороших отношениях. По крайней мере, я знаю, что со Стефанией Бельмондо у Ди Ченты они не складываются. Здороваются, поздравляют друг друга, но все – сквозь зубы. Я после финиша было подумала, что Мануэла работает на публику, – она частенько это делает. Но почти сразу итальянцы кинулись за врачом – Ди Чента даже идти сама не могла. Да и у меня состояние не лучше было. Эмоций уж точно не осталось.
- Но было хоть какое-то внутреннее торжество?
- Только от того, что дотерпела. По отношению к сопернице – нет. У нас вообще, как мне кажется, на первом месте всегда уважение друг к другу. Нет злобы, зависти… Все слишком хорошо понимают, каким трудом даются гонки и каково это – терпеть на дистанции.
- А нравится терпеть?
- Когда я в хорошей форме – да. Особенно если прибавляю в тот момент, когда все кругом уверились, что сделать это уже невозможно. А когда ноги не идут, а надо – вот тогда настоящее мучение начинается. Бегу и думаю: «Господи, ну зачем мне все это надо?»
- И находится ответ?
- Нет, конечно.
- Я тоже никак не могу понять, что заставляет бегать даже после тридцати – как Кулакова, Кирвисниеми…
- Потому что, как правило, нет семьи, а делать больше ничего не умеешь, или муж тоже лыжник. И на всех соревнованиях вместе.
- У вас тоже лыжная семья?
- Да нет же! Это здесь все газеты пишут, что у меня муж лыжник, что ребенок есть. На самом деле нет ни ребенка, ни лыжника.
- Ну муж-то есть?
- Есть. Зовут Игорь. Фамилия Сысоев. Плавал.
- На каком уровне?
- На уровне торгового флота.
- И как он относится к вашим выступлениям? Радуется успехам или больше сожалеет, что жена-путешественница попалась?
- До Альбервилля не говорил ни слова. А сейчас я и сама понимаю, насколько тяжело меня все время ждать.
- Вы говорите таким тоном, словно жалеете, что рано вышли замуж.
- Иногда жалею. Ведь именно я имею прямое отношение к тому, что у нас такая непонятная семья. Я же даже домой отсюда еще ни разу не позвонила. Потому что прекрасно знаю – услышу голос Игоря и сама надолго расстроюсь от того, что не могу все бросить и немедленно уехать домой.
№30 (694) от
РОК-Н-РОЛЛ ДО ПОЛУНОЧИ
В танцах на льду иерархия за один вечер перевернулась с ног на голову: второй по ранжиру российский дуэт превзошел первый, а заодно и легендарных чемпионов из Великобритании.
Все происходившее на арене олимпийского амфитеатра невольно ассоциировалось с поединком профессиональных боксеров, когда на протяжении вечера публика занята созерцанием полуобнаженных красоток и фокусников, подсознательно предвкушая главный, кровавый спектакль на бойцовской арене. Только участников битвы на этот раз должно было быть шестеро…
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
В обязательном вальсе, которым открывали танцевальный турнир фигуристы, ничто не предвещало сенсаций: чемпионы мира и Европы прошлого года Майя Усова и Александр Жулин уверенно заняли верхнюю строчку в протоколе, опередив соотечественников – Оксану Грищук и Евгения Платова. Но уже через час с небольшим, когда все участники откружились под музыку блюза, стало ясно, что борьба между двумя российскими дуэтами будет вестись на равных. Судейская раскладка изменилась диаметрально противоположным образом, и в сумме обе пары вышли в лидеры с одинаковым результатом. Третьими, как и ожидалось, стали чемпионы Олимпийских игр в Сараеве Джейн Торвилл и Кристофер Дин (вернувшиеся в любительский спорт через десять лет после своего ухода), которые, впрочем, ничуть не были расстроены или удивлены: блестяще поставленная и столь же великолепно исполненная англичанами оригинальная румба была стопроцентным залогом того, что уже через день Торвилл и Дин наверстают отрыв, а значит, сравняются с одной из российских пар и с ней же, с нуля, начнут выяснять отношения в главном поединке – за олимпийское золото. Но с какой из двух?
