Газета Спорт-Экспресс № 186 (3864) от 17 августа 2005 года, интернет-версия - Полоса 1, Материал 1

ПАПА УШЕЛ

Он не скрывал, что тяжело болен. Наоборот, открыто рассказал об этом в интервью "СЭ" три с половиной месяца назад. В заголовок к тому интервью в редакции вынесли слова самого Гомельского: "Надо жить!"

Кто мог тогда представить, что развязка так близка?

* * *

У каждого свои воспоминания о Гомельском. Одни - у игроков, с которыми он работал, другие - у тренеров, которых он обыгрывал, третьи - у родных, друзей, болельщиков. Если кто-то, прочитав эти заметки, с чем-либо не согласится - что ж, значит, этот человек знал Гомельского с иной стороны.

Но, уверена, все будут едины во мнении, что тренер он был великий. И дело даже не в титулах, регалиях и наградах. Только представьте: добрых полстолетия отечественный баскетбол, весь наш спорт жил под звездой Гомельского.

Эта звезда долго еще не погаснет.

* * *

Уж и не помню, когда познакомилась с Александром Яковлевичем. Где-то в начале 60-х. Наши пути пересекались на сборах, соревнованиях, когда я еще была спортсменкой, а он уже известным тренером. Но тогда общение ограничивалось короткими: "Здрасьте!" - "До свиданья!"

А вот первая встреча с Гомельским, когда я стала журналистом, до сих пор перед глазами. Сборная СССР возвращалась с чемпионата Европы 1969 года победительницей. Меня послали встречать чемпионов в Шереметьево, велели передать репортаж в номер. Помню, жутко боялась: это было первое и очень сложное для меня, начинающего репортера, задание.

Когда команда после всех формальностей появилась перед встречающими, я почти впала в панику. Ребята от счастья, видимо, выбрали весь запас спиртного на борту - они шатались, как моряки на палубе. А иные, если честно, и на ногах не стояли. У кого интервью брать, о чем писать?! И тут появился Гомельский. Уверенный и, как всегда, с шиком одетый. И так доходчиво и подробно рассказал мне обо всем, что оставалось только передать его слова по телефону в редакцию.

Получается, он меня спас.

* * *

Уже много позже поняла, что это Гомельский научил, сделал из меня журналиста. Он приносил в редакцию огромные статьи, написанные от руки (компьютеров тогда, понятно, не было), и терпеливо объяснял, как их нужно отредактировать, чтобы не выбросить суть. Его дар педагога проявлялся во всем.

Коллеги-репортеры, те, кто ездил в советские времена за границу, помнят, как нам было трудно. Приходилось сталкиваться с полным безразличием, а то и открытым нежеланием тренеров помочь журналисту, который материально находился там в гораздо худшем положении, чем спортсмены. Но не Гомельский! Он всегда советовал, в каком отеле лучше разместиться, где пообедать. И всегда брал нас с телекомментатором Ниной Ереминой в автобус, который уезжал на игру.

Другие тренеры этого никогда не делали. Заявляли, что женщина на борту - к несчастью.

* * *

Он был неоднозначный человек. Как все сильные личности. Мог вскипеть по мелочам, завестись, повздорить во время игры с болельщиками, которые на баскетболе сидят за спиной тренера. А после матча извиниться, в сердцах воскликнуть: "Да что это я? Зачем мне это нужно было?!"

И при этом меня всегда удивляло, сколько людей звонили ему с просьбой о помощи. Он никогда никому не отказывал. Даже в очень сложных случаях.

Помню, у моей дочери были проблемы в институте физкультуры - вплоть до отчисления. Я при встрече с Гомельским даже и не заикалась об этом - он по лицу сам все понял, заставил рассказать о случившемся. Уж не знаю, какие у него были планы в тот день, но он затолкал меня в машину, и мы помчались в институт. Не знаю и то, что и кому говорил профессор, заслуженный тренер СССР Александр Гомельский, но дочь вполне благополучно закончила обучение .