АНТРАКТ
То, что должно было произойти в Хамаре, в какой-то степени можно было спрогнозировать месяц назад, когда к изумлению всего высшего общества Грищук и Платов практически единогласно были выведены на первое место за исполнение своего нового произвольного танца – рок-н-ролла. Они стали вторыми, так и не сумев обыграть Торвилл и Дина. Но не это было главным. А то, что за судейскими оценками совершенно отчетливо просматривалась готовность арбитров к смене чемпионов. На глазах у всех (чего никогда не случалось за такой короткий срок перед Олимпийскими играми) в одной стране вторая пара сменила первую.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
На произвольный танец Майя Усова вышла, сменив "европейское", напоминавшее ситцевое, платьице на более строгий наряд, а Торвилл и Дин – почти полностью поменяв набор элементов. Добавленные англичанами шаги и акробатические поддержки ощутимо улучшили композицию. Реакция публики, после того как затихли последние такты музыки, была невероятной: зал встал, аплодируя ожившей легенде. На глазах Татьяны Тарасовой стояли слезы:
- Боже мой! Увидеть такое – через десять лет!
- Вы считаете, Торвилл и Дин – сильнейшие?
- Сильнейшими они не станут. В танцах критерий один: нравится или не нравится. Поэтому и претензий к арбитрам быть не может.
- У вас, получается, критерии другие?
- Нет. Просто один танец заставляет мучиться и страдать, как серьезный спектакль, а остальные – оставляют сердце холодным. И с этим я ничего не могу поделать.
- Боюсь, что ваше мнение против мнения девяти судей не много стоит.
- Англичане виноваты сами. Кто мешал Дину поставить произвольную программу так же гениально, как это удалось ему в румбе? И никому не пришлось бы рассуждать о том, можно или нельзя вытащить их на первое место – они сами туда бы вышли.
АНТРАКТ
Смена произвольного танца была единственным шансом англичан перекинуть гирьку судейских весов на свою чашу. Но этот отчаянный шаг за считанные дни до, может быть, главного старта в своей жизни стал для Торвилл и Дин роковым (как, впрочем, и смена костюма для Усовой и Жулина). Почему? Да потому что судьи немедленно усмотрели за метаниями двух сильнейших пар то, что и стояло за ними на самом деле, – неуверенность. Еще до финального выхода на лед танцоров многие сходились во мнении, что Усовой и Жулину надо было рисковать по большому счету, а именно – вернутсья к старому, прошлогоднему, победному танцу, как это сделали бронзовые призеры мирового первенства в Праге-93 Анжелика Крылова и Владимир Федоров. Но и те сделали это от бессилия, убедившись в несостоятельности новой программы – рок-н-ролла, особенно проигрывавшего в сравнении с рок-н-роллом Грищук и Платова. И ничего не добились – остались лишь шестыми. У Усовой – Жулина и Торвилл – Дина было гораздо больше оснований предполагать, что судьи сжалятся, протянут спасительную соломинку, как делали много раз по отношению к фаворитам. И слишком поздно спохватились, что фаворит в этой самой решающей и безжалостной скачке уже другой.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Более удачной произвольной программы у Оксаны Грищук и Евгения Платова на моей памяти просто не было. Рок-н-ролл в исполнении еще не олимпийских чемпионов выглядел маленьким четырехминутным чудом. А волшебникам всегда должно везти.
Первый раз Грищук и Платову повезло в Копенгагене. На первый взгляд их выход на лед сразу после Торвилл и Дин не мог сулить ничего хорошего – сравнение с шедевром никогда еще не складывалось в пользу более поздних копий. Но на самом деле бурный, неистовый рок-н-ролл, наотмашь откатанный россиянами, смотрелся вдвойне выигрышным именно с сравнении со строгой классикой танцевальных шагов англичан. В Норвегии этот сценарий был повторен от "а" до "я". То, что новый танец английской пары окажется гораздо сложнее и более впечатляющим, чем предыдущий, судьям только предстояло понять. Зато они более чем хорошо помнили, кто победил в сравнении всего месяц назад. А значит, исход борьбы был предрешен по меньшей мере на 90 процентов.
Но даже если бы он был ясен на 99, все равно главное оставалось за фигуристами. Ждать, что Грищук и Платов откатаются так же блестяще, как это было сделано в Копенгагене, было наивно – вокруг льда висело такое напряжение, что, будь оно электрическим, лед должен был обуглиться. Но на этом льду Оксана и Женя дрались так, как не дрались и, скорее всего, не будут больше никогда в жизни.
Как им кричали с трибун, было слышно даже по телевизору в пресс-центре, на экране которого почти сутки после того, как соревнования были закончены, все крутили и крутили танцы трех пар: "Первые! Вы – Первые!!!" А по шевеляющимся губам Оксаны читалось: "Нет… нет… нет". И ручьем лились слезы.
ЭПИЛОГ
- Мы знали, на что шли, – сказал Дин. – И были готовы к поражению больше, чем когда бы то ни было.
Они были готовы к поражению в любой день – кроме этого. Точно так же, как Майя Усова и Александр Жулин. И те и другие сделали для победы все. И, стоя на пьедестале, продолжали улыбаться сведенными судорогой губами, а в глазах умирала раздавленная надежда.
№32 (697) от
ЗОЛОТОЙ РУБЕЖ
Три золотые медали положили в копилку сборной России стреляющие лыжники. Сергей Тарасов выиграл 20-километровую гонку, женщины – эстафету, а самой убедительной на этих Играх была победа Сергея Чепикова на «десятке».
…Вспоминаю нашу встречу с Сергеем, которая состоялась аккурат два года тому назад в номере московской гостиницы «Спорт» после Олимпиады в Альбервилле, откуда наша биатлонная команда вернулась с серебром в эстафете. Билась я с ним, билась, используя все возможные профессиональные приемы, «включая» на полные обороты и чисто женскую тактику психологической обработки, да так ничего и не добилась. Молчит клиент. И вдруг после часа бесплодных попыток раскрутить этого высокого меланхоличного блондина совершенно неожиданно получаю приглашение пойти с ним и тогда еще Сережиной невестой, теперь уже женой, Леной Мельниковой (к слову, тоже известной биатлонисткой) в гости к очень близкому, как оказалось, их другу и наставнику – Владимиру Рекунову, тренеру-новатору, работающему на стыке медицины, психологии и философии. Только сквозь призму личности Рекунова я смогла тогда понять, насколько неординарен и духовен сам Сергей.
Наверное, он был прав тогда в гостинице, когда просто не хотел выворачивать душу в мимолетной беседе перед совершенно незнакомым ему человеком. Мне, признаюсь, было очень комфортно в том доме, где я увидела совершенно иного Чепикова – разговорчивого, заводного, увлеченного. И с тех пор стала за него болеть. Тогда Сергей признался, что его успехи и неуспехи на биатлонных трассах всегда впрямую зависят от психологического состояния. «Трудно сказать, – говорил он, – что мне лучше дается, бег или стрельба? Бывает, быстро бегу, но мажу, а бывает и наоборот. Часто ли подвожу сам себя? Не без этого. Убежден: если не будешь бояться в первую очередь сам себя, то никакой соперник тебе уже не страшен».
Вчера ему удалось все – и бег, и стрельба (ни одного промаха!), и укрощение самого себя. Никто, наверное, кроме наших тренеров и ребят, не знал, что в этот день Чепиков и Кириенко вышли на старт вдрызг простуженными, да еще и с температурой – живут-то бок о бок, в одном номере, вот и болезнь одна на двоих. «СЭ» об этой пикантной подробности сообщила Сережина жена Лена, с которой созвонился наш корреспондент в Екатеринбурге Михаил Азерный. Оказывается, накануне Сергей звонил домой, был, по словам Лены, на удивление спокоен и сказал, что будет биться до конца.
…Я не знаю, как у других, а у меня после финиша Чепикова возникло какое-то внутреннее, чисто интуитивное убеждение, что никто уже не помешает именно ему стать олимпийским чемпионом. Хотя ведь, по логике, могли. В первую очередь Драчев – но он промахнулся в «стойке». Кроме него – олимпийский чемпион на «двадцатке» Сергей Тарасов из Новосибирска: но него дрогнула рука на первом рубеже, и в результате – только (гм, похоже, мы уже несколько заелись!) бронза; ни немец Франк Лукк, закончивший гонку лишь шестым с двумя промахами; ни еще один представитель команды Германии, точнее, ее лидер, олимпийский чемпион-92 на этой дистанции Марк Кирхнер, довольствовавшийся здесь лишь малопочетным 12-м местом. Да, то была поистине великая для российских биатлонистов гонка!