* * *

На Олимпиаде в Москве руководимая им команда заняла третье место. Конечно, то был провал. Тогда я подумала: все, звезда Гомельского как тренера закатилась - стар уже, за 50, вряд ли сумеет изменить свои взгляды на баскетбол. Как же я ошибалась! Олимпиада-88 закончилась триумфом сборной СССР, руководимой Гомельским.

После этого Александр Яковлевич уехал работать за рубеж. Но особых лавров там не добился. Спрашивала его: "Почему?" "Знаешь, Лена, - отвечал он, - я могу их научить играть, но чтобы вдохновить на победу, на подвиг, мне не хватает словарного запаса". Хотя на английском говорил свободно.

Как он вдохновлял на подвиг? Я не слышала этого в раздевалке перед игрой. А вот на тренировках - доводилось. После жесточайших занятий по физподготовке он укладывал команду на пол. Словно гипнотизируя игроков, заставлял их расслабиться и внушал им при этом, что они самые лучшие, самые сильные и что победа к ним придет.

А потом они вставали - и шли в бой. И вырывали эти победы на чемпионатах страны, Европы, мира, Олимпиадах.

* * *

Американцы прозвали его Серебристым Лисом - за цвет волос. Но мне он больше напоминал Хитрого Лиса с вкрадчивыми повадками. Может, этим и приобретал врагов, но куда больше - друзей...

Всю жизнь отдав армии, он был на короткой ноге с маршалами, начиная от Жукова и Гречко. Но настоящую дружбу водил с артистами. На его 50-летии Геннадий Хазанов рассказывал такие байки, от которых генералам становилось не по себе. А на праздновании его 75-летия Иосиф Кобзон вместе с самим юбиляром пели так проникновенно, что пришлось повторять "на бис".

Вообще Гомельский - натура артистичная. Всегда красиво одевался. У него были пронзительно голубые глаза, и он обязательно надевал рубашку под цвет глаз или кепочку. Смотрелся здорово. Некоторые называли его Наполеоном - как же, сильная личность и маленький рост. Из-за этого он предпочитал ботинки с не скажу высокими, но большими каблуками. Даже когда был в полковничьем мундире, что явно не по форме. Но никогда никто из генералов не посмел сделать ему замечание по этому поводу.

* * *

Он всегда любил женщин и имел у них успех. Пережил смерть двух жен. Когда умерла вторая, Лиля, женился третий раз. Татьяна моложе его на 40 лет. Меня удивляла не разница в возрасте, а то, что он вообще женился. Мне казалось: Гомельский настолько самодостаточен, что ему, кроме себя самого, никто не нужен.

Спросила его об этом. Он искренне удивился: "Да что ты! Мне женщина нужна, чтобы о ней заботиться".

И он был заботливым мужем и отцом для четырех сыновей. Дети были его визитной карточкой, всегда при нем, откуда и пошло его второе прозвище - Папа.

* * *

Гомельский любил жизнь во всех ее проявлениях: обожал компании, умел выпить, порой даже садился за руль пьяным. Бог его миловал. Узнав о тяжелой болезни, не пал духом. Жил, не замечая ее. Не сдавался, когда стало совсем плохо. Не культивировал болезнь в себе. Боролся с ней - и других, кто был рядом, учил этому. Хотел создать Фонд помощи больным раком.

Знаю, что в конце жизни он обратился к Богу. Исповедовался. Дома у него много икон.

Он не боялся смерти. Благодарил Бога за каждый прожитый день. Писал книгу, хотел помочь маленькому сыну закончить школу. Не все успел. Но достойно прожил большую, трудную, яркую жизнь. И многих научил тому, как надо это делать.

Пусть земля вам будет пухом, Александр Яковлевич.

Елена РЕРИХ

P.S. Гражданская панихида по Александру Яковлевичу Гомельскому состоится завтра в 11.00 в УСК ЦСКА. В тот же день легендарный тренер будет похоронен на Ваганьковском кладбище. Ориентировочно церемония начнется в 15.30.