№33 (698) от
ЗАЧЕМ?
О выступлении российской хоккейной команды – той самой «олимпийской», которую почти два года готовил к Играм Виктор Тихонов, красноречивее всего скажут результаты. По итогам группового турнира наша сборная заняла 4-е место, проиграв Финляндии – 0:5 и Германии – 2:4, а в матче за 3-е место еще раз уступила с сухим счетом финнам – 0:4. Чемпионами стали шведы, обыгравшие в финале по буллитам Канаду.
Часы нынешней сборной России (точнее, бывшей, так как будущего у этой команды, увы, не наблюдается) остановились в полночь с 23 на 24 февраля. Тогда победа над сборной Словакии казалась во многом вымученной, добытой на одних нервах в овертайме. Однако, судя по высказываниям самих хоккеистов и тренеров, поводов для оптимизма было все же больше. Трудно было предположить, что уже в пятницу в полуфинальной встрече со шведами игроки российской команды будут выглядеть на льду так, как будто главной цели в своей жизни (выход в четверку лучших) они добились!
Все, кто наблюдал этот матч (как и субботний – за бронзу с финнами), остались в недоумении. Вместо традиционного вопроса: «Почему?» – вполне резонно мог прозвучать другой, на первый взгляд неожиданный: «Зачем?» Согласитесь, некая заданность в настоящем бездействии (последние две минуты в матче со сборной Швеции лишь исключение, подтверждающее правило), которая сквозила в поступках практически всех россиян, порою просто убивала.
Зачем эта команда приехала на Олимпиаду? Несмотря на объективные и субъективные трудности, игроки-то собрались вполне квалифицированные. Во-первых, семь чемпионов мира. Во-вторых, все остальные (кроме, естественно, Павла Торгаева) на виду в регулярном чемпионате МХЛ. Зачем же они поставили себя так, что теперь приходится волей-неволей верить тем, кто давно уже с пеной у рта доказывает: хоккея в России не осталось – весь распродали? Даже если на минутку допустить, что сказались нехватка опыта подобных крупных соревнований, мастерства, какие-то тренерские недочеты, то почему мы не наблюдали по-человечески всем понятного стремления к борьбе, особенно в серии «плей-офф»? На предолимпийском турнире «Кубок Глобена» в Стокгольме те же самые игроки из кожи вон лезли, чтобы ни в чем не уступить канадцам, шведам… Или тогда был так называемый отбор на Олимпиаду? А «отобрались» и – дело сделано?
Можно уступить квалифицированному сопернику, который к тому же куда искушеннее тебя по разным компонентам игры. Но ведь и проигрывать надо достойно. Ладно, не выручали порою вратари. Нелепые, какие-то детские ошибки постоянно делали защитники. Но нападающие, нападающие-то чем занимались? Ведь наша сборная в трех матчах из десяти (с учетом Стокгольма) так и не сумела забросить ни одной шайбы! Настоящей сенсацией всеми был воспринят сокрушительный разгром от финнов, которых мы били всегда и в любом составе. Ведь 0:9 в двух встречах – это вам не шутки…
Итак, «зачем»? Не ищите ответа на этот вопрос ни у игроков, ни у тренеров. Как, впрочем, и на главный вопрос – «почему проиграли». Высокая квалификация и прошлые спортивные заслуги руководства этой российской сборной не позволяют вот так сразу бросить камень в их огород. С другой стороны, многочисленные проблемы, в частности, внутрикомандной жизни (особенно последний месяц), которые ввиду олимпийских стартов из избы не выносились, вероятно, уже в ближайшее время помогут нам пролить хоть какой-то свет на бесславно прожитые дни в Лиллехаммере. Пока же предоставим болельщикам самим подумать, что к чему…
№36 (701) от